Они пали, выручая безоружных киевских
воинов, избиваемых татарами, которые поклялись не сделать сдавшимся урусам
зла. Русские люди не забудут сложивших свои головы в этом бою ростовского
богатыря Алешу Поповича и его верного щитоносца Торопа, рязанского богатыря
Добрыню Золотой пояс, молодого помощника Алеши - славного Екима Ивановича и
других суздальских, муромских, рязанских, пронских и иных храбрых северных
витязей.
Русские отряды, пробивавшиеся смело, не бросая оружия, дошли до Днепра,
где ожидавшие лодки перевезли их на другую сторону. Те же, что поверили
татарским уговорам и побросали мечи и топоры, почти все были перебиты, как
говорит старая песня:
Серым волкам на растерзание,
Черным воронам на возграенье...
Так по вине недальновидных, завистливых и враждовавших между собой
князей, не пожелавших соединить свои силы в единое, крепко спаянное русское
войско, Залозный шлях вместо пути великой победы стал "слезным шляхом",-
отважные русские ратники усеяли его своими белыми костями, полили своей
алой кровью.
Глава пятнадцатая
ТАТАРСКИЙ ПИР НА КОСТЯХ
...А князей имаше, изавиша и
покладаше под доены, а сами верху
седоша обедати. И гако князи живот
свой скончаша.
(Троицкая летопись)
На берегу Калки, на высоком кургане, Субудай-багатур созвал всех своих
тысячников и сотников на торжественное моление богу войны Сульдэ. Этого
потребовал угрюмый лохматый шаман Бэки. В остроконечной шапке, с медвежьей
ткурой на плечах, обвешанный ножичками, куклами и погремушками, старый
колдун ударял колотушкой в большой бубен и, приплясывая, ходил по кругу,
где в середине лежали связанные Мстислав Романович, великий князь киевский,
и другие одиннадцать доверчивых русских князей.
Покачивая головами и причмокивая, татары их осматривали и жалели, что
среди пленных не хватало "конязя Мастисляба",- очень им хотелось посмотреть
на прославленного "русского Джебэ"...
Шаман Бэки выкрикивал молитвы и, прижав к волосатому лицу бубен, то
свистел дроздом, то гукал, как филин, то рычал, как медведь, или завывал
волком - это он "беседовал" с могучим богом войны Сульдэ, подарившим
монголам новую победу.
- Слышите, как гневается бог Сульдэ? - ревел шаман.- Сульдэ опять
голоден, он требует человеческой жертвы!..
Тысячи татарских воинов расположились на равнине вокруг кургана. Они
развели костры и кололи молодых кобылиц.
Татары принесли оглобли и доски, оторванные от русских повозок, и
навалили их на связанных князей. Триста татарских военачальников уселись на
этих досках. Подымая чаши с кумысом, они восхваляли грозного бога войны
Сульдэ, покровителя монголов, и славили непобедимого "потрясателя
вселенной", краснобородого Чингиз-хана. Отказавшись от денег за выкуп
знатнейших русских князей, татары жертвовали богу Сульдэ этих пленных,
дерзнувших вступить в бой с войсками "посланного небом" Чингиз-хана.
Багатуры гоготали, когда из-под досок неслись стоны и проклятия
раздавленных князей. Стоны и крики постепенно затихали, и их заглушила
ликующая песня монгольских воинов:
Вспомним,
Вспомним степи монгольские -
Голубой Керулен,
Золотьй Онон!
Сколько,
Сколько монгольским войском
Втоптано в пыль
Непокорных племен!..
Мы бросим народам
Грозу и пламя,
Несущие смерть,
Чингиз-хана сыны.
Пески
Сорока пустынь за нами
Кровью трусов
Обагрены...
Во время пиршества встал полководец Тохучар-нойон п просвистал сигнал,
сзывающий стрелков на облавной охоте. Все затихли, услышав знакомый призыв.
Тохучар поднялся и стал кричать воинам:
- Великий каган Чингиз-хана - самый мудрый из людей! Он все предвидит и
за сто дней и за тысячу лет... Он послал меня за вами с туменом храбрецов,
чтобы я разыскал непобедимых тигров - Джебэ-нойона и Субудай-багатура.
Каган мне сказал, что лучший вам от него подарок - это прислать воинскую
подмогу в день битвы...
- Верно, верно! - воскликнули монголы.
- Нигде не останавливаясь, мы проходили разные страны. Всюду мы видели
следы несокрушимого монгольского клинка. Мы спрашивали: "Где славные
багатуры Джебэ и Субудай?" Испуганные жители, падая на колени, махали
руками на запад. Мы примчались сюда перед началом битвы, и в нее врезались
мои десять тысяч всадников... Соединившись с вами, мы быстро разгромили
длиннобородых Урусов...
- Слава тебе, Тохучар! Ты прибыл вовремя!
Тохучар продолжал:
- Великий владыка мира Чингиз-хан подумал о вас и через меня прислал свою
волю... Его священное письмо привез нарочный гонец. Десять тысяч моих
всадников оберегали его, как драгоценный алмаз, и доставили невредимым
сюда. Смотрите, вот он!
К Субудай-багатуру подошел старый кривоногий монгол, увешанный
бубенчиками, в шапке с соколиными перьями. Из-за пазухи он достал кожаную
трубку. В ней хранился напечатанный свиток. Скрюченными пальцами Субудай
отодрал восковую печать. Седобородый писарь в мусульманской чалме развернул
свиток, прочел написанное про себя, прошептал на ухо Субудаю. Тот встал и
закричал:
- Великий каган повелевает! С почтением внимайте! Все военачальники разом
поднялись. Видя это, вскочили остальные татары. Начальники повалились на
землю, и за ними воины всего лагеря упали ничком. Подняв голову, они
кричали:
- Великий каган приказывает! Мы покоряемся!
Субудай-багатур продолжал:
- Единственный и непобедимый начертал такие слова "Когда письмо получите,
поворачивайте обратно морды коней. Приезжайте на курултай обсудить
покорение вселенной.
Бог на небе, каган - божья сила на земле. Печать повелителя скрещения
планет, владыки всех людей".
Субудай обвел взглядом склоненные к земле спины монголов и поднял руку.
- Теперь говорить буду я!.. Меня слушайте!
Все выпрямились и, стоя на коленях, затаив дыхание, смотрели на "барса с
отгрызенной лапой".
- Сегодня мы еще повеселимся, а завтра, после восхода солнца, мы
все отправимся назад к золотой юрте нашего владыки. Кто промедлит - будет
удавлен!
Все воины завыли от радости и, снова усевшись, с криками и песнями
продолжали пиршество.
Утром следующего дня, совершив солнцу моление и возлияние кумысом,
монголы сели на коней. Они гнали гурты скота и ободранных, изможденных
пленных. Запряженные быками повозки с награбленным добром и с тяжело
раненными монголами невыносимо заскрипели на всю степь и скрылись в тучах
пыли. Впереди монгольского войска ехал Субудай-багатур. Он вез в торбе
голову киевского князя Мстислава Романовича, его стальной с позолотой шлем
и нагрудный золотой крест на цепочке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
воинов, избиваемых татарами, которые поклялись не сделать сдавшимся урусам
зла. Русские люди не забудут сложивших свои головы в этом бою ростовского
богатыря Алешу Поповича и его верного щитоносца Торопа, рязанского богатыря
Добрыню Золотой пояс, молодого помощника Алеши - славного Екима Ивановича и
других суздальских, муромских, рязанских, пронских и иных храбрых северных
витязей.
Русские отряды, пробивавшиеся смело, не бросая оружия, дошли до Днепра,
где ожидавшие лодки перевезли их на другую сторону. Те же, что поверили
татарским уговорам и побросали мечи и топоры, почти все были перебиты, как
говорит старая песня:
Серым волкам на растерзание,
Черным воронам на возграенье...
Так по вине недальновидных, завистливых и враждовавших между собой
князей, не пожелавших соединить свои силы в единое, крепко спаянное русское
войско, Залозный шлях вместо пути великой победы стал "слезным шляхом",-
отважные русские ратники усеяли его своими белыми костями, полили своей
алой кровью.
Глава пятнадцатая
ТАТАРСКИЙ ПИР НА КОСТЯХ
...А князей имаше, изавиша и
покладаше под доены, а сами верху
седоша обедати. И гако князи живот
свой скончаша.
(Троицкая летопись)
На берегу Калки, на высоком кургане, Субудай-багатур созвал всех своих
тысячников и сотников на торжественное моление богу войны Сульдэ. Этого
потребовал угрюмый лохматый шаман Бэки. В остроконечной шапке, с медвежьей
ткурой на плечах, обвешанный ножичками, куклами и погремушками, старый
колдун ударял колотушкой в большой бубен и, приплясывая, ходил по кругу,
где в середине лежали связанные Мстислав Романович, великий князь киевский,
и другие одиннадцать доверчивых русских князей.
Покачивая головами и причмокивая, татары их осматривали и жалели, что
среди пленных не хватало "конязя Мастисляба",- очень им хотелось посмотреть
на прославленного "русского Джебэ"...
Шаман Бэки выкрикивал молитвы и, прижав к волосатому лицу бубен, то
свистел дроздом, то гукал, как филин, то рычал, как медведь, или завывал
волком - это он "беседовал" с могучим богом войны Сульдэ, подарившим
монголам новую победу.
- Слышите, как гневается бог Сульдэ? - ревел шаман.- Сульдэ опять
голоден, он требует человеческой жертвы!..
Тысячи татарских воинов расположились на равнине вокруг кургана. Они
развели костры и кололи молодых кобылиц.
Татары принесли оглобли и доски, оторванные от русских повозок, и
навалили их на связанных князей. Триста татарских военачальников уселись на
этих досках. Подымая чаши с кумысом, они восхваляли грозного бога войны
Сульдэ, покровителя монголов, и славили непобедимого "потрясателя
вселенной", краснобородого Чингиз-хана. Отказавшись от денег за выкуп
знатнейших русских князей, татары жертвовали богу Сульдэ этих пленных,
дерзнувших вступить в бой с войсками "посланного небом" Чингиз-хана.
Багатуры гоготали, когда из-под досок неслись стоны и проклятия
раздавленных князей. Стоны и крики постепенно затихали, и их заглушила
ликующая песня монгольских воинов:
Вспомним,
Вспомним степи монгольские -
Голубой Керулен,
Золотьй Онон!
Сколько,
Сколько монгольским войском
Втоптано в пыль
Непокорных племен!..
Мы бросим народам
Грозу и пламя,
Несущие смерть,
Чингиз-хана сыны.
Пески
Сорока пустынь за нами
Кровью трусов
Обагрены...
Во время пиршества встал полководец Тохучар-нойон п просвистал сигнал,
сзывающий стрелков на облавной охоте. Все затихли, услышав знакомый призыв.
Тохучар поднялся и стал кричать воинам:
- Великий каган Чингиз-хана - самый мудрый из людей! Он все предвидит и
за сто дней и за тысячу лет... Он послал меня за вами с туменом храбрецов,
чтобы я разыскал непобедимых тигров - Джебэ-нойона и Субудай-багатура.
Каган мне сказал, что лучший вам от него подарок - это прислать воинскую
подмогу в день битвы...
- Верно, верно! - воскликнули монголы.
- Нигде не останавливаясь, мы проходили разные страны. Всюду мы видели
следы несокрушимого монгольского клинка. Мы спрашивали: "Где славные
багатуры Джебэ и Субудай?" Испуганные жители, падая на колени, махали
руками на запад. Мы примчались сюда перед началом битвы, и в нее врезались
мои десять тысяч всадников... Соединившись с вами, мы быстро разгромили
длиннобородых Урусов...
- Слава тебе, Тохучар! Ты прибыл вовремя!
Тохучар продолжал:
- Великий владыка мира Чингиз-хан подумал о вас и через меня прислал свою
волю... Его священное письмо привез нарочный гонец. Десять тысяч моих
всадников оберегали его, как драгоценный алмаз, и доставили невредимым
сюда. Смотрите, вот он!
К Субудай-багатуру подошел старый кривоногий монгол, увешанный
бубенчиками, в шапке с соколиными перьями. Из-за пазухи он достал кожаную
трубку. В ней хранился напечатанный свиток. Скрюченными пальцами Субудай
отодрал восковую печать. Седобородый писарь в мусульманской чалме развернул
свиток, прочел написанное про себя, прошептал на ухо Субудаю. Тот встал и
закричал:
- Великий каган повелевает! С почтением внимайте! Все военачальники разом
поднялись. Видя это, вскочили остальные татары. Начальники повалились на
землю, и за ними воины всего лагеря упали ничком. Подняв голову, они
кричали:
- Великий каган приказывает! Мы покоряемся!
Субудай-багатур продолжал:
- Единственный и непобедимый начертал такие слова "Когда письмо получите,
поворачивайте обратно морды коней. Приезжайте на курултай обсудить
покорение вселенной.
Бог на небе, каган - божья сила на земле. Печать повелителя скрещения
планет, владыки всех людей".
Субудай обвел взглядом склоненные к земле спины монголов и поднял руку.
- Теперь говорить буду я!.. Меня слушайте!
Все выпрямились и, стоя на коленях, затаив дыхание, смотрели на "барса с
отгрызенной лапой".
- Сегодня мы еще повеселимся, а завтра, после восхода солнца, мы
все отправимся назад к золотой юрте нашего владыки. Кто промедлит - будет
удавлен!
Все воины завыли от радости и, снова усевшись, с криками и песнями
продолжали пиршество.
Утром следующего дня, совершив солнцу моление и возлияние кумысом,
монголы сели на коней. Они гнали гурты скота и ободранных, изможденных
пленных. Запряженные быками повозки с награбленным добром и с тяжело
раненными монголами невыносимо заскрипели на всю степь и скрылись в тучах
пыли. Впереди монгольского войска ехал Субудай-багатур. Он вез в торбе
голову киевского князя Мстислава Романовича, его стальной с позолотой шлем
и нагрудный золотой крест на цепочке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49