- А ты кто? - спросил Джебэ самого высокого бродника.
- Я зовусь Проскиня! Наши бродники избрали меня своим воеводой.
Джебэ сейчас же отправил нукеров к Субудай-багатуру сказать: "Приезжай!
Пойманы нужные нам люди".
Нукеры прискакали обратно с такими словами: "Субудай-багатур сидит на
ковре. Около него торба бобов. Он скаэал: "Не поеду, занят..."
Бродник Плоскиня заметил:
- Это значит: "Кто по ком плачет, тот к тому и скачет".
Джебэ оставил под стражей всех пойманных бродников, а сам вместе с
Плоскиней, окруженный нукерами, отправился к Субудаю.
На потухающем багровом небе резко чернели три юрты Субудая. Над ними
вились дымки и торчали воинские значки - шесты с конскими хвостами и рогами
буйволов. Субудай сидел в юрте на персидском шелковом ковре. Освещенный
дрожащим светом костра, он левой рукой доставал из пестрой торбы бобы и
старательно расставлял их странными длинными нитями.
- Кто это? - спросил Субудай. На мгновение он уставился вытаращенным
глазом на Плоскиню и опять занялся бобами.- Садись, Джебэ-нойон.
Джебэ опустился на ковер около Субудая и бесстрастно косился на то, что
делал багатур. Никогда он не мог вперед угадать, что сделает старый барс с
отгрызенной лапой.
Бродник Плоскиня, высокий, осанистый, с широкой рыжей бородой,
ниспадавшей на грудь, бегающими глазами осматривал юрту и что-то прикидывал
в уме. Он продолжал стоять почтительно у входа. Его сторожили два увешанных
оружием монгола.
Поглядывая на руку Субудая, быстро передвигавшую бобы, Джебэ рассказывал,
что слышал от пленных, и советовал использовать Плоскиню как проводника.
- А что делают сейчас кипчакские ханы? - прервал Субудай.
- Все они струхнули,- ответил Плоскиня.- Когда ваши татары примчались в
их город Шарукань, кипчакские ханы разбежались - одни в русские пределы,
другие в болота.
- Кто убежал к урусам?
- Много убежало - и первым главный их богач Котян, и половцы Лукоморские,
и Токсебичи, и Багубарсовы, и Бастеева чадь, и другие.
Субудай оторвался от бобов и пристально уставился на Плоскиню.
- А где же теперь главное войско Урусов?
- Кто, кроме бога, это знает?
Субудай съежился, его лицо искривилось, и раскрытый глаз загорелся
гневом. Он погрозил скрюченным пальцем с обгрызенным ногтем.
- Ты говори все, что знаешь! Не заметай следы! А то я положу тебя под
доску, а на доску посажу двадцать нукеров. Тогда ты запищишь, да и
сдохнешь...
- А зачем мне молчать?
- Говори, где теперь урусские князья? Готовятся ли урусы к войне?
- Дай смекнуть! - сказал Плоскиня и, расставив длинные ноги, закатил
кверху глаза.
Субудай раза два метнул на бродника подозрительный взгляд и снова стал на
ковре передвигать бобы. Наконец он зашипел:
- Послушай ты, степной бродяга! Если ты мне все толково расскажешь, так и
быть, дам тебе награду. Смотри сюда, на бобы. Видишь эту нитку бобов - это
река Дон... А эта длинная нитка - это река Днепр... Подойди сюда поближе и
покажи, где должен быть город Урусов Киев?
Плоскиня сделал шаг, но оба монгольских часовых бросились на него и
сорвали пояс с мечом. Тогда бродник, осторожно опустившись на колени,
подполз к Субудаю.
- Так! Понимаю! - говорил он, морща лоб и сдвинув меховую шапку на
затылок.- Вот это наш Днепр... А это устье Днепра у моря, где Олешье... А
вот здесь малая речушка - это, знать, Калка, где мы стоим сейчас... Но
только послушай, мой светлейший хан! Ведь Днепр не так течет прямо с севера
на юг, а, как согнутая рука, углом. Вот здесь где плечо - это город Киев, а
где кулак - там уже Черное море. А где выпирает в степь локоть - там на
Днепре остров Хортица, и вот, около Хортицы, значит, у локтя, собирается
русское войско.- Плоскиня передвинул бобы так, что Днепр выгнулся углом.
- Сколько отсюда до Киева? - спросил Субудай. Он вынул из торбы вместе с
бобами горсть золотых монет, подбросил их на ладони и положил около себя.
У Плоскини глаза разгорелись, и он облизал языком сухие губы.
- А на что тебе Киев? От Киева русские не пойдут. Ведь до Киева отсюда
далеко, верст шестьсот...
- Что такое "верст"? - рассердился Субудай.- Не покимаю "верст"!.. Ты
скажи мне, сколько до Киева конских переходов.
- Если отсюда на Киев поедешь на одном коне, то будешь прямиком ехать
дней двенадцать. А о-двуконь - проскачешь шесть дней.
- Вот теперь ты мне стал говорить толком.
- Но русские от Киева прямо в степь не ходят. Они спускаются на ладьях по
Днепру до "локтя", вот до этого угла, до острова Хортицы. Здесь они
плавятся на другую сторону и тут "Залозным шляхом", короткой дорогой идут
сюда, на Лукоморье. Здесь хорошего конского ходу всего дня три-четыре, а
о-двуконь проедешь и в два дня.
- Всего два дня? - удивился Субудай.- В два дня урусы могут пройти сюда
от Днепра?
- Видишь, вот отсюда, от загиба, от Гортицы, наши русские часто делали
набеги на половецкие кочевья. Если ехать без повозок, то в два-три дня
проедешь.
Субудай, видимо, был доволен, получив важные для него сведения. Он
посмеивался, хлопая себя по колену, и приказал подать кумыс. Он подробно
расспрашивал Плоскиню о дорогах, о бродах через реки, о войске урусов; о
том, какие у них кони, как вооружены ратники, хорошо ли дерутся?
- Бьют они здорово, особливо секирами, да и простыми топорами.
- Сколько у этих урусов войска?
- Если все ближние князья приведут к Хортице свои дружины: киевские,
черниговские, смоленские, галицкие, волынские и прочие помельче, то в степь
двинутся петцев, стрелков и всадников тысяч пятьдесят.
- Значит, у них пять туменов? - сказал Субудай и положил пять золотых
монет около того "загиба" в Хортице на Днепре, где начинался поход в
степь.- А сколько всадников выставят кипчаки?
- Пожалуй, тоже наберется тысяч пятьдесят. На этой стороне Днепра уже
скопилась несметная туча кипчаков. Субудай положил еще пять золотых.
- Итак, против нас будет всего десять туменов урусов и кипчаков? -
заметил Субудай и посмотрел на непроницаемого, молчаливого Джебэ.- Помнишь,
Джебэ-нойон, каким войском от Черного Иртыша мы пошли на Хорезм... Покажем
теперь, хорошие ли мы ученики "потрясателя вселенной" Чингиз-хана!
Плоскиня, стоя на четвереньках, посматривал то на золотые монеты, то на
задумавшихся монгольских ханов. Хитрые, злые искры мелькнули в глазах
Плоскини, когда он вкрадчиво спросил:
- А что же ты, светлейший татарский воевода, не положил еще несколько
золотых на то место, где стоит твоя татарская сила? Похвастай, сколько у
тебя войска!
Субудай сжал скрюченные пальцы в кулак и ткнул в лицо Плоскини.
- Вот сколько нашего татарского войска! А вот что я сделаю с урусами и
кипчаками!..- Субудай злобно сгреб десять положенных им золотых монет и
бросил их в торбу с бобами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49