«Черт возьми! — думал он про себя. — Конечно, это глупый… может быть, даже отчаянный поступок. Но это поступок. Разве не этого от меня ждут?»
Маленький отряд спустился на первый этаж. Пинт велел всем стоять молча и не двигаться, пока он не разведает обстановку.
Он выглянул из окна на улицу. Там было тихо и безлюдно.
Тогда Оскар осторожно открыл дверь и первым вышел в ночь.
Темнота стала потихоньку отступать. Небо на востоке просветлело. Звезды казались уже не такими яркими.
Из-за угла больницы донеслись сухие отрывистые выстрелы и рев мотора уазика. «Шериф! — мелькнуло в голове у Пинта. — Он пробивается к своим! И какого хрена я оставил его одного?»
Он прошел несколько шагов до угла. Под ногами хлюпало, будто он шел по грязи. И вонь… Повсюду стояла жуткая вонь. Но что-то изменилось. Что-то изменилось, в этом он был уверен. Что?
Пинт достал зажигалку и присел на корточки. Внезапно он сделал открытие, которое одновременно и очень удивило его, и очень обрадовало.
Крысы! Они лежали на земле почти разложившиеся. За те пять минут, что он провел в больнице, трупы грызунов потеряли свои очертания, расплылись и превратились в грязь. В зловонную грязь, местами покрытую черной слизью, которая кое-где еще слабо светилась. Но… Это свечение становилось все бледнее и бледнее с каждой минутой. Оно умирало. Теряло свою силу.
Пинт боялся ошибиться, но ему казалось, что крыс больше не будет. Опасность — по крайней мере, с этой стороны — миновала. Он замер, прислушиваясь. Но не услышал ни пронзительного визга, ни подозрительного шороха, не заметил в кустах зловещих красных огоньков. Все тихо и… спокойно.
Он усмехнулся про себя. Да уж, спокойнее некуда.
Из-за угла снова раздались выстрелы. За ними — тяжелый глухой удар. Пинт понял, что надо спешить.
Быстрыми шагами он вернулся к крыльцу и громко прошептал:
— Все готовы? Пошли. Валентин Николаевич, возьмите Лену за руку.
Это предупреждение было излишним: Тамбовцев и так уже крепко обхватил Лену и не отпускал от себя. Ружецкий стоял, уткнувшись взглядом в землю.
— Я — первый, за мной — Лена с Валентином Николаевичем. Валерий, вы — замыкающий. Понятно? — Незаметно для себя Пинт принял полномочия командующего.
Отряд выступил. В темноте слабо белело Ленине платье. Они покинули сектор света, лившегося из дверного проема больницы, и шагнули в ночь. Они шли на помощь.
Наполеон ведет своих пациентов на прогулку. Небольшую, но очень забавную. В маленькое местечко с красивым названием — Ватерлоо.
Пинт улыбнулся, радуясь, что вокруг темно и что он идет первым. Вряд ли его спутники смогли бы понять, почему он улыбается.
* * *
Анастасия Баженова с самого начала знала, что делать. Она не запаниковала, не задрожала и не закричала: «Мама!» Она вела себя так, словно два раза в неделю отбивалась от нашествия огромных крыс, и это давно уже стало для нее привычным делом.
Она отступила в комнату Васьки, закрыла дверь на шпингалет и стала быстро зажигать свечи, расставляя их повсюду: на комоде, на стуле, на полу. Всего восемь свечей. В их неверном дрожащем свете комната была видна вполне сносно. Теперь Анастасия могла стрелять прицельно, если…
Если эти твари сунутся сюда. Пусть только попробуют.
Она сдвинула предохранитель и, не сводя глаз с двери, попятилась к кровати, на которой спал Васька.
— Сынок! — громко позвала она и принялась тормошить его за плечо. — Просыпайся!
Васька недовольно что-то пробурчал. Ей показалось, что он сказал: «Петя». Или ей просто послышалось?
Разбираться было некогда. Да и какая разница, что Васька видел во сне? Действительность была куда страшнее.
— Вася, — повторила она твердо. — Вставай! Скорее!
За дверью послышалось шуршание.
Васька сел на кровати, спустил ноги на пол.
— Ма! Что случилось? — Голос у него был сонный, глаза закрыты.
— Ничего, ничего, — она старалась говорить спокойно, — просто побыстрее вставай и помоги мне передвинуть шкаф.
Васька наконец открыл глаза и увидел свечи, расставленные по всей комнате. Ух ты! Круто! Как в Новый год!
Мгновенная радость быстро прошла, как только он понял, что до Нового года еще далеко, на улице — ночь, и мать стоит с пистолетом в руке, держа на мушке дверь.
— Ма! — испугался Васька. — Ты чего? Она" поднесла палец к губам:
— Говори потише. Давай вместе передвинем твой шкаф. Быстрее, сынок.
Васька понял, что сейчас —не до расспросов, на них просто нет времени.
Он вскочил с кровати и подбежал к шкафу, в котором умещался весь его гардероб. Навалился на него всем телом и поднатужился. Даже в слабом свете свечей было видно, что мальчик покраснел от натуги, но шкаф не сдвинулся с места.
Анастасия осторожными шагами подошла к нему:
— Давай вместе. Надо подвинуть его к двери.
Они объединили усилия, и шкаф чуть-чуть сдвинулся.
Шуршание за дверью усилилось.
— Что там такое? — шепотом спросил Васька.
— Не знаю, — ответила мать, и голос ее дрогнул, как всегда дрожал, когда ей приходилось говорить неправду.
— Но лучше придвинуть шкаф к двери, чтобы ИМ было труднее войти.
— Кому ИМ? Где папа?
— Вопросы потом. Давай! — Они навалились вместе, и им удалось сдвинуть шкаф на полметра.
За дверью раздался пронзительный визг. И — хруст, будто сотни маленьких шахтеров прокладывали в податливой горной породе туннель. Анастасия знала, что это за шахтеры. Она прицелилась в дверь — прямо над порогом. Первой мыслью было выстрелить: пули легко прошили бы тонкую дверь насквозь, и ей наверняка удалось бы подстрелить несколько крыс. Но она вовремя одумалась: «Я только облегчу им задачу. Нет, стрелять пока рано».
— Давай еще! — сказала она и навалилась крепким бедром на угол шкафа. Старый, с поцарапанной полировкой шкаф, возмущенно хлопая дверцей, подвинулся еще немного. — Вот так! — Анастасия отдышалась. — Теперь надо его опрокинуть, чтобы он загородил проход.
Это было уже проще. Вдвоем они легко раскачали шкаф и бросили на пол —так, что половицы хрустнули. Две свечи, стоявшие на полу, упали и погасли. Шкаф лежал вплотную к двери, почти перекрывая ее целиком. Почти — за исключением правого угла между косяком и порогом. Но двигать его дальше не было ни сил, ни времени.
— Залезай на кровать! — скомандовала Анастасия. Васька послушно подчинился. Она осталась стоять на середине комнаты.
Анастасия видела, как дверь задрожала, словно кто-то дергал ее изнутри за ручку. Она взвела курок, взяла пистолет двумя руками и приготовилась.
Дверь трясло, как в лихорадке. Из-под нее полетели щепки, потом — в самом углу, не прикрытом баррикадой, возникла аккуратная круглая дырочка. Анастасия увидела черный нос, просунувшийся в дырку. Этот нос постоянно двигался, как радар, нащупывающий в небе самолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126