Василий понял: еще немного, и рана вскроется, тогда он
получит все то, что заслужил. Твари не нравится недоверие.
Он принялся делать перевязку, вполне соображая, что с пневмотораксом
ему не справится, ну и с дренажом, само собой.
Когда стрелка страха дошла до предела, воздух словно натянулся и стал
напоминать ткань, а сквозь нее проступили черты какого-то лица! Потом и
вовсе прорвалась сквозь барьер целая голова, знакомая голова, Акаевская.
-- Так вот ты где, паршивец. Появляешься и исчезаешь, когда
захочешь,-- в сердцах крикнул Василий.
Но тот отозвался совсем уж недетским тоном:
-- Ну что ты, дядя Вася, меня позоришь. Я ведь твой СМОТРИТЕЛЬ.
Однако не могу кидаться тебе на помощь, едва ты сдрейфишь. Это ведь,
извини, расходы, причем не маленькие, причем в галактической валюте,
базирующейся на запасах неодима и титана. Сейчас у меня, правда, скидка за
короткий визит. Так что давай по-быстрому переговорим... Тебе уже не надо
бояться того, что внутри тебя. Теперь ты носитель вполне взрослого дракона,
который включается и заводится не от ярости, а от любви. Он будет искать
самку совсем другого типа, а когда отыщет ее, то претерпит
некоторое преобразование и уйдет вдаль. Вскоре тебя ожидает
противник, гораздо более опасный чем Саид. Он умеет управлять
своими членами и своей злобой. И у него тоже есть смотритель.
-- Слушай, немедленно вылезай из-за этой простыни и объясни все
толком. Хватит с меня этих намеков и полунамеков. Ты же, наверное,
достаточно накачан информацией, если пасешь такого олуха, как я. На кого я
работаю? Кто против, кто за? Что задумали "наши", что предпримут враги?
Чем это кончится для меня? Какой теперь нрав у моего дракона?
Но Акай, похоже, не считал нужным отвечать на вопросы, он замотал
головой и постарался по быстрому убрать ее. Однако Василий сразу сунулся
следом, в еще незаросшую пространственную щель. Впрочем, в прореху опять-
таки попала лишь его голова. В целом он был остановлен пространственным
натяжением, но какой-то наблюдатель выплеснулся из его черепа и полетел
дальше по каналу между огромных глыб-сегментов. Складка разгоняла его все
больше и больше, и вот уже родной отечественный мир остался позади какой-
то пенкой.
В некоторый момент канал даже показался щупальцем огромного
спрута, которую там и сям покрывала словно бы плесень -- но Василий уже
знал -- это целые миры, конечно же достаточно плюгавые в сравнении с
огромным организмом Вселенной.
Маленький, большой, расстояния, время -- все эти количественные
показатели сейчас играли мизерное значение. Акай нынче был
гаденышем- симбиотом, крохотным поводырем, плывущим около носа.
Какая-то едва заметная бульбочка вдруг взорвалась, заливая взор
невыразимой пестротой красок. Вернее, она развернулась,
мгновенно поглотив путешественника и превратив его в песчинку.
И тогда Василий увидел странный мир. Он состоял вначале из
неделимых переливающихся красок, потом стали различимы объекты.
Наблюдатель Рютин долго не мог подобрать им научного названия, но потом
вспомнил -- это амебоиды, Пузыри; только были они, как ему показалось,
здоровенные, словно тучи. Здесь дули сильные ветры в среде, более густой чем
воздух, кипящим котлом обрушивались грозы, били молнии с толстыми и
быстрыми электрическими телами, а снизу, сквозь гущу океана
светило и грело солнце недр...
Эти амебы были разумны -- внутри
них находились инкременты явно искусственного происхождения.
Одноклеточные жили по-городскому, по- государственному,
образовывали сияющие сложносимметричные скопления, имеющие вид
многоцветий.
Они любили друг друга -- слипались по трое, по-
пятеро, сильно сдавливая друг друга, причем одни явно играли роль
копулятивных посредников и поглощались другими. Амебы размножались,
выбрасывая соцветия мальков-пузырьков, которые сразу же приклеивал к себе
Пузырь-няня.
Амебы воевали друг с другом. Отстреливали искусственные
инкременты, которые превращались в огненные шары -- и те, "попав
по назначению" сжигали или раздирали неприятелей в клочья.
Разлетались обрывки многослойной метализированной оболочки,
фонтаны брызг и пара, тлеющие инкременты, сплетения извивающихся
трубок. Бывало, что Пузыри незатейливо вступали в ближний бой,
стараясь проникнуть друг в друга и разорвать изнутри.
-- Это соперники землян.-- поведал смотритель Акай.-- Они почти такие
же, как вы, только не многоклеточные, а одноклеточные.
-- Ну да, совсем небольшая разница,-- откликнулся с ухмылкой Василий.
Сейчас он вместе с поводырем-смотрителем находился в каком-то
неясном, неосмысленном пространстве, а наблюдаемая форма
жизни, казалось, находилась на предметной стеклышке микроскопа.
-- У них тут сильные ветры под тысячу кэмэ в секунду и грозы на
гигаватты разрядной мощности, так что многоклеточная жизнь не
получилась... Я еще плохо выражаю словами то, что мне известно.
Драконье Яйцо пришло от них, от этих амеб -- так они решили
подгадить Земле.
-- Все это хорошо и прекрасно, но ведь Яйцо не имеет прямого
отношения к амебам, скорее уж к драконам -- ты ведь знаешь,
Акай, о ком я говорю.
Смотритель конечно же знал.
-- Ну да, оно не имеет непосредственного отношения к нашим
любимым Пузырям. Те просто воруют Яйца у другой формы жизни, у
бесхитростных животных, обитающих в Большом мире. Ну и используют в
своих целях, которые по отношению к землянам безусловно являются
пакостными.
-- Я, естественно, хочу спросить, почему же Яйцо дракона не похоже на
куриное, или там крокодилье, почему оно имеет вид трех предметов?
-- Превратности эволюции, дядя Вася. Наследственная информация и
энергетика не имеют в цикле драконьего размножения постоянного
биологического носителя. Они записываются и аккумулируются в разных
подходящих предметах. А потом могут перезаписываться и перебрасываться.
Даже, когда уже идет процесс лярвации, то есть деления Яйца.
-- А человеческий организм является подходящим предметом?
-- Точно, угадал, дядя Вася. Хотя тут есть свои тонкости -- драконья
структура ведь начинает использовать твой генный механизм...
-- Ага, это я знаю: Hox-гены.
-- Так вот эти звери, даже когда еще во младенчестве-лярвачестве,
являются свирепыми, хищными и пользы от них добиться трудно, а вред
завсегда пожалуйста. Что и нужно Пузырям. Людям приходит каюк, а
их хрональная сила, иначе говоря, энергия
"негантропийно-холистической дифференциации", это что-то похожее
на китайскую ци, перекачивается через драконов именно Пузырям.
-- Значит я могу только вредить Земле?
-- Наоборот, лярводракон повзрослел и при том не распатронил
тебя. Напротив, у вас теперь настоящий симбиоз -- любо дорого
посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
получит все то, что заслужил. Твари не нравится недоверие.
Он принялся делать перевязку, вполне соображая, что с пневмотораксом
ему не справится, ну и с дренажом, само собой.
Когда стрелка страха дошла до предела, воздух словно натянулся и стал
напоминать ткань, а сквозь нее проступили черты какого-то лица! Потом и
вовсе прорвалась сквозь барьер целая голова, знакомая голова, Акаевская.
-- Так вот ты где, паршивец. Появляешься и исчезаешь, когда
захочешь,-- в сердцах крикнул Василий.
Но тот отозвался совсем уж недетским тоном:
-- Ну что ты, дядя Вася, меня позоришь. Я ведь твой СМОТРИТЕЛЬ.
Однако не могу кидаться тебе на помощь, едва ты сдрейфишь. Это ведь,
извини, расходы, причем не маленькие, причем в галактической валюте,
базирующейся на запасах неодима и титана. Сейчас у меня, правда, скидка за
короткий визит. Так что давай по-быстрому переговорим... Тебе уже не надо
бояться того, что внутри тебя. Теперь ты носитель вполне взрослого дракона,
который включается и заводится не от ярости, а от любви. Он будет искать
самку совсем другого типа, а когда отыщет ее, то претерпит
некоторое преобразование и уйдет вдаль. Вскоре тебя ожидает
противник, гораздо более опасный чем Саид. Он умеет управлять
своими членами и своей злобой. И у него тоже есть смотритель.
-- Слушай, немедленно вылезай из-за этой простыни и объясни все
толком. Хватит с меня этих намеков и полунамеков. Ты же, наверное,
достаточно накачан информацией, если пасешь такого олуха, как я. На кого я
работаю? Кто против, кто за? Что задумали "наши", что предпримут враги?
Чем это кончится для меня? Какой теперь нрав у моего дракона?
Но Акай, похоже, не считал нужным отвечать на вопросы, он замотал
головой и постарался по быстрому убрать ее. Однако Василий сразу сунулся
следом, в еще незаросшую пространственную щель. Впрочем, в прореху опять-
таки попала лишь его голова. В целом он был остановлен пространственным
натяжением, но какой-то наблюдатель выплеснулся из его черепа и полетел
дальше по каналу между огромных глыб-сегментов. Складка разгоняла его все
больше и больше, и вот уже родной отечественный мир остался позади какой-
то пенкой.
В некоторый момент канал даже показался щупальцем огромного
спрута, которую там и сям покрывала словно бы плесень -- но Василий уже
знал -- это целые миры, конечно же достаточно плюгавые в сравнении с
огромным организмом Вселенной.
Маленький, большой, расстояния, время -- все эти количественные
показатели сейчас играли мизерное значение. Акай нынче был
гаденышем- симбиотом, крохотным поводырем, плывущим около носа.
Какая-то едва заметная бульбочка вдруг взорвалась, заливая взор
невыразимой пестротой красок. Вернее, она развернулась,
мгновенно поглотив путешественника и превратив его в песчинку.
И тогда Василий увидел странный мир. Он состоял вначале из
неделимых переливающихся красок, потом стали различимы объекты.
Наблюдатель Рютин долго не мог подобрать им научного названия, но потом
вспомнил -- это амебоиды, Пузыри; только были они, как ему показалось,
здоровенные, словно тучи. Здесь дули сильные ветры в среде, более густой чем
воздух, кипящим котлом обрушивались грозы, били молнии с толстыми и
быстрыми электрическими телами, а снизу, сквозь гущу океана
светило и грело солнце недр...
Эти амебы были разумны -- внутри
них находились инкременты явно искусственного происхождения.
Одноклеточные жили по-городскому, по- государственному,
образовывали сияющие сложносимметричные скопления, имеющие вид
многоцветий.
Они любили друг друга -- слипались по трое, по-
пятеро, сильно сдавливая друг друга, причем одни явно играли роль
копулятивных посредников и поглощались другими. Амебы размножались,
выбрасывая соцветия мальков-пузырьков, которые сразу же приклеивал к себе
Пузырь-няня.
Амебы воевали друг с другом. Отстреливали искусственные
инкременты, которые превращались в огненные шары -- и те, "попав
по назначению" сжигали или раздирали неприятелей в клочья.
Разлетались обрывки многослойной метализированной оболочки,
фонтаны брызг и пара, тлеющие инкременты, сплетения извивающихся
трубок. Бывало, что Пузыри незатейливо вступали в ближний бой,
стараясь проникнуть друг в друга и разорвать изнутри.
-- Это соперники землян.-- поведал смотритель Акай.-- Они почти такие
же, как вы, только не многоклеточные, а одноклеточные.
-- Ну да, совсем небольшая разница,-- откликнулся с ухмылкой Василий.
Сейчас он вместе с поводырем-смотрителем находился в каком-то
неясном, неосмысленном пространстве, а наблюдаемая форма
жизни, казалось, находилась на предметной стеклышке микроскопа.
-- У них тут сильные ветры под тысячу кэмэ в секунду и грозы на
гигаватты разрядной мощности, так что многоклеточная жизнь не
получилась... Я еще плохо выражаю словами то, что мне известно.
Драконье Яйцо пришло от них, от этих амеб -- так они решили
подгадить Земле.
-- Все это хорошо и прекрасно, но ведь Яйцо не имеет прямого
отношения к амебам, скорее уж к драконам -- ты ведь знаешь,
Акай, о ком я говорю.
Смотритель конечно же знал.
-- Ну да, оно не имеет непосредственного отношения к нашим
любимым Пузырям. Те просто воруют Яйца у другой формы жизни, у
бесхитростных животных, обитающих в Большом мире. Ну и используют в
своих целях, которые по отношению к землянам безусловно являются
пакостными.
-- Я, естественно, хочу спросить, почему же Яйцо дракона не похоже на
куриное, или там крокодилье, почему оно имеет вид трех предметов?
-- Превратности эволюции, дядя Вася. Наследственная информация и
энергетика не имеют в цикле драконьего размножения постоянного
биологического носителя. Они записываются и аккумулируются в разных
подходящих предметах. А потом могут перезаписываться и перебрасываться.
Даже, когда уже идет процесс лярвации, то есть деления Яйца.
-- А человеческий организм является подходящим предметом?
-- Точно, угадал, дядя Вася. Хотя тут есть свои тонкости -- драконья
структура ведь начинает использовать твой генный механизм...
-- Ага, это я знаю: Hox-гены.
-- Так вот эти звери, даже когда еще во младенчестве-лярвачестве,
являются свирепыми, хищными и пользы от них добиться трудно, а вред
завсегда пожалуйста. Что и нужно Пузырям. Людям приходит каюк, а
их хрональная сила, иначе говоря, энергия
"негантропийно-холистической дифференциации", это что-то похожее
на китайскую ци, перекачивается через драконов именно Пузырям.
-- Значит я могу только вредить Земле?
-- Наоборот, лярводракон повзрослел и при том не распатронил
тебя. Напротив, у вас теперь настоящий симбиоз -- любо дорого
посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115