Высокий, худой, костлявый раб, с седыми
космами, был схвачен татарами в пути около Астрабада. Нукеры объяснили
тогда Субудаю: "Этот пленный старик - родом урус. Он был поваром у мирзы
самого Хорезм-шаха Мухамкеда и задумал бежать к себе на родину. Он говорит
на всех языках и умеет готовить всякие кушанья. Старик будет тебе готовить
и пилав с миндалем, и чилав со сливами, и каймэ из гороха, и каймак из
сливок, и халву, и пахлаву. При нем находится его приемыш, молчаливый юноша
по имени Туган. Он будет помогать Саклабу готовить обед. Тогда Субудай
рассердился и сказал:
- С меня хватит одного старика Саклаба, чтобы изготовить обед. А никаких
помощников мне не надо. Все любят быть помощниками при котле. Этого юношу
Тугана вооружить мечом и дать ему из табуна лысого шелудивого коня.
Отправить его в передовую сотню, и пусть учится военному делу. Если будет
из него хороший воин, то скоро у него появятся и добрый конь, и седло, и
броня. А если будет он плохой воин, то его убьют в первой схватке. Потеря
небольшая!..
В юрте с белым верхом, повернутой дверью к югу, в сторону моря, Субудай
сидел у входа на седельной подушке. Он подолгу с удивлением смотрел
выпученным глазом на серое беспокойное море, где и вода, и ветер, и рыбы, и
даже летающие над волнами птицы совсем иные, чем в голубых озерах
монгольской степи. Издалека катились к берегу однообразные волны, и в
туманной синеве иногда показывались белые паруса иноземных кораблей - они
боялись приблизиться к занятой татарами земле.
Здесь была привольная степь, высокая трава, озерки с плавающей птицей.
Кругом пасся скот, отобранный у кипчаков: быки были белые, длиннорогие,
бараны жирные, курдючные, тоже белые; и войлоки у кипчаков белые, и юрты
белые. Воины Субудая каждый день ели мясо и, ничего не делая, валялись на
персидских коврах. Иногда монгольские ханы-тысячники выезжали на охоту с
соколами или устраивали скачки, испытывая коней - своих, монгольских, и
захваченных в пути: туркменских, персидских, кавказских и других.
Вверх по течению реки Калки, среди степи на кургане поставил свою юрту
второй полководец, Джебэ-нойон. Вокруг расстилалась зеленая равнина. Через
нее к северу уходила цепь сторожевых курганов.
Хотя Джебэ и Субудай были посланы Чингиз-ханом на запад одновременно и
для одного дела, но оба полководца Друг с другом не всегда ладили,
постоянно спорили и каждый старался на деле доказать ошибку другого.
Чингиз-хан не без хитрой мысли отправил двух соперников. Не раз он делал
это и с другими своими нукерами, посылая на одно дело двоих,- ведь
соперники всегда стараются отличиться.
Джебэ, стремительный в походе, постоянно вырывался вперед. Его отряд не
раз попадал в самое опасное положение. Он искусно уходил от напиравшего
противника. Когда уже отовсюду грозила гибель, тогда появлялся и выручал
Субудай. Он нападал на неприятеля сплоченными рядами тяжелой монгольской
конницы, в которой и нукеры и кони были покрыты железными китайскими
латами.
Высокий, прямой, никогда не смеющийся Джебэ, со стеклянными неподвижными
глазами, после боя являлся к Субудаю, покрытый пылью и забрызганный кровью.
Сидя у костра, он объяснял Субудаю, что не сделал никаких ошибок, что
врагов было слишком много. А Субудай посмеивался, довольный, что он опять
был спасителем Джебэ, и предлагал ему лучше не объяснять своих ошибок, а
попробовать зажаренного на вертеле, как у самого хорезмского падишаха,
нашпигованного чесноком и фисташками молодого барашка.
Джэбэ выдвинулся из рядов простых нукеров. "Так как Джэбэ был храбрый
человек, Чингиз-хан дал ему командование над десятком; так как он хорошо
служил,- сделал его сотенным беком; так как он выказал старание и усердие,-
стал тысячником. После того Чингиз-хан дал ему бекство "тьмы" (тумена), и
долгое время он состоял на службе в свите, ходил с войском и оказал
хорошие услуги". (Рашид ад Дин.)
Джебэ был горд, самоуверен, вспыльчив. Он думал, что нигде не сделает
промаха, если на шестьдесят шагов попадает стрелою в голову бегущего
суслика. За свою меткость и стремительность он и был прозван "Джебэ" -
стрела . Под этим именем его знали все в войске, хотя настоящее его имя
было другое. Перед битвой он всегда сам осматривал местность, проносясь на
высоком поджаром коне по передовым опасным местам, и его не раз с трудом
выручали от гибели телохранители-тургауды.
Субудай, с клочками седых волос на подбородке, казался стариком; никто не
знал, сколько ему лет. Когда-то в юности он был ранен в плечо, мышцы были
перерублены, правая рука с тех пор осталась скрюченной, и он действовал
одной левой рукой. Лицо его было рассечено через левую бровь, отчего левый
глаз, выбитый, был всегда зажмурен, а правый, широко раскрытый, казалось,
сверлил и видел каждого насквозь.
Все нукеры в войске говорили, что Субудай хитер и осторожен, как старая
лисица с отгрызенной лапой, а злобен, как барс, побывавший в капкане,- с
Субудаем не страшен никакой враг и с ним не пропадешь.
Джебэ упрямо обдумывал план пути, чтобы доехать до Последнего моря,
омывающего вселенную. Донесение Чингиз-хану, посланное с распевавшим песни
гонцом, сочинял Джебэ, а Субудай только ободрял, покачивая головой, и
посмеивался:
- Далеко ли ты дойдешь? И скоро ли будет то место, откуда ты, как сайгак,
побежишь обратно и мне в последний раз придется тебя выручать?
Разведчики, наблюдавшие за степью, ловили пробиравшихся путников,
приводили к Джебэ, и он сам их расспрашивал: о племенах, обитающих к западу
и к северу, о путях к ним, о реках и переправах через них, о корме для
коней, о богатых городах и сильных крепостях, о войске, оружии и о том,
хорошо ли воины умеют драться, попадать стрелами в намеченную цель и далеко
ли Последнее крайнее море.
Глава шестая
БРОДНИК ПЛОСКИНЯ В ТАТАРСКОМ ПЛЕНУ
Однажды разведчики привели к Джебэ несколько человек из племени, раньше
не виданного. Занимались они перевозкой на паромах и лодках дорожных
путников. Они были высокие, плечистые, с широкими рыжими бородами, в
овчинных потрепанных полушубках, кожаных портах и мягких поршнях,
переплетенных ремнями. Серые рысьи шапки были лихо сдвинуты на ухо.
- Кто вы такие? Откуда пришли? - спросил Джебэ. Один, повыше и пошире
остальных, отвечал по-кипчакски:
- Мы зовемся "бродники", потому что мы бродим по степи. Отцы и деды
бежали сюда в степь от князей, ища себе воли...
- Если вы не почитаете ваших господ и убежали от них, значит, вы
разбойники и бродяги?
- Мы не то что разбойники и не совсем бродяги... Мы - вольные люди,
вольные охотники и рыбаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
космами, был схвачен татарами в пути около Астрабада. Нукеры объяснили
тогда Субудаю: "Этот пленный старик - родом урус. Он был поваром у мирзы
самого Хорезм-шаха Мухамкеда и задумал бежать к себе на родину. Он говорит
на всех языках и умеет готовить всякие кушанья. Старик будет тебе готовить
и пилав с миндалем, и чилав со сливами, и каймэ из гороха, и каймак из
сливок, и халву, и пахлаву. При нем находится его приемыш, молчаливый юноша
по имени Туган. Он будет помогать Саклабу готовить обед. Тогда Субудай
рассердился и сказал:
- С меня хватит одного старика Саклаба, чтобы изготовить обед. А никаких
помощников мне не надо. Все любят быть помощниками при котле. Этого юношу
Тугана вооружить мечом и дать ему из табуна лысого шелудивого коня.
Отправить его в передовую сотню, и пусть учится военному делу. Если будет
из него хороший воин, то скоро у него появятся и добрый конь, и седло, и
броня. А если будет он плохой воин, то его убьют в первой схватке. Потеря
небольшая!..
В юрте с белым верхом, повернутой дверью к югу, в сторону моря, Субудай
сидел у входа на седельной подушке. Он подолгу с удивлением смотрел
выпученным глазом на серое беспокойное море, где и вода, и ветер, и рыбы, и
даже летающие над волнами птицы совсем иные, чем в голубых озерах
монгольской степи. Издалека катились к берегу однообразные волны, и в
туманной синеве иногда показывались белые паруса иноземных кораблей - они
боялись приблизиться к занятой татарами земле.
Здесь была привольная степь, высокая трава, озерки с плавающей птицей.
Кругом пасся скот, отобранный у кипчаков: быки были белые, длиннорогие,
бараны жирные, курдючные, тоже белые; и войлоки у кипчаков белые, и юрты
белые. Воины Субудая каждый день ели мясо и, ничего не делая, валялись на
персидских коврах. Иногда монгольские ханы-тысячники выезжали на охоту с
соколами или устраивали скачки, испытывая коней - своих, монгольских, и
захваченных в пути: туркменских, персидских, кавказских и других.
Вверх по течению реки Калки, среди степи на кургане поставил свою юрту
второй полководец, Джебэ-нойон. Вокруг расстилалась зеленая равнина. Через
нее к северу уходила цепь сторожевых курганов.
Хотя Джебэ и Субудай были посланы Чингиз-ханом на запад одновременно и
для одного дела, но оба полководца Друг с другом не всегда ладили,
постоянно спорили и каждый старался на деле доказать ошибку другого.
Чингиз-хан не без хитрой мысли отправил двух соперников. Не раз он делал
это и с другими своими нукерами, посылая на одно дело двоих,- ведь
соперники всегда стараются отличиться.
Джебэ, стремительный в походе, постоянно вырывался вперед. Его отряд не
раз попадал в самое опасное положение. Он искусно уходил от напиравшего
противника. Когда уже отовсюду грозила гибель, тогда появлялся и выручал
Субудай. Он нападал на неприятеля сплоченными рядами тяжелой монгольской
конницы, в которой и нукеры и кони были покрыты железными китайскими
латами.
Высокий, прямой, никогда не смеющийся Джебэ, со стеклянными неподвижными
глазами, после боя являлся к Субудаю, покрытый пылью и забрызганный кровью.
Сидя у костра, он объяснял Субудаю, что не сделал никаких ошибок, что
врагов было слишком много. А Субудай посмеивался, довольный, что он опять
был спасителем Джебэ, и предлагал ему лучше не объяснять своих ошибок, а
попробовать зажаренного на вертеле, как у самого хорезмского падишаха,
нашпигованного чесноком и фисташками молодого барашка.
Джэбэ выдвинулся из рядов простых нукеров. "Так как Джэбэ был храбрый
человек, Чингиз-хан дал ему командование над десятком; так как он хорошо
служил,- сделал его сотенным беком; так как он выказал старание и усердие,-
стал тысячником. После того Чингиз-хан дал ему бекство "тьмы" (тумена), и
долгое время он состоял на службе в свите, ходил с войском и оказал
хорошие услуги". (Рашид ад Дин.)
Джебэ был горд, самоуверен, вспыльчив. Он думал, что нигде не сделает
промаха, если на шестьдесят шагов попадает стрелою в голову бегущего
суслика. За свою меткость и стремительность он и был прозван "Джебэ" -
стрела . Под этим именем его знали все в войске, хотя настоящее его имя
было другое. Перед битвой он всегда сам осматривал местность, проносясь на
высоком поджаром коне по передовым опасным местам, и его не раз с трудом
выручали от гибели телохранители-тургауды.
Субудай, с клочками седых волос на подбородке, казался стариком; никто не
знал, сколько ему лет. Когда-то в юности он был ранен в плечо, мышцы были
перерублены, правая рука с тех пор осталась скрюченной, и он действовал
одной левой рукой. Лицо его было рассечено через левую бровь, отчего левый
глаз, выбитый, был всегда зажмурен, а правый, широко раскрытый, казалось,
сверлил и видел каждого насквозь.
Все нукеры в войске говорили, что Субудай хитер и осторожен, как старая
лисица с отгрызенной лапой, а злобен, как барс, побывавший в капкане,- с
Субудаем не страшен никакой враг и с ним не пропадешь.
Джебэ упрямо обдумывал план пути, чтобы доехать до Последнего моря,
омывающего вселенную. Донесение Чингиз-хану, посланное с распевавшим песни
гонцом, сочинял Джебэ, а Субудай только ободрял, покачивая головой, и
посмеивался:
- Далеко ли ты дойдешь? И скоро ли будет то место, откуда ты, как сайгак,
побежишь обратно и мне в последний раз придется тебя выручать?
Разведчики, наблюдавшие за степью, ловили пробиравшихся путников,
приводили к Джебэ, и он сам их расспрашивал: о племенах, обитающих к западу
и к северу, о путях к ним, о реках и переправах через них, о корме для
коней, о богатых городах и сильных крепостях, о войске, оружии и о том,
хорошо ли воины умеют драться, попадать стрелами в намеченную цель и далеко
ли Последнее крайнее море.
Глава шестая
БРОДНИК ПЛОСКИНЯ В ТАТАРСКОМ ПЛЕНУ
Однажды разведчики привели к Джебэ несколько человек из племени, раньше
не виданного. Занимались они перевозкой на паромах и лодках дорожных
путников. Они были высокие, плечистые, с широкими рыжими бородами, в
овчинных потрепанных полушубках, кожаных портах и мягких поршнях,
переплетенных ремнями. Серые рысьи шапки были лихо сдвинуты на ухо.
- Кто вы такие? Откуда пришли? - спросил Джебэ. Один, повыше и пошире
остальных, отвечал по-кипчакски:
- Мы зовемся "бродники", потому что мы бродим по степи. Отцы и деды
бежали сюда в степь от князей, ища себе воли...
- Если вы не почитаете ваших господ и убежали от них, значит, вы
разбойники и бродяги?
- Мы не то что разбойники и не совсем бродяги... Мы - вольные люди,
вольные охотники и рыбаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49