Я много раз слышал язык нашей
земли, и язык племен пустыни, который в Дильмуне основной и очень
распространен в прилегающих к нему землях. Некоторые обращались ко мне,
неся какую-то тарабарщину. Как они сами понимали друг друга - не знаю.
Язык этот состоял сплошь из щелчков, фырканья и чиханья, а другой тек,
словно быстрая река, где слова соединялись одно с другим без малейшего
промежутка, а еще один язык больше был похож на песню, чем на речь: его
пели высокими напевными голосами.
Языки были непривычны, и люди тоже. В первый же день моего пребывания
прибыл корабль, на котором у всей команды кожа была такая черная, словно
средняя стража безлунной ночи, а волосы - словно свалявшаяся шерсть. Носы
у них были широкие и плоские, а губы толстые. Они явно были демонами или
людьми какого-то запредельного мира, думалось мне. Но они смеялись и
озорничали, как все мореходы на свете, и никто в гавани не пялил на них
глаза. Мимо проходил торговец с выбритой головой, как это делают в наших
землях, поэтому я его остановил. Оказалось, что он и вправду был из города
Эриду. Я кивком показал ему на черных мореходов, и он сказал:
- Ах, эти! Это моряки из царства Пунт. Это место, где воздух горяч, как
огонь, и он выжигает кожу людей до черного цвета.
Но он не мог точно сказать мне, где находится Пунт, только
неопределенно махнул рукой к горизонту. Позже в этот же день я увидел
других чернокожих людей. Носы и губы у них как раз были тонки, а волосы
прямые и такие черные, что отливали синевой. По их языку и одеждам, я
решил, что они, должно быть, из Мелуххи - она далеко к востоку за Эламом,
- и так оно и оказалось. Я еще надеялся увидеть желтокожих демонов,
которые копают тот самый удивительный зеленый камень, но в Дильмуне мне
они не встретились. Может быть, их и вовсе не существует, но камень есть
на свете, и к тому же он и впрямь поразительно красив.
Я мало говорил и много слушал. И мне довелось узнать кое-что про нашу
землю, и это глубоко меня обеспокоило.
Одну из историй я услышал, когда тихо сидел в таверне, одиноко
потягивая пиво. Вошли двое. Они говорили на языке наших земель. Сперва я
испугался, что они могут быть из Урука, но на них были свободные багровые
одеяния, отороченные желтой каймой, какие носят в городе Уре. Я скорчился
в углу, чтобы стать как можно незаметнее, и повернулся к ним спиной. По
тому, как они выговаривали слова, я действительно понял через минуту, что
они родом из Ура: молодой только что прибыл в Дильмун, а тот, кто
постарше, спрашивал у него, какие новости из дому.
- Нет, расскажи мне это еще раз, а то не поверю, - сказал он. - Неужели
Ниппур действительно наш?
- Ну да, я же говорил.
Я подскочил, как ужаленный, и ахнул. Ниппур - город священный, и
негоже, чтобы им правил Ур.
- Как же так получилось? - опять спросил тот, кто постарше.
Новоприбывший сказал:
- Удача была на нашей стороне, и время было выбрано удачно - в то время
года, когда царь Месаннепада приезжает в Ниппур молиться в храме Дур-анки
и совершает обряд кирки. В этом году с ним была тысяча человек, а когда он
был в городе, заболел правитель города. Когда правитель заболел, жрецы
подумали, что он умрет. Тогда жрец Энлиля пришел к нашему царю и сказал:
"Наш правитель умирает, не назначишь ли ты своей божественной властью
нового правителя?" Месаннепада долго молился в храме, вышел оттуда и
сказал, что Энлиль явился ему и приказал взять на себя правление городом
Ниппуром.
- Так просто?
- Так просто, - сказал тот, что помоложе и расхохотался. - Слово
Энлиля, глас Энлиля - кто пойдет против этого?
- Да, особенно если тебя поддерживает тысяча человек.
- Вот именно, особенно в этом случае.
Я крепко стиснул в руке свою кружку пива. Это были черные вести. Я не
предпринял никаких шагов, когда Месаннепада сверг с престола сыновей Акки
и провозгласил себя царем в Кише и в Уре. Мне казалось, что это не
представляет никакой угрозы для Урука, и я позволил себе заниматься другим
вещами, о которых я вам уже рассказывал. Но Ниппур, который во времена
Энмебарагеси и Акки был вассальным городом Киша, со времен перемен в Кише
стал независимым городом. Если Месаннепада, захватив Киш, присоединил к
себе и Ниппур, то мы были на пути к тому, чтобы оказаться в центре
отдельного царства, постепенно окружавшего нас кольцом. Я подумал, а знают
ли об этом в Уруке? Может быть, народ Урука ждет, чтобы вернулся царь
Гильгамеш и повел бы войска против Ура? Каковы будут притязания
Месаннепады, если Гильгамеш не положит им конец?
А Гильгамеш? Где он? Сидит себе в таверне в Дильмуне и ждет, когда его
призовут на остров Зиусудры, чтобы он попробовал вымолить себе вечную
жизнь! Неужели это поступок царя?
Я не знал, что мне делать. Я сидел как каменный.
Но прибывший из Ура еще не кончил рассказывать новости. Старый
Месаннепада был мертв. Его трон занял сын Мескиагнунна. И он не терял
времени, чтобы показать всем, что будет продолжать политику своего отца.
Месаннепада начал строительство в Ниппуре храма Энлиля. Новый царь не
только продолжил строительство храма, лично присматривая за этим, но чтобы
показать свою заботу о процветании Ниппура, приказал восстановить и
древний обрядовый центр, известный как Туммаль, который пришел в полное
разрушение после кончины Акки. Все хуже и хуже! Эти цари Ура смотрели на
Ниппур как на свою колонию. Нет, думал я, этого не должно быть. Пусть себе
строят храмы в Уре, если им так хочется. Пусть присматривают за своим
городом и оставят Ниппур в покое! Я изо всех сил удерживался, чтобы не
встать тут же, схватив этих двоих из Ура, не сшибить их головами вместе и
приказать, чтобы они убирались обратно в свой городишко и сказали своему
царю, что царь Гильгамеш из Урука собирается пойти на него войной!
Но я остался сидеть на своем месте. У меня было дело к Зиусудре. Я
проделал долгий путь. Я не мог уехать просто так, какие бы спешные дела ни
призывали меня в Урук. По крайней мере, мне тогда так казалось. Может
быть, я был неправ. Я наверняка был неправ. Но мне кажется, что все-таки я
тогда поступил правильно и я не желаю об этом. Если бы я выбрал именно тот
момент, чтобы вернуться в мой родной город, я никогда бы не познал ту
величайшую мудрость, которую знаю теперь.
В эту ночь я почти совсем не спал. И в следующие дни я плохо чувствовал
себя по ночам, почти не в состоянии заснуть. Я не мог ни о чем думать,
кроме наглости и дерзости Мескиагнунны, который гарцует в самых святых
местах Ниппура, будто он стал его царем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
земли, и язык племен пустыни, который в Дильмуне основной и очень
распространен в прилегающих к нему землях. Некоторые обращались ко мне,
неся какую-то тарабарщину. Как они сами понимали друг друга - не знаю.
Язык этот состоял сплошь из щелчков, фырканья и чиханья, а другой тек,
словно быстрая река, где слова соединялись одно с другим без малейшего
промежутка, а еще один язык больше был похож на песню, чем на речь: его
пели высокими напевными голосами.
Языки были непривычны, и люди тоже. В первый же день моего пребывания
прибыл корабль, на котором у всей команды кожа была такая черная, словно
средняя стража безлунной ночи, а волосы - словно свалявшаяся шерсть. Носы
у них были широкие и плоские, а губы толстые. Они явно были демонами или
людьми какого-то запредельного мира, думалось мне. Но они смеялись и
озорничали, как все мореходы на свете, и никто в гавани не пялил на них
глаза. Мимо проходил торговец с выбритой головой, как это делают в наших
землях, поэтому я его остановил. Оказалось, что он и вправду был из города
Эриду. Я кивком показал ему на черных мореходов, и он сказал:
- Ах, эти! Это моряки из царства Пунт. Это место, где воздух горяч, как
огонь, и он выжигает кожу людей до черного цвета.
Но он не мог точно сказать мне, где находится Пунт, только
неопределенно махнул рукой к горизонту. Позже в этот же день я увидел
других чернокожих людей. Носы и губы у них как раз были тонки, а волосы
прямые и такие черные, что отливали синевой. По их языку и одеждам, я
решил, что они, должно быть, из Мелуххи - она далеко к востоку за Эламом,
- и так оно и оказалось. Я еще надеялся увидеть желтокожих демонов,
которые копают тот самый удивительный зеленый камень, но в Дильмуне мне
они не встретились. Может быть, их и вовсе не существует, но камень есть
на свете, и к тому же он и впрямь поразительно красив.
Я мало говорил и много слушал. И мне довелось узнать кое-что про нашу
землю, и это глубоко меня обеспокоило.
Одну из историй я услышал, когда тихо сидел в таверне, одиноко
потягивая пиво. Вошли двое. Они говорили на языке наших земель. Сперва я
испугался, что они могут быть из Урука, но на них были свободные багровые
одеяния, отороченные желтой каймой, какие носят в городе Уре. Я скорчился
в углу, чтобы стать как можно незаметнее, и повернулся к ним спиной. По
тому, как они выговаривали слова, я действительно понял через минуту, что
они родом из Ура: молодой только что прибыл в Дильмун, а тот, кто
постарше, спрашивал у него, какие новости из дому.
- Нет, расскажи мне это еще раз, а то не поверю, - сказал он. - Неужели
Ниппур действительно наш?
- Ну да, я же говорил.
Я подскочил, как ужаленный, и ахнул. Ниппур - город священный, и
негоже, чтобы им правил Ур.
- Как же так получилось? - опять спросил тот, кто постарше.
Новоприбывший сказал:
- Удача была на нашей стороне, и время было выбрано удачно - в то время
года, когда царь Месаннепада приезжает в Ниппур молиться в храме Дур-анки
и совершает обряд кирки. В этом году с ним была тысяча человек, а когда он
был в городе, заболел правитель города. Когда правитель заболел, жрецы
подумали, что он умрет. Тогда жрец Энлиля пришел к нашему царю и сказал:
"Наш правитель умирает, не назначишь ли ты своей божественной властью
нового правителя?" Месаннепада долго молился в храме, вышел оттуда и
сказал, что Энлиль явился ему и приказал взять на себя правление городом
Ниппуром.
- Так просто?
- Так просто, - сказал тот, что помоложе и расхохотался. - Слово
Энлиля, глас Энлиля - кто пойдет против этого?
- Да, особенно если тебя поддерживает тысяча человек.
- Вот именно, особенно в этом случае.
Я крепко стиснул в руке свою кружку пива. Это были черные вести. Я не
предпринял никаких шагов, когда Месаннепада сверг с престола сыновей Акки
и провозгласил себя царем в Кише и в Уре. Мне казалось, что это не
представляет никакой угрозы для Урука, и я позволил себе заниматься другим
вещами, о которых я вам уже рассказывал. Но Ниппур, который во времена
Энмебарагеси и Акки был вассальным городом Киша, со времен перемен в Кише
стал независимым городом. Если Месаннепада, захватив Киш, присоединил к
себе и Ниппур, то мы были на пути к тому, чтобы оказаться в центре
отдельного царства, постепенно окружавшего нас кольцом. Я подумал, а знают
ли об этом в Уруке? Может быть, народ Урука ждет, чтобы вернулся царь
Гильгамеш и повел бы войска против Ура? Каковы будут притязания
Месаннепады, если Гильгамеш не положит им конец?
А Гильгамеш? Где он? Сидит себе в таверне в Дильмуне и ждет, когда его
призовут на остров Зиусудры, чтобы он попробовал вымолить себе вечную
жизнь! Неужели это поступок царя?
Я не знал, что мне делать. Я сидел как каменный.
Но прибывший из Ура еще не кончил рассказывать новости. Старый
Месаннепада был мертв. Его трон занял сын Мескиагнунна. И он не терял
времени, чтобы показать всем, что будет продолжать политику своего отца.
Месаннепада начал строительство в Ниппуре храма Энлиля. Новый царь не
только продолжил строительство храма, лично присматривая за этим, но чтобы
показать свою заботу о процветании Ниппура, приказал восстановить и
древний обрядовый центр, известный как Туммаль, который пришел в полное
разрушение после кончины Акки. Все хуже и хуже! Эти цари Ура смотрели на
Ниппур как на свою колонию. Нет, думал я, этого не должно быть. Пусть себе
строят храмы в Уре, если им так хочется. Пусть присматривают за своим
городом и оставят Ниппур в покое! Я изо всех сил удерживался, чтобы не
встать тут же, схватив этих двоих из Ура, не сшибить их головами вместе и
приказать, чтобы они убирались обратно в свой городишко и сказали своему
царю, что царь Гильгамеш из Урука собирается пойти на него войной!
Но я остался сидеть на своем месте. У меня было дело к Зиусудре. Я
проделал долгий путь. Я не мог уехать просто так, какие бы спешные дела ни
призывали меня в Урук. По крайней мере, мне тогда так казалось. Может
быть, я был неправ. Я наверняка был неправ. Но мне кажется, что все-таки я
тогда поступил правильно и я не желаю об этом. Если бы я выбрал именно тот
момент, чтобы вернуться в мой родной город, я никогда бы не познал ту
величайшую мудрость, которую знаю теперь.
В эту ночь я почти совсем не спал. И в следующие дни я плохо чувствовал
себя по ночам, почти не в состоянии заснуть. Я не мог ни о чем думать,
кроме наглости и дерзости Мескиагнунны, который гарцует в самых святых
местах Ниппура, будто он стал его царем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91