.. --
продолжал Олег.
-- Просто была без сознания, -- немедленно парировал Юра.
Зинченко, лицо которого выражало искреннее сочувствие,
переводил взгляд с одного на другого, слушал и молчал, поняв,
что друзьям сейчас легче разговаривать через посредника.
-- Кровь напоследок уже не текла из ран, -- выдохнул,
наконец, Олег самое страшное и склонил голову.
-- То есть ты хочешь сказать, что Катька умерла? --
холодно отчеканил Юра.
-- Не знаю! Не знаю!! -- Олег отчаянно замотал головой и
ударил кулаком дверь так, что чуть не сбил ее с петель. -- Не
знаю!!! Я!.. Ничего!!.. Не знаю!!!..
Его сумасшедшие крики оборвались внезапно, он метнулся
обратно в холл и изо всех сил захлопнул за собой дверь. Юрий
закрыл лицо руками, постоял несколько секунд в наступившей
тишине и, добравшись до столика, сел рядом с Зинченко.
-- Мне не хотелось бы показаться жестоким, -- начал
Зинченко, -- но впустую обнадеживать тебя было бы еще более
жестоко...
Юра оглянулся на него:
-- Ну?
-- Судя по тому, сколько крови было на мостовой, когда я
нашел Середу, тысяча против одного, что человек, потерявший эту
кровь, умер.
-- Может быть, эта кровь не только Катина...
Зинченко вздохнул и положил руку на плечо Юрия:
-- Послушай меня... -- снова мягко начал он. -- Конечно, я
не могу ничего утверждать, тем более если учесть, что в этом
месте невозможно провести элементарную судебно-медицинскую
экспертизу... Если говорить о подробностях случившегося, то там
не было второй жертвы... Я верю всему, что рассказал Олег.
Конечно, его здорово потрепали, но поверь мне: с головой у него
все в порядке.
-- Да, я знаю, -- процедил Юра и замолчал, задумавшись.
-- Давай сделаем так, Орешин, -- Зинченко поднялся на ноги
и взял куртку с кресла. -- Пока не стемнело, я доберусь до Кепы
и попробую несколькими звонками расшевелить кое-кого... Если
кому-то и выгодно похерить этот городок и оставить его в
заложниках у маньяка, то я знаю нескольких парней наверху,
которым не все равно.
-- Если ты выйдешь не на тех, тебя сделают, -- мрачно
предупредил Юра. -- По себе знаю, это место под особым
покровительством.
-- Руки у них коротки меня сделать. Пусть я взял отпуск, я
помню, кто я такой, и какие мне даны полномочия. И они это
помнят. Не знаю, чем еще занимается окопавшийся здесь придурок,
но это похлеще всего, что я видел до сих пор, -- Зинченко
раздраженно передернул плечами. -- Взорвать бы эту махину к
чертям! Вместе с ее содержимым... Значит, договорились?
-- Твои штурмовики тут не помогут. Его не взять внутри
Рая.
-- Значит, возьмем его в аду, -- отозвался Зинченко. --
Выманить можно кого угодно и откуда угодно. Только нужно
узнать, чем. Вот вы тут пока и помозгуйте. Особенно меня
интересует, ограничивается ли сфера влияния этого парня
границами Сылве. Могут ли его прихвостни орудовать за пределами
города? Если нет, то почему?
-- Не забудь про серебро, -- напомнил Юра, когда Зинченко
уже взялся за ручку двери.
-- Это, ей-богу, смешно... -- вздохнул Зинченко, и тут же
поправился. -- Извини меня, я не это хотел сказать.
Зинченко вышел. Юрий прижал сигарету, от которой остался
один фильтр, к поверхности столика и затем смахнул ее на пол.
Несколько секунд он сидел неподвижно, потом согнулся, накрыв
голову сцепленными руками и простонал что-то сквозь зубы.
Открылась дверь и вошел Олег, в других, целых джинсах и
черной майке. Он был уже спокоен, только разметавшиеся длинные
волосы и кровь, проступившая сквозь повязку на руке, напоминали
о его недавнем взрыве.
-- Что дальше, Юрка? -- он сел рядом с другом.
-- Дальше вот что, -- отозвался Юра, резко разогнувшись.
-- Ты помнишь наш разговор с Александром?
-- Да, и что?
-- Он говорил, что Катя очень нужна Извекову. Значит, он
не мог убить ее.
-- И тем не менее, он сделал это.
-- Стоп! -- Юра нетерпеливо поднял руку. -- Он не мог
убить ее... совсем.
Олег гневно нахмурился:
-- Ты о чем, босс? Ты считаешь, что существование в таком
же виде, в каком жил Сашка Извеков, это нормально? По-твоему,
это не значит, что мы ее потеряли?!
-- Мне все равно, кем она теперь будет, -- ответил Юра.
-- А мне нет! Превратить живую девчонку в мертвечину! Да я
ему своими руками голову оторву!! -- возмутился Олег. -- Живой
труп -- это уже не Катеринка...
-- Спокойно, старик. Сейчас мы с тобой...
Как ни старалась я удержать картину, злоба, отчаяние и
острая жалость к себе и ребятам так подогрели меня, что
изображение порвалось на глазах. Это было как безнадежный
кошмарный сон, когда просыпаешься в ледяном поту от
собственного крика.
Кажется, я тоже кричала. Но проснуться мне было не
суждено. С воплем я поднялась с кресла, пытаясь разглядеть в
искаженной и искривленной пока комнате моего ненавистного
смертельного врага. Валерий лежал на софе бледный и
неподвижный. Если бы он умер! Но увы! Он зашевелился и медленно
встал на ноги.
Взглянув на меня, он поднял руку.
-- Я предупреждал, что это будет трудно. Мне тоже
досталось: так долго пропускать через себя навылет полноценный
контакт...
-- Что ты понимаешь про такие вещи, как "легко" и
"трудно"? Ты же о меня ноги вытер!
Извеков пожал плечами. Разумеется, он не понимал, разве
такому объяснишь что-нибудь о чужих страданиях, если для него
не существует неприятностей, кроме своей собственной физической
боли...
-- Постарайся забыть то, что сейчас видела, -- посоветовал
Валерий. -- Твои друзья, конечно, переживают, но пройдет совсем
немного времени, и они смирятся. Ты тоже перестанешь горевать,
потому что мы с тобой вместе начнем делать нечто такое, что
заставит тебя забыть свою жизнь...
Он опять пустился в свой горячечный бред, излагал, как
по-писанному. Я не стала вслушиваться в его уже набившие
оскомину обещания. Я до сих пор толком не поняла, что он от
меня хочет, ради чего он мучает меня.
Я забралась в кресло, подобрала ноги, сцепила пальцы на
колене и, закрыв глаза, переключилась на свои горькие мысли.
Мне было жаль, что контакт прервался по моей вине. Я не смогла
спокойно выслушать протест Олега. Я представляла, что ему не
все равно, жива я или нет, но все же... Если бы только можно
было вернуть все назад. А если это невозможно, то все теряет
смысл, и меня, действительно, не должно больше быть, ребята
никогда не должны узнать, что я все еще существую. Валерий
прав, скоро они смирятся, и все у них пойдет своим чередом.
А я никогда не смирюсь. Потому что есть одна очевидная
вещь, о которой я ни разу за три года толком не задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
продолжал Олег.
-- Просто была без сознания, -- немедленно парировал Юра.
Зинченко, лицо которого выражало искреннее сочувствие,
переводил взгляд с одного на другого, слушал и молчал, поняв,
что друзьям сейчас легче разговаривать через посредника.
-- Кровь напоследок уже не текла из ран, -- выдохнул,
наконец, Олег самое страшное и склонил голову.
-- То есть ты хочешь сказать, что Катька умерла? --
холодно отчеканил Юра.
-- Не знаю! Не знаю!! -- Олег отчаянно замотал головой и
ударил кулаком дверь так, что чуть не сбил ее с петель. -- Не
знаю!!! Я!.. Ничего!!.. Не знаю!!!..
Его сумасшедшие крики оборвались внезапно, он метнулся
обратно в холл и изо всех сил захлопнул за собой дверь. Юрий
закрыл лицо руками, постоял несколько секунд в наступившей
тишине и, добравшись до столика, сел рядом с Зинченко.
-- Мне не хотелось бы показаться жестоким, -- начал
Зинченко, -- но впустую обнадеживать тебя было бы еще более
жестоко...
Юра оглянулся на него:
-- Ну?
-- Судя по тому, сколько крови было на мостовой, когда я
нашел Середу, тысяча против одного, что человек, потерявший эту
кровь, умер.
-- Может быть, эта кровь не только Катина...
Зинченко вздохнул и положил руку на плечо Юрия:
-- Послушай меня... -- снова мягко начал он. -- Конечно, я
не могу ничего утверждать, тем более если учесть, что в этом
месте невозможно провести элементарную судебно-медицинскую
экспертизу... Если говорить о подробностях случившегося, то там
не было второй жертвы... Я верю всему, что рассказал Олег.
Конечно, его здорово потрепали, но поверь мне: с головой у него
все в порядке.
-- Да, я знаю, -- процедил Юра и замолчал, задумавшись.
-- Давай сделаем так, Орешин, -- Зинченко поднялся на ноги
и взял куртку с кресла. -- Пока не стемнело, я доберусь до Кепы
и попробую несколькими звонками расшевелить кое-кого... Если
кому-то и выгодно похерить этот городок и оставить его в
заложниках у маньяка, то я знаю нескольких парней наверху,
которым не все равно.
-- Если ты выйдешь не на тех, тебя сделают, -- мрачно
предупредил Юра. -- По себе знаю, это место под особым
покровительством.
-- Руки у них коротки меня сделать. Пусть я взял отпуск, я
помню, кто я такой, и какие мне даны полномочия. И они это
помнят. Не знаю, чем еще занимается окопавшийся здесь придурок,
но это похлеще всего, что я видел до сих пор, -- Зинченко
раздраженно передернул плечами. -- Взорвать бы эту махину к
чертям! Вместе с ее содержимым... Значит, договорились?
-- Твои штурмовики тут не помогут. Его не взять внутри
Рая.
-- Значит, возьмем его в аду, -- отозвался Зинченко. --
Выманить можно кого угодно и откуда угодно. Только нужно
узнать, чем. Вот вы тут пока и помозгуйте. Особенно меня
интересует, ограничивается ли сфера влияния этого парня
границами Сылве. Могут ли его прихвостни орудовать за пределами
города? Если нет, то почему?
-- Не забудь про серебро, -- напомнил Юра, когда Зинченко
уже взялся за ручку двери.
-- Это, ей-богу, смешно... -- вздохнул Зинченко, и тут же
поправился. -- Извини меня, я не это хотел сказать.
Зинченко вышел. Юрий прижал сигарету, от которой остался
один фильтр, к поверхности столика и затем смахнул ее на пол.
Несколько секунд он сидел неподвижно, потом согнулся, накрыв
голову сцепленными руками и простонал что-то сквозь зубы.
Открылась дверь и вошел Олег, в других, целых джинсах и
черной майке. Он был уже спокоен, только разметавшиеся длинные
волосы и кровь, проступившая сквозь повязку на руке, напоминали
о его недавнем взрыве.
-- Что дальше, Юрка? -- он сел рядом с другом.
-- Дальше вот что, -- отозвался Юра, резко разогнувшись.
-- Ты помнишь наш разговор с Александром?
-- Да, и что?
-- Он говорил, что Катя очень нужна Извекову. Значит, он
не мог убить ее.
-- И тем не менее, он сделал это.
-- Стоп! -- Юра нетерпеливо поднял руку. -- Он не мог
убить ее... совсем.
Олег гневно нахмурился:
-- Ты о чем, босс? Ты считаешь, что существование в таком
же виде, в каком жил Сашка Извеков, это нормально? По-твоему,
это не значит, что мы ее потеряли?!
-- Мне все равно, кем она теперь будет, -- ответил Юра.
-- А мне нет! Превратить живую девчонку в мертвечину! Да я
ему своими руками голову оторву!! -- возмутился Олег. -- Живой
труп -- это уже не Катеринка...
-- Спокойно, старик. Сейчас мы с тобой...
Как ни старалась я удержать картину, злоба, отчаяние и
острая жалость к себе и ребятам так подогрели меня, что
изображение порвалось на глазах. Это было как безнадежный
кошмарный сон, когда просыпаешься в ледяном поту от
собственного крика.
Кажется, я тоже кричала. Но проснуться мне было не
суждено. С воплем я поднялась с кресла, пытаясь разглядеть в
искаженной и искривленной пока комнате моего ненавистного
смертельного врага. Валерий лежал на софе бледный и
неподвижный. Если бы он умер! Но увы! Он зашевелился и медленно
встал на ноги.
Взглянув на меня, он поднял руку.
-- Я предупреждал, что это будет трудно. Мне тоже
досталось: так долго пропускать через себя навылет полноценный
контакт...
-- Что ты понимаешь про такие вещи, как "легко" и
"трудно"? Ты же о меня ноги вытер!
Извеков пожал плечами. Разумеется, он не понимал, разве
такому объяснишь что-нибудь о чужих страданиях, если для него
не существует неприятностей, кроме своей собственной физической
боли...
-- Постарайся забыть то, что сейчас видела, -- посоветовал
Валерий. -- Твои друзья, конечно, переживают, но пройдет совсем
немного времени, и они смирятся. Ты тоже перестанешь горевать,
потому что мы с тобой вместе начнем делать нечто такое, что
заставит тебя забыть свою жизнь...
Он опять пустился в свой горячечный бред, излагал, как
по-писанному. Я не стала вслушиваться в его уже набившие
оскомину обещания. Я до сих пор толком не поняла, что он от
меня хочет, ради чего он мучает меня.
Я забралась в кресло, подобрала ноги, сцепила пальцы на
колене и, закрыв глаза, переключилась на свои горькие мысли.
Мне было жаль, что контакт прервался по моей вине. Я не смогла
спокойно выслушать протест Олега. Я представляла, что ему не
все равно, жива я или нет, но все же... Если бы только можно
было вернуть все назад. А если это невозможно, то все теряет
смысл, и меня, действительно, не должно больше быть, ребята
никогда не должны узнать, что я все еще существую. Валерий
прав, скоро они смирятся, и все у них пойдет своим чередом.
А я никогда не смирюсь. Потому что есть одна очевидная
вещь, о которой я ни разу за три года толком не задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101