Половцы были дальше. Мстислав видел, что половецкий отряд, где
покачивался хвостатый значок воеводы Яруна, удалялся в сторону холмов, гоня
перед собой облако пыли.
Мстислав решил взять влево, пересечь холмы и, если за холмами идет бой,
ударить на татар сбоку, чтобы помочь половцам воеводы Яруна. Он повел свой
отряд в обход на холмы и, поднявшись на более высокий бугор, остановился,
потрясенный тем, что увидел...
На равнине, выжидая, развернулись густые ряды свежего татарского войска.
Всадники стояли неподвижно, в грозном молчании. Отчетливо были видны
железные шлемы, блестящие латы, кривые клинки в руках. Отряд за отрядом,
длинной вереницей растянулись татары по равнине... Сколько их? Двадцать
полков? Или больше, тридцать? Пятьдесят?
Вот где затаилась татарская сила, скрываясь до последнего страшного дня!
А те мелкие отряды, что нападали и убегали по дороге от Днепра,- это была
только приманка, хитрая татарская уловка!
Так оплошать, так привести в западню своих преданных дружинников под
кривые мечи готовых к бою татар!.. Где выход, где спасенье? Как выиграть
время, известить и собрать все русские отряды, растянувшиеся беспечно по
длинному пути? "Наших русских войск много, не меньше, чем татарских! Но
почему они не собраны вместе такой же грозной неодолимой силой?! Почему
каждый князь идет сам по себе, со своей дружиной? Только бы один день
отсрочки, чтобы объединить все раздробленные русские отряды! Тогда
померяться силой с татарами".
Время упущено! Сейчас татары бросятся вперед и натиском тридцати тысяч
свежих коней сметут все на своем пути... "Мертвые сраму не имут!" -
прошептал Мстислав и впервые ударил коня плетью. Степной конь взвился на
дыбы и сделал бешеный скачок. Он помчался с холма вниз, на равнину, а
навстречу ему из-за холмов вылетели густой толпой половецкие всадники. С
ревом ужаса и отчаяния они стегали коней, сбили и смешали ряды галицких
дружинников Мстислава и беспорядочной массой, опрокидывая встречных,
мчались дальше. Вместе с ними конь уносил молодого Данилу Романовича,
тяжело раненного в грудь. Он едва держался в седле, вцепившись в гриву
коня.
Впереди выезжали на равнину татары сомкнутыми рядами, странно безмолвные,
с завернутыми до плеча правыми рукавами, с поднятыми изогнутыми клинками.
Что-то зловещее было в этом молчаливом движении тесной колонны всадников,
когда они, без единого крика, приближались рысью к берегам Калки.
Только фырканье коней, глухой топот и случайный звон оружия нарушали
тишину грозного монгольского войска, скованного единой цепью и единой
волей.
Татары перешли реку, поднялись на другой берег, и тогда только
задребезжали пронзительные сигналы труб. Они с диким воем помчались на
лагерь русских. Там уже заметили стремительное бегство потерявшего разум
половецкого отряда, и поспешно сдвигались в круг тяжелые повозки.
Не задерживаясь около первого русского отряда, татары поскакали дальше,
налетая на встречные растянувшиеся обозы.
Все отряды русских, тянувшиеся по Залозному шляху, видели гнавших коней
половецких всадников и среди них князя Мстислава Удатного. В развевающемся
по ветру красном плаще он мрачно скакал на долговязом сивом жеребце. Многие
русские, бросая повозки, садились на коней и спешили назад к Днепру. Другие
составляли в круги повозки и с боем встречали топорами налетавшие татарские
отряды.
Одна часть татарских войск осадила лагерь князя киевского Мстислава
Романовича. Он шел с десятитысячным отрядом ратников, конных и пеших. Он не
держал связи с другими отрядами, не знал, что предпримет Мстислав Удатный,
и похвалялся, что один, без чужой помощи, истребит "принесенных злым ветром
татар хана Чагониза".
В полдень этого черного дня киевляне стали лагерем на высоком берегу
Калки. Они, как обычно, поставили кругом повозки, когда мимо них пронеслась
лавина обезумевших половецких всадников.
Одиннадцать князей, бывших в киевском войске, сказали:
- Здесь наша смерть! Станем же крепко!
Они перецеловались друг с другом и постановили биться до последнего
вздоха.
Киевляне теснее сдвинули повозки, оградились красными щитами и залегли за
колесами. Они поражали налетавших татар стрелами, отбивались мечами и
секирами,
Глава четырнадцатая
"И БЫСТЬ СЕЧА ЗЛА И ЛЮТА..."
Тучи пыли носились над широкой высохшей равниной, и где особенно
клубилась пыль, там рубились люди, мчались кони без всадников, раздавались
стоны раненых, крики ярости, треск барабанов, пронзительные звуки труб.
Субудай-багатур находился на холме, окруженный сотней отборных тургаудов.
Он посылал всадников узнать; "Как держатся багатуры? Не видать ли свежих
русских войск? Не грозит ли откуда-нибудь беда? Но гонцы возвращались и
говорили, что монголы всюду одолевают, что урусы отступают к Днепру,
бьются, падают, раненые продолжают отбиваться, но ни один не просит пощады,
ни один не сдается в плен.
- Волчья порода! - сказал Субудай.- Волчья им смерть!
Узнав, что киевское войско окружило себя повозками, отстреливается и
отбивается, Субудай посылал на этот лагерь отряд за отрядом, приказывая:
"Опрокинуть телеги! Прорвать кольцо! Поджечь кругом степь!"
Монголы, напирая на русские заслоны, метали копья, натягивая большие
луки, пускали меткие стрелы с закаленными иглами на конце, подкатывали
зажженные связки сухого камыша,- но русские держались так же стойко, сбивая
стрелами и камнями подлетавших близко всадников, и татары не могли сломить
русскую силу.
По приказу Субудая на русский лагерь двинулись, спешившись, сбродные
спутники монголов из разных племен; они взбирались на телеги, размахивая
булавами и кривыми мечами, издавая дикие вопли и подбадривая друг друга.
Русские встретили их ударами топоров на длинных рукоятках, мечами и
дубинами и сбивали нападавших, которые валились с разбитыми черепами...
На третий день Субудай призвал старшину бродников Плоскиню. Он пришел
почерневший, худой от голода. Высокий, сильный Плоскиня теперь еле шел. Два
монгола стояли сзади него и покалывали ножами, чтобы Плоскиня двигался
вперед. Субудай сказал:
- Поди к своим братьям урусам и уговори, чтобы они побросали мечи и
топоры. Пусть уходят домой... Мы их не тронем. За это получишь от меня
свободу.
Плоскиня, придерживая рукой цепь от ножных кандалов, направился к
русскому лагерю. Два монгола шли следом за ним и держали конец сыромятного
ремня, накинутого на шею Плоскини. Он остановился в нескольких шагах от
русских телег. Русские поднялись на телеги и с удивлением смотрели на
странного истощенного человека с тяжелой колодкой на шее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49