Впрочем, что было для него характерно, он не стал зря тратить время на сожаления, а вместо этого достал из мешочков на поясе листок пергамента, перо и чернила, нацарапал несколько почти нечитаемых строк – покачивание в седле отнюдь не улучшило его почерк, – и крикнул: «Катаколон!»
Через секунду он вновь выкрикнул имя младшего сына, только громче.
– Да, отец? Чем могу тебе помочь? – спросил прискакавший Катаколон, пустив свою лошадь рядом с конем Криспа.
Крисп вручил ему письмо:
– Запечатай это, упакуй в курьерскую трубку и как можно скорее отошли в столицу.
– Будет исполнено. – Листок пергамента оказался слишком мал, и Крисп не смог его удобно сложить или свернуть, поэтому Катаколон прочел написанное, прежде чем отправился выполнять поручение Криспа. Когда он взглянул на отца, в его глазах мелькнула тревога. – Неужели дело обстоит настолько… плохо?
– Насколько плохо, не знаю, – ответил Крисп. – А вот насколько плохим может стать… клянусь Фосом, сын, все может обернуться в десять раз хуже. А вдруг он высадится в столице и прихватит с собой полный корабль фанатиков, которым не терпится умереть за светлый путь?
– Фостий? – Катаколон покачал головой. – Не могу в такое поверить.
– Главное, что я могу, – возразил Крисп. – А теперь пошевеливайся. Я дал тебе письмо не для того, чтобы из-за него спорить, а чтобы отправить в столицу.
– Да, отец, – печально ответил Катаколон.
– Не боитесь, что он его «случайно» потеряет? – спросил Саркис.
– Пусть только попробует, – заявил Крисп, которому пришла та же мысль. Он вспомнил разговор с Эврипом в столице. Если его сыновья приобретут достаточную уверенность в своей правоте, то перестанут исполнять его волю и начнут действовать, как сочтут нужным. Да, они превращаются в мужчин – причем в самое неподходящее время.
Неужели Фостий поступил именно так? Действительно ли, выбрав для себя светлый путь, он принял собственное решение, каким бы ошибочным оно ни казалось Криспу? Или же попросту нашел человека, чье лидерство предпочел отцовскому?
Крисп покачал головой. Знает ли сам Фостий ответ на этот вопрос?
Как нередко случалось за все эти годы, он заставил личные тревоги – равно как и проблемы, решить которые не мог сразу, – отступить на второй план.
Проблем хватало и без них. Армия теперь шла по плато и понемногу начала голодать, потому что вовремя не была налажена доставка припасов на новый маршрут.
Крисп не замечал никаких следов армии Ливания, и это его весьма тревожило.
Если фанасиоты рассеялись быстрее, чем он сумел нанести по ним удар, то какой смысл во всей кампании? И как прикажете с ними бороться, если они уже снова превратились в безобидных на вид пастухов, крестьян, кожевников, свечников или кого угодно? А если он решит вернуться в столицу, они обратятся в бандитов, едва поднятая армией пыль осядет за горизонтом – такова была его горькая уверенность.
Армия расположилась на ночлег на берегу речушки, которая вот-вот могла пересохнуть. Но пока что в ней воды хватало. Солдаты первым делом занялись лошадьми, отложив собственные дела на потом. Крисп прошелся по лагерю, проверяя, что его приказ на сей счет выполняется. Он сам служил конюхом у Яковизия, а потом, перебравшись в столицу, и у Петрония, так что знал, как следует ухаживать за лошадьми.
Он уже спал на складной койке в своей палатке, когда его разбудили возгласы халогая-телохранителя:
– Твое величество! Твое величество!
Крисп сел и застонал; казалось, кто-то насыпал ему в глаза песка, – Извини, величество, но тут к тебе прискакал гонец, – сообщил халогай.
– Да, пусть войдет, – откликнулся Крисп, не узнав собственного голоса.
Когда гонец вошел, Крисп махнул рукой, чтобы тот не простирался перед ним; чем быстрее он уйдет, тем скорее можно будет снова заснуть.
– – Да возрадуется ваше величество, – начал гонец, и Крисп напрягся в ожидании плохих новостей. Они не заставили себя ждать. – Я привез сообщение о том, что фанасиоты напали на город Кизик и взяли его.
– Кизик? – Не успев окончательно проснуться, он не сразу вспомнил, где отмечен этот город на карте. Он располагался на прибрежной равнине восточнее Гарсавры. – Но что там забыл Ливаний? – Едва он задал этот вопрос, как ответ на него стал очевиден:
– Имперский монетный двор!
– Да, ваше величество, он захвачен и сожжен, – подтвердил гонец. – Они сожгли также храм, а вместе с ним и центральную часть города – как и многие города в западных провинциях, Кизик не имеет, точнее не имел, стены для защиты от нападения. Все окрестные деревни тоже разорены, словно по ним прошлась саранча.
– Да, тяжелый удар, – пробормотал Крисп. Если бандиты Ливания смогли уничтожить Кизик, то ни один город в западных провинциях не может считаться в безопасности. А если Ливаний захватил на монетном дворе и золото, то с его помощью он способен сотворить неслыханные злодеяния. Золото и фанасиоты, как правило, были понятиями несовместимыми, но Крисп не считал Ливания типичным фанасиотом. Если он правильно разгадал сущность ересиарха, то Ливания больше заботила собственная персона, а не светлый путь.
Но, несмотря на весь нанесенный ущерб, – голова Криспа стала работать чуть быстрее, – они совершили поступок, который мог обернуться для них роковой ошибкой: фанасиоты предоставили имперской армии шанс вклиниться между собой и их крепостью у границы Васпуракана.
– Если шею вытягивать слишком далеко, можно лишиться головы, – пробормотал Крисп.
– Ваше величество? – переспросил гонец.
– Ничего, – отозвался Крисп и вышел из палатки в одних льняных подштанниках. Не обращая внимания на удивленные возгласы халогаев, он стал громко призывать к себе генералов. Если ему не дают спать, то нечего и им дрыхнуть, раз всех ждет работа.
Два дня спустя Саркис в десятый раз произнес:
– Фокус в том, ваше величество, чтобы они не проскочили мимо нас.
– Да, – тоже в десятый раз ответил Крисп. Центральное плато западных провинций вовсе не было плоским, как в приморских низинах; на этой сильно пересеченной местности расщелины переходили в ущелья, а те, в свою очередь, – в долины. И если имперская армия не сумеет занять правильную позицию, то ее положение между фанасиотами и Эчмиадзином утратит смысл, потому что мятежники проскользнут мимо нее, а потом будет уже слишком поздно. На это, вероятно, и делал ставку Ливаний, решившись нанести удар по Кизику.
– А как вы собираетесь выбрать правильную позицию? – отыскал Саркис новый вопрос.
– Лучшее, что мне приходит в голову, звучит примерно так, – сказал Крисп.
– Я расположу армию вблизи одной из центральных долин, а далеко вперед и в стороны вышлю разведчиков. Конечно, никакой гарантии это не дает, но именно так мы и поступим, если у тебя не отыщется идеи получше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Через секунду он вновь выкрикнул имя младшего сына, только громче.
– Да, отец? Чем могу тебе помочь? – спросил прискакавший Катаколон, пустив свою лошадь рядом с конем Криспа.
Крисп вручил ему письмо:
– Запечатай это, упакуй в курьерскую трубку и как можно скорее отошли в столицу.
– Будет исполнено. – Листок пергамента оказался слишком мал, и Крисп не смог его удобно сложить или свернуть, поэтому Катаколон прочел написанное, прежде чем отправился выполнять поручение Криспа. Когда он взглянул на отца, в его глазах мелькнула тревога. – Неужели дело обстоит настолько… плохо?
– Насколько плохо, не знаю, – ответил Крисп. – А вот насколько плохим может стать… клянусь Фосом, сын, все может обернуться в десять раз хуже. А вдруг он высадится в столице и прихватит с собой полный корабль фанатиков, которым не терпится умереть за светлый путь?
– Фостий? – Катаколон покачал головой. – Не могу в такое поверить.
– Главное, что я могу, – возразил Крисп. – А теперь пошевеливайся. Я дал тебе письмо не для того, чтобы из-за него спорить, а чтобы отправить в столицу.
– Да, отец, – печально ответил Катаколон.
– Не боитесь, что он его «случайно» потеряет? – спросил Саркис.
– Пусть только попробует, – заявил Крисп, которому пришла та же мысль. Он вспомнил разговор с Эврипом в столице. Если его сыновья приобретут достаточную уверенность в своей правоте, то перестанут исполнять его волю и начнут действовать, как сочтут нужным. Да, они превращаются в мужчин – причем в самое неподходящее время.
Неужели Фостий поступил именно так? Действительно ли, выбрав для себя светлый путь, он принял собственное решение, каким бы ошибочным оно ни казалось Криспу? Или же попросту нашел человека, чье лидерство предпочел отцовскому?
Крисп покачал головой. Знает ли сам Фостий ответ на этот вопрос?
Как нередко случалось за все эти годы, он заставил личные тревоги – равно как и проблемы, решить которые не мог сразу, – отступить на второй план.
Проблем хватало и без них. Армия теперь шла по плато и понемногу начала голодать, потому что вовремя не была налажена доставка припасов на новый маршрут.
Крисп не замечал никаких следов армии Ливания, и это его весьма тревожило.
Если фанасиоты рассеялись быстрее, чем он сумел нанести по ним удар, то какой смысл во всей кампании? И как прикажете с ними бороться, если они уже снова превратились в безобидных на вид пастухов, крестьян, кожевников, свечников или кого угодно? А если он решит вернуться в столицу, они обратятся в бандитов, едва поднятая армией пыль осядет за горизонтом – такова была его горькая уверенность.
Армия расположилась на ночлег на берегу речушки, которая вот-вот могла пересохнуть. Но пока что в ней воды хватало. Солдаты первым делом занялись лошадьми, отложив собственные дела на потом. Крисп прошелся по лагерю, проверяя, что его приказ на сей счет выполняется. Он сам служил конюхом у Яковизия, а потом, перебравшись в столицу, и у Петрония, так что знал, как следует ухаживать за лошадьми.
Он уже спал на складной койке в своей палатке, когда его разбудили возгласы халогая-телохранителя:
– Твое величество! Твое величество!
Крисп сел и застонал; казалось, кто-то насыпал ему в глаза песка, – Извини, величество, но тут к тебе прискакал гонец, – сообщил халогай.
– Да, пусть войдет, – откликнулся Крисп, не узнав собственного голоса.
Когда гонец вошел, Крисп махнул рукой, чтобы тот не простирался перед ним; чем быстрее он уйдет, тем скорее можно будет снова заснуть.
– – Да возрадуется ваше величество, – начал гонец, и Крисп напрягся в ожидании плохих новостей. Они не заставили себя ждать. – Я привез сообщение о том, что фанасиоты напали на город Кизик и взяли его.
– Кизик? – Не успев окончательно проснуться, он не сразу вспомнил, где отмечен этот город на карте. Он располагался на прибрежной равнине восточнее Гарсавры. – Но что там забыл Ливаний? – Едва он задал этот вопрос, как ответ на него стал очевиден:
– Имперский монетный двор!
– Да, ваше величество, он захвачен и сожжен, – подтвердил гонец. – Они сожгли также храм, а вместе с ним и центральную часть города – как и многие города в западных провинциях, Кизик не имеет, точнее не имел, стены для защиты от нападения. Все окрестные деревни тоже разорены, словно по ним прошлась саранча.
– Да, тяжелый удар, – пробормотал Крисп. Если бандиты Ливания смогли уничтожить Кизик, то ни один город в западных провинциях не может считаться в безопасности. А если Ливаний захватил на монетном дворе и золото, то с его помощью он способен сотворить неслыханные злодеяния. Золото и фанасиоты, как правило, были понятиями несовместимыми, но Крисп не считал Ливания типичным фанасиотом. Если он правильно разгадал сущность ересиарха, то Ливания больше заботила собственная персона, а не светлый путь.
Но, несмотря на весь нанесенный ущерб, – голова Криспа стала работать чуть быстрее, – они совершили поступок, который мог обернуться для них роковой ошибкой: фанасиоты предоставили имперской армии шанс вклиниться между собой и их крепостью у границы Васпуракана.
– Если шею вытягивать слишком далеко, можно лишиться головы, – пробормотал Крисп.
– Ваше величество? – переспросил гонец.
– Ничего, – отозвался Крисп и вышел из палатки в одних льняных подштанниках. Не обращая внимания на удивленные возгласы халогаев, он стал громко призывать к себе генералов. Если ему не дают спать, то нечего и им дрыхнуть, раз всех ждет работа.
Два дня спустя Саркис в десятый раз произнес:
– Фокус в том, ваше величество, чтобы они не проскочили мимо нас.
– Да, – тоже в десятый раз ответил Крисп. Центральное плато западных провинций вовсе не было плоским, как в приморских низинах; на этой сильно пересеченной местности расщелины переходили в ущелья, а те, в свою очередь, – в долины. И если имперская армия не сумеет занять правильную позицию, то ее положение между фанасиотами и Эчмиадзином утратит смысл, потому что мятежники проскользнут мимо нее, а потом будет уже слишком поздно. На это, вероятно, и делал ставку Ливаний, решившись нанести удар по Кизику.
– А как вы собираетесь выбрать правильную позицию? – отыскал Саркис новый вопрос.
– Лучшее, что мне приходит в голову, звучит примерно так, – сказал Крисп.
– Я расположу армию вблизи одной из центральных долин, а далеко вперед и в стороны вышлю разведчиков. Конечно, никакой гарантии это не дает, но именно так мы и поступим, если у тебя не отыщется идеи получше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128