Городок наводнился
множеством молодых спортивных мужчин, одетых в штатское, но тем
не менее чем-то очень друг на друга похожих. Они не производили
лишнего шума, только изредка доставалось бродячим живым
собакам, да некоторые из зомби получили несколько
дополнительных дырок в шкуре. В стане врагов Валерия Извекова
зрел какой-то хитрый план.
Валерий не устраивал мне больше своих визуальных сеансов и
оборвал всякую явную связь Рая с Сылве. Каждую ночь он таскал
меня по городу, высматривал, слушал, прячась по углам и кустам,
не доверяя до конца своим ночным телепатическим посещениям
чужих снов, и ничего почти не говорил мне о том, что он
собирается предпринимать. Но когда мы возвращались обратно в
Рай, он снова и снова водил меня из одной двери в другую,
влезая в различные реальности. Чего я только ни насмотрелась за
это время!
За многочисленными дверями Рая скрывались самые
разнообразные и удивительные миры. Многие были похожи на нашу
обычную жизнь, но всевозможные нюансы в природе, манерах людей,
деталях материальной культуры были настолько поразительны, что
каждая реальность, в которую я попадала, представлялась
сказкой: то смешной, то подозрительно опасной, то открытой и
доброжелательной, то откровенно и неприкрыто страшной. Многие
из увиденных мной в реальностях деталей были удивительно мне
знакомы: я не раз читала о подобных мирах в романах "фэнтези".
Раньше я всегда поражалась богатой и нестандартной фантазии
писателей, удивляясь совершенно невероятным ходам, сюжетам и
ирреальной атмосфере книжных событий. Мне казалось, что я сама
никогда бы не додумалась ни до чего подобного. Теперь же мне
стало понятно, что они просто воплотили на бумаге все то, что
когда-то лично видели во сне. Они всего лишь умели хорошо
запоминать свои сны и, несомненно, обладали даром связывать
кусочки собственного восприятия в некое целостное и почти
материальное произведение.
После нашего визита в "каменный мешок" Валерий изменился.
Изменился так резко, что я не могла решить, к добру это или к
худу. Ни разу больше я не услышала от него никаких бредовых
прожектов, ни разу не вел он со мной своих пространных
"рекламных разговоров". Кажется, он совсем не трогал мой мозг,
я не чувствовала больше в себе никаких привнесенных ассоциаций.
Он уже не держал меня "на коротком поводке" во время наших
ночных прогулок: я могла сама решить, куда мне пойти. Поэтому
сегодня, когда наша стая выскочила из Рая на темные промерзшие
под резким осенним ветром улицы Сылве, я почти сразу же
отделилась и по затененным углам короткими перебежками
устремилась на окраинное побережье. Я знала, что там, как и
повсюду вокруг Сылве, расположились спецмашины и люди,
присланные сюда, видимо, благодаря настойчивости требований
капитана Зинченко. Мне нужно было разобраться самой в
происходящих в Сылве переменах, если уж Извеков не хотел
делиться со мной результатами своих изысканий. Я не хотела ни о
чем спрашивать Извекова напрямую, так как его необычное
поведение в последнее время не внушало мне доверия. Раньше его
намерения были весьма прозрачны: защитить свое детище любой
ценой и любыми средствами. Сейчас же было совершенно непонятно:
владеют ли им все те же великие цели преобразования мира, или в
его больном сознании произошло что-то необратимое. Мне
необходимо было узнать о намерениях Валерия и о планах его
врагов. Но все это нужно было сделать так, чтобы первый ничего
не знал о моей неизжитой непримиримости, а вторые ни за что не
догадались бы о моем нынешнем так называемом "существовании".
Кроме этого, а вернее, прежде всего остального меня влекло
в гущу событий совершенно другое. Я долго не хотела
признаваться в этом самой себе. Я честно старалась смириться со
своим положением, не думая о прошлом, а если и думать, то, по
возможности, отвлеченно. Но тянущая тоска непременно
прорывалась в самое неподходящее время, вызывая не просто
смятение, но почти физическую боль, хотя болеть у меня было
совершенно нечему. Эта боль вызывала видения, похожие на
визуальные "прямые репортажи" Валерия. Мучительные сцены
возникали в самое неподходящее время, застилая глаза и
выдергивая меня из реальности. Одно время я хотела рассказать
обо всем Валерию, думая, что он найдет способ избавить меня от
этих видений. Но потом я решила, что правильнее будет
промолчать. Потому что поняла, что постоянно жду этих видений.
Я в них по-прежнему была вместе с братом и Олегом.
Это были куски, выхваченные из прошлого: иногда неприятные
сцены, воспроизводящие какие-то тяжелые, болезненные события,
иногда перед моими глазами прокручивался невинный фрагмент, но
и то, и другое доводило меня до бешенства, до полного
исступления. Наверное, следовало послушаться Валерия и снимать
напряжение, участвуя в жестокой охоте стаи под
предводительством серого ротвейлера. Но, с ужасом чувствуя, что
мне необходима эта охота, и, что было страшнее всего, что мне
этого по-настоящему хочется, я запретила себе это. Не столько
потому, что меня останавливали какие-то моральные устои. Про
мораль в моем положении простительно было не вспоминать вовсе.
Мне хотелось все же довести себя поскорее до края, за которым
наступит долгожданное освобождение от мертвой оболочки. Я
видела, как озабоченно смотрел на меня Валерий, особенно в
последние дни. Значит, он понимал, что край близок.
Поэтому уже несколько вечеров подряд я обегала все посты
сил безопасности, что размещались вокруг города. У меня не было
другой возможности ни увидеть своих близких, ни понять, нашли
ли они способ смести к черту эту кошмарную глыбу, которая
только на моих глазах засосала в себя столько жизней из
различных реальностей. Кроме того, я знала, что уже среди
новоприбывших в город бойцов отрядов спецназа есть несколько
жертв. Их еще не хватились, но я знала, что они уже мертвы,
причем Валерий не стал задерживать их сознание в этой
реальности, а предоставил их душам следовать туда, куда им
хотелось. Просто проследив за ними, Валерий не стал ни во что
вмешиваться, не стал пускать в ход ни одну из своих
способностей, что тоже стало для меня тревожным знаком. Извеков
словно бы самоустранился от своей роли всеобщего благодетеля.
Поэтому, пробираясь по кустам по направлению к стоящей в
центре зарослей машине, я была почти уверена, что Валерий не
станет мешать мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
множеством молодых спортивных мужчин, одетых в штатское, но тем
не менее чем-то очень друг на друга похожих. Они не производили
лишнего шума, только изредка доставалось бродячим живым
собакам, да некоторые из зомби получили несколько
дополнительных дырок в шкуре. В стане врагов Валерия Извекова
зрел какой-то хитрый план.
Валерий не устраивал мне больше своих визуальных сеансов и
оборвал всякую явную связь Рая с Сылве. Каждую ночь он таскал
меня по городу, высматривал, слушал, прячась по углам и кустам,
не доверяя до конца своим ночным телепатическим посещениям
чужих снов, и ничего почти не говорил мне о том, что он
собирается предпринимать. Но когда мы возвращались обратно в
Рай, он снова и снова водил меня из одной двери в другую,
влезая в различные реальности. Чего я только ни насмотрелась за
это время!
За многочисленными дверями Рая скрывались самые
разнообразные и удивительные миры. Многие были похожи на нашу
обычную жизнь, но всевозможные нюансы в природе, манерах людей,
деталях материальной культуры были настолько поразительны, что
каждая реальность, в которую я попадала, представлялась
сказкой: то смешной, то подозрительно опасной, то открытой и
доброжелательной, то откровенно и неприкрыто страшной. Многие
из увиденных мной в реальностях деталей были удивительно мне
знакомы: я не раз читала о подобных мирах в романах "фэнтези".
Раньше я всегда поражалась богатой и нестандартной фантазии
писателей, удивляясь совершенно невероятным ходам, сюжетам и
ирреальной атмосфере книжных событий. Мне казалось, что я сама
никогда бы не додумалась ни до чего подобного. Теперь же мне
стало понятно, что они просто воплотили на бумаге все то, что
когда-то лично видели во сне. Они всего лишь умели хорошо
запоминать свои сны и, несомненно, обладали даром связывать
кусочки собственного восприятия в некое целостное и почти
материальное произведение.
После нашего визита в "каменный мешок" Валерий изменился.
Изменился так резко, что я не могла решить, к добру это или к
худу. Ни разу больше я не услышала от него никаких бредовых
прожектов, ни разу не вел он со мной своих пространных
"рекламных разговоров". Кажется, он совсем не трогал мой мозг,
я не чувствовала больше в себе никаких привнесенных ассоциаций.
Он уже не держал меня "на коротком поводке" во время наших
ночных прогулок: я могла сама решить, куда мне пойти. Поэтому
сегодня, когда наша стая выскочила из Рая на темные промерзшие
под резким осенним ветром улицы Сылве, я почти сразу же
отделилась и по затененным углам короткими перебежками
устремилась на окраинное побережье. Я знала, что там, как и
повсюду вокруг Сылве, расположились спецмашины и люди,
присланные сюда, видимо, благодаря настойчивости требований
капитана Зинченко. Мне нужно было разобраться самой в
происходящих в Сылве переменах, если уж Извеков не хотел
делиться со мной результатами своих изысканий. Я не хотела ни о
чем спрашивать Извекова напрямую, так как его необычное
поведение в последнее время не внушало мне доверия. Раньше его
намерения были весьма прозрачны: защитить свое детище любой
ценой и любыми средствами. Сейчас же было совершенно непонятно:
владеют ли им все те же великие цели преобразования мира, или в
его больном сознании произошло что-то необратимое. Мне
необходимо было узнать о намерениях Валерия и о планах его
врагов. Но все это нужно было сделать так, чтобы первый ничего
не знал о моей неизжитой непримиримости, а вторые ни за что не
догадались бы о моем нынешнем так называемом "существовании".
Кроме этого, а вернее, прежде всего остального меня влекло
в гущу событий совершенно другое. Я долго не хотела
признаваться в этом самой себе. Я честно старалась смириться со
своим положением, не думая о прошлом, а если и думать, то, по
возможности, отвлеченно. Но тянущая тоска непременно
прорывалась в самое неподходящее время, вызывая не просто
смятение, но почти физическую боль, хотя болеть у меня было
совершенно нечему. Эта боль вызывала видения, похожие на
визуальные "прямые репортажи" Валерия. Мучительные сцены
возникали в самое неподходящее время, застилая глаза и
выдергивая меня из реальности. Одно время я хотела рассказать
обо всем Валерию, думая, что он найдет способ избавить меня от
этих видений. Но потом я решила, что правильнее будет
промолчать. Потому что поняла, что постоянно жду этих видений.
Я в них по-прежнему была вместе с братом и Олегом.
Это были куски, выхваченные из прошлого: иногда неприятные
сцены, воспроизводящие какие-то тяжелые, болезненные события,
иногда перед моими глазами прокручивался невинный фрагмент, но
и то, и другое доводило меня до бешенства, до полного
исступления. Наверное, следовало послушаться Валерия и снимать
напряжение, участвуя в жестокой охоте стаи под
предводительством серого ротвейлера. Но, с ужасом чувствуя, что
мне необходима эта охота, и, что было страшнее всего, что мне
этого по-настоящему хочется, я запретила себе это. Не столько
потому, что меня останавливали какие-то моральные устои. Про
мораль в моем положении простительно было не вспоминать вовсе.
Мне хотелось все же довести себя поскорее до края, за которым
наступит долгожданное освобождение от мертвой оболочки. Я
видела, как озабоченно смотрел на меня Валерий, особенно в
последние дни. Значит, он понимал, что край близок.
Поэтому уже несколько вечеров подряд я обегала все посты
сил безопасности, что размещались вокруг города. У меня не было
другой возможности ни увидеть своих близких, ни понять, нашли
ли они способ смести к черту эту кошмарную глыбу, которая
только на моих глазах засосала в себя столько жизней из
различных реальностей. Кроме того, я знала, что уже среди
новоприбывших в город бойцов отрядов спецназа есть несколько
жертв. Их еще не хватились, но я знала, что они уже мертвы,
причем Валерий не стал задерживать их сознание в этой
реальности, а предоставил их душам следовать туда, куда им
хотелось. Просто проследив за ними, Валерий не стал ни во что
вмешиваться, не стал пускать в ход ни одну из своих
способностей, что тоже стало для меня тревожным знаком. Извеков
словно бы самоустранился от своей роли всеобщего благодетеля.
Поэтому, пробираясь по кустам по направлению к стоящей в
центре зарослей машине, я была почти уверена, что Валерий не
станет мешать мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101