-- Здесь нет твоего места.
-- Олег... -- предостерегающе произнес Юра.
-- У меня было свое место, есть и будет, -- отрезала я. Я
вовремя заметила, как правая ладонь Олега задрожала и сжалась в
кулак. Я отклонилась, едва не упустив момент. Кулак Олега
просвистел у моего лица и задел левую щеку. Юра ухватил Олега
за плечи и оттолкнул от меня подальше. Взявшись за щеку, я
почувствовала влагу под пальцами. Отняв ладонь, я увидела на
ней кровь. Олег рассек недавно заживший шрам.
-- Не стоило так торопиться, Олег, -- произнесла я, зажав
рану ладонью. -- Никогда не стоит спешить причинить боль. А
вдруг тот, кому ты причинишь боль, окажется совсем не тем, кем
ты его считал? Не так ли?
Слова мои были, конечно, справедливы, но, боже мой,
намеренно будить в них страшные воспоминания -- это было
чересчур жестоко. Это было бессовестнее, чем втроем нападать на
девушку.
Поэтому самое разумное, что я могла сделать теперь: скорее
уйти, чтобы не видеть, как ребята будут переваривать мой выпад.
Не сказав больше ни слова, я поспешила в раздевалку и, не
останавливаясь, бросилась в душ.
Никогда раньше Олег не позволил бы себе такого. Это было
что-то новое и нехорошее в нем, чего никогда не было раньше.
Бедняга защищал нишу, принадлежащую Екатерине. И уж, конечно,
мне не стоило так откровенно подкалывать ребят.
Я вышла из душа, оделась. Осмотр в зеркале успокоил меня.
Да и вряд ли какое-то еще повреждение могло сделать мое лицо
более некрасивым, чем оно уже было.
-- Мария, можно мне войти? -- услышала я голос Юры.
-- Да. Что случилось?
-- Нужно поговорить, -- Юра прошел в раздевалку и
приблизился ко мне. -- Я сяду?
-- Конечно.
Мы сели рядом на гимнастической скамеечке. Первым порывом
Юрки было достать сигарету, но он сдержался.
-- Наверное, мне нужно извиниться перед тобой за себя и
своего друга, -- начал Юра.
-- Не стоит. Кажется, мои слова тоже не доставили радости
вам обоим.
-- Что есть, то есть, -- помрачнел Юра. -- Ты даже не
представляешь, до какой степени.
-- Мы квиты.
-- Я просто хотел объяснить кое-что. Ты невольно задела
самые больные места. В этом костюме раньше всегда тренировалась
моя сестра. Я, она и Середа работали вместе около трех лет. Я
очень ее любил. Она погибла, ввязавшись в грязное дело, из
которого я не смог ее вытащить. Погибла по нашей с Олегом
оплошности. Все это до сих пор слишком тяжело. Поэтому я прошу
тебя не сердиться на Середу. Он не такой уж злой человек...
Этот грубый срыв... Это нетипично для Олега.
-- Я знаю... Я понимаю, -- поправилась я. Юрка, переведя
дух после своего высказывания, снова сделал попытку достать
сигарету.
-- А я не такой уж добрый, -- заметил он.
-- Чаще всего бывает, что совершенно неважно, добрый
человек или злой. Важны две вещи: друг он тебе или враг, а
также живой он или мертвый.
-- Вот это верно, -- согласился Юра. Он сидел, опустив
голову. Было заметно, как его руки, держащие костыль, слегка
дрожат. -- И все равно, прости нас. Я постараюсь, чтобы Олег
больше не смел распускаться.
-- Да ничего. Рана пустяковая. К тому же ни на что она уже
не повлияет, она, как видишь, не первая... Тебе очень трудно
ладить со своим другом? -- перевела я разговор.
Юрка пожал плечами:
-- Мне всегда было с ним нелегко. Он и раньше был резок,
импульсивен, самоволен. Всю жизнь он превращал в нестандартную
игру, но всегда был надежным парнем. Сейчас все очень
изменилось, он тоже. Все его качества гипертрофировались до
совершенно невыносимой степени. Но я ничего не могу поделать.
Каждый переживает свое горе по-своему. И каждый по-своему от
него спасается. Олег во многом из случившегося винит себя. И
никакие разумные доводы на него не действуют.
-- Время все исправит, так или иначе.
-- Я все время говорю это ему. Он мне. И оба в это не
верим. Поэтому-то он и принял тебя столь агрессивно...
Понимаешь, Катюша была для нас обоих чем-то особенным. В первое
время после того, как я потерял возможность нормально
двигаться, Олег стал вместо меня заниматься Катей
по-настоящему. Он своими руками вылепил из нее то, чем она
была. С ее гибелью он потерял больше, чем я...
-- Вряд ли Середа одобрит то, что ты сейчас делишься со
мной вашими личными проблемами. Не надо, Юрий. Я вам совершенно
никто. Тебе же потом будет неловко за свой рассказ, -- я
поняла, что если разговор и дальше пойдет в таком ключе, мне
будет очень сложно не переступить черту дозволенного. А
форсировать события прямо сейчас было совершенно нелепо.
-- Черт знает что случилось со мной, когда я тебя увидел,
но мне кажется, что с тобой я могу и должен говорить об этом,
-- возразил Юрка. -- Если я не прав, скажи мне прямо, чтобы я
заткнулся.
-- Я не стану тебе этого говорить. Я буду слушать тебя
столько, сколько будет нужно тебе.
-- Почему? -- удивление Юрия было очевидным.
-- Может быть когда-нибудь я что-нибудь тебе объясню.
-- А у тебя есть близкие?
-- Н-нет... То есть они слишком далеко отсюда. Считай, что
я совершенно одна на свете.
-- Почему ты не вернешься к ним?
-- Они давно похоронили меня. И не стоит менять то, что
есть.
-- У вас были проблемы?
-- Нет, они любили меня, -- ответила я, сама не зная, о
ком я говорю, о Юре и Олеге, или о родственниках Мариэлы.
-- Тогда почему?
-- Я же сказала, они похоронили меня. А я слишком
изменилась, чтобы снова заявить о себе.
-- Какая чушь! -- бросил Юра и тут же спохватился. --
Извини... Но я чего-то не понимаю. Если бы я мог вернуть
сестру, я бы не обратил внимания на то, изменилась она или нет.
Ведь ты сама сказала, что важнее всего...
-- Так уж ли тебе было бы все равно?
-- Абсолютно. Неважно, в каком бы состоянии она ни была,
мне так не хватает ее сейчас...
"Спокойно", -- сказала я сама себе. -- "Это еще ничего не
значит".
-- А это у тебя откуда? -- Юрий провел рукой по своей
щеке.
-- Одна нелепость. Мне не следовало бы говорить об этом
работодателю... Это я сама себя так разукрасила.
-- Что ты такое говоришь? -- Юрка широко распахнул глаза.
-- Это результат нервного срыва. После смерти мужа я
пыталась покончить с собой. Несколько совершенно безумных
дней... Под руку попался обломок железа.
-- Боже мой... -- пробормотал Юрка. -- Что случилось с
твоим мужем?
-- Он погиб на соревнованиях. Он был автогонщиком. Я
расстроила его, мы поссорились, и на трассе он потерял
голову... -- я не смогла договорить. Но Юрка больше ничего не
спросил. Он молча сидел и мял пальцами сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101