В свое время проглядели. А бессилие вызывает
злобу. Реакционерам (темным силам) ЭН не помеха. Они с ним соотносятся
совсем в ином плане, не имеющем отношения к творчеству как таковому. В
случае надобности они могут даже защитить его от светлых сил. Они не пустят
его очень далеко, задержат на грани полупризнания и полузажима. Причем
сделают это руками друзей и коллег. Наши друзья -- типичные представители
той прослойки нашего общества, в которой должен жить и работать ЭН. Эта
прослойка не имеет устойчивого названия, что соответствует ее реальной
неустойчивости и бесформенности. В нее на то или иное время попадают деятели
науки и искусства, поставленные в своей служебной среде в привилегированное
или исключительное положение в следующем смысле: более высокая
образованность, известность и успех, возможность безнаказанно высказываться
по острым проблемам и событиям, знакомство и причастность к западному образу
жизни и западной культуре, связи с культурными организациями и возможность
активно функционировать в них, причастность к высшим властям. 8 некотором
роде это -- наша интеллектуальная элита. По многим параметрам положение этой
прослойки двойственно, В своей узкопрофессиональной и служебной сфере они --
явление исключительное. Сопоставляя себя с прочими лицами этой сферы, они
создают о себе представление как о выдающихся личностях (мания гениальности,
скажем так). Но в обществе в целом они суть элементы массового явления в
ином разрезе этого общества. Их исключительность с этой точки зрения есть
лишь результат разделения труда. Она оказывается иллюзорной. В качестве
представителей массы людей такого рода они, как правило, обычны и заурядны.
Отсюда комплекс неполноценности и стремление обрести более прочные
социальные основания. Представители этой прослойки стремятся иметь все
мыслимые в наших условиях блага -- бытовой комфорт, степени, звания, чины,
ордена, премии, заграничные поездки, высокие оклады и гонорары и прочее.
Вместе с тем они хотят выглядеть несправедливо обиженными, обойденными,
затираемыми. Они и чувствуют себя таковыми, ибо перед их глазами постоянно
маячат менее образованные и менее способные сослуживцы, достигшие более
высокого социального положения и значительно больших материальных благ. Один
мой знакомый, который недавно вернулся из США и которого почему-то не
выпустили в Англию, как-то при встрече в течение часа поносил наши порядки в
таком стиле, что я почувствовал себя отсталым консерватором. В Англию он все
же через некоторое время поехал. Они стремятся быть вполне благонадежными в
глазах начальства. Они способны делать все, что нужно для начальства, и
делать лучше, чем их предшественники-реакционеры. Но при этом они хотят
выглядеть оппозиционерами и даже гонимыми. Они даже свою способность делать
пакости лучше реакционеров преподносят как признак прогрессивности и
гражданского мужества. Здесь имеет место двойственность не в смысле наличия
в них двух равносильных начал, а в смысле несоответствия формы мимикрии ее
социальной сущности. По сути они обычные стяжатели, карьеристы,
осведомители, исполнители. По форме они бескорыстные несправедливо обиженные
искатели истины, справедливости и красоты. Для начальства они не секрет. Они
секрет лишь для самих себя. Для таких людей появление по-настоящему
значительных личностей вроде ЭН весьма нежелательно, ибо последние отбирают
у них все атрибуты творчества и оставляют им только их социальную функцию.
СВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ
Моя жизнь проходит в основном в мастерской, говорит Мазила. Читать
нечего. По телевизору одну скуку гонят. Или хоккей. Или речи. Пошли как-то в
кино, так потом два дня плевались. С коллегами говорить не о чем. Если
исключить чисто деловые общения и посетителей (это работа), то уже много лет
я регулярно общаюсь лишь с двумя-тремя людьми. Разговоры с ними составляют
почти всю мою духовную жизнь. А другой светской жизни просто нет. Тебе
повезло, говорит Неврастеник. К тебе люди ходят.
ДЕТИ
Дети -- это, братцы, сопли,
Диспепсия, коклюш, вопли.
Ночь без сна. В тревоге дни.
Неприятности одни.
(Из "Баллады")
Жлоб вынул из рванья, отдаленно напоминающего портмоне, маленькую
фотографию маленькой девочки и показал Интеллигенту. Гляди, сказал он,
правда, хороша? Фотография пошла по рукам. У нас в семье, сказал Пораженец,
было одиннадцать детей. Жили впроголодь. В грязи. В рванье. Вы бы
посмотрели, в чем я ушел в армию! А здорово жили! Весело. Я был единственным
ребенком в семье, говорит Уклонист. Было значительно труднее, конечно, чем
Пораженцу. Чистая комната. Регулярная жратва. Какие котлетки делала мама! Но
все же было неплохо. У меня нет детей, говорит Интеллигент. И не будет. Я ни
о чем не жалею. Я даже горжусь чуть-чуть тем, что помочился в сапог этому
подонку Старшине. Хотя бы одну социальную акцию совершил в жизни! Многие ли
могут похвастаться даже этим? Единственное, о чем я сейчас жалею, нет у меня
сына. Лучше, дочки! Лучше, сына и дочки! В детях все-таки есть что то и
положительное. Мой отец говорил, что дети в наше время -- единственное
стоящее дело. Дети -- единственное, что без всяких условий привязывает
человека к роду человеческому. Дети -- вечная и абсолютная основа
нравственности. Относись к каждому человеку как к ребенку -- вот вам вся
премудрость жития. Остальное обман. Я не понимал отца. И сейчас не понимаю.
Но хотел бы понять и думать так же. А я, сказал Паникер, смотрю на это дело
иначе. Помните, нас гоняли разгружать вагоны? Так пока вы там топтались, я
успел разыскать какую-то девчонку, жениться и заделать ребенка. Так что если
меня шлепнут, то я избавлюсь от верных алиментов. Хоть какая-то выгода
будет.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ[x]
Эту историю мне рассказал очевидец. Как-то в либеральные времена
собрались деятели культуры. Преобладали молодые и талантливые. Обсуждались
всяческие проблемы, в том числе -- отношения академиков и молодых. Уговорили
выступить ЭН. Тот нарисовал огромный зад и сказал следующее. Крепко взявшись
за руки вокруг этой жопы стоят академики и лижут ее. За это она дает им
деньги, чины, машины, ордена, дачи. Сзади напирает огромная толпа молодых.
Академики кричат, что молодые рвутся кусать ее, и бьют молодых ногами.
Бедная, бедная жопа! Она не знает того, что молодые не собираются ее кусать.
Они рвутся ее лизать. Но лизать более квалифицированно и за меньшую плату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
злобу. Реакционерам (темным силам) ЭН не помеха. Они с ним соотносятся
совсем в ином плане, не имеющем отношения к творчеству как таковому. В
случае надобности они могут даже защитить его от светлых сил. Они не пустят
его очень далеко, задержат на грани полупризнания и полузажима. Причем
сделают это руками друзей и коллег. Наши друзья -- типичные представители
той прослойки нашего общества, в которой должен жить и работать ЭН. Эта
прослойка не имеет устойчивого названия, что соответствует ее реальной
неустойчивости и бесформенности. В нее на то или иное время попадают деятели
науки и искусства, поставленные в своей служебной среде в привилегированное
или исключительное положение в следующем смысле: более высокая
образованность, известность и успех, возможность безнаказанно высказываться
по острым проблемам и событиям, знакомство и причастность к западному образу
жизни и западной культуре, связи с культурными организациями и возможность
активно функционировать в них, причастность к высшим властям. 8 некотором
роде это -- наша интеллектуальная элита. По многим параметрам положение этой
прослойки двойственно, В своей узкопрофессиональной и служебной сфере они --
явление исключительное. Сопоставляя себя с прочими лицами этой сферы, они
создают о себе представление как о выдающихся личностях (мания гениальности,
скажем так). Но в обществе в целом они суть элементы массового явления в
ином разрезе этого общества. Их исключительность с этой точки зрения есть
лишь результат разделения труда. Она оказывается иллюзорной. В качестве
представителей массы людей такого рода они, как правило, обычны и заурядны.
Отсюда комплекс неполноценности и стремление обрести более прочные
социальные основания. Представители этой прослойки стремятся иметь все
мыслимые в наших условиях блага -- бытовой комфорт, степени, звания, чины,
ордена, премии, заграничные поездки, высокие оклады и гонорары и прочее.
Вместе с тем они хотят выглядеть несправедливо обиженными, обойденными,
затираемыми. Они и чувствуют себя таковыми, ибо перед их глазами постоянно
маячат менее образованные и менее способные сослуживцы, достигшие более
высокого социального положения и значительно больших материальных благ. Один
мой знакомый, который недавно вернулся из США и которого почему-то не
выпустили в Англию, как-то при встрече в течение часа поносил наши порядки в
таком стиле, что я почувствовал себя отсталым консерватором. В Англию он все
же через некоторое время поехал. Они стремятся быть вполне благонадежными в
глазах начальства. Они способны делать все, что нужно для начальства, и
делать лучше, чем их предшественники-реакционеры. Но при этом они хотят
выглядеть оппозиционерами и даже гонимыми. Они даже свою способность делать
пакости лучше реакционеров преподносят как признак прогрессивности и
гражданского мужества. Здесь имеет место двойственность не в смысле наличия
в них двух равносильных начал, а в смысле несоответствия формы мимикрии ее
социальной сущности. По сути они обычные стяжатели, карьеристы,
осведомители, исполнители. По форме они бескорыстные несправедливо обиженные
искатели истины, справедливости и красоты. Для начальства они не секрет. Они
секрет лишь для самих себя. Для таких людей появление по-настоящему
значительных личностей вроде ЭН весьма нежелательно, ибо последние отбирают
у них все атрибуты творчества и оставляют им только их социальную функцию.
СВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ
Моя жизнь проходит в основном в мастерской, говорит Мазила. Читать
нечего. По телевизору одну скуку гонят. Или хоккей. Или речи. Пошли как-то в
кино, так потом два дня плевались. С коллегами говорить не о чем. Если
исключить чисто деловые общения и посетителей (это работа), то уже много лет
я регулярно общаюсь лишь с двумя-тремя людьми. Разговоры с ними составляют
почти всю мою духовную жизнь. А другой светской жизни просто нет. Тебе
повезло, говорит Неврастеник. К тебе люди ходят.
ДЕТИ
Дети -- это, братцы, сопли,
Диспепсия, коклюш, вопли.
Ночь без сна. В тревоге дни.
Неприятности одни.
(Из "Баллады")
Жлоб вынул из рванья, отдаленно напоминающего портмоне, маленькую
фотографию маленькой девочки и показал Интеллигенту. Гляди, сказал он,
правда, хороша? Фотография пошла по рукам. У нас в семье, сказал Пораженец,
было одиннадцать детей. Жили впроголодь. В грязи. В рванье. Вы бы
посмотрели, в чем я ушел в армию! А здорово жили! Весело. Я был единственным
ребенком в семье, говорит Уклонист. Было значительно труднее, конечно, чем
Пораженцу. Чистая комната. Регулярная жратва. Какие котлетки делала мама! Но
все же было неплохо. У меня нет детей, говорит Интеллигент. И не будет. Я ни
о чем не жалею. Я даже горжусь чуть-чуть тем, что помочился в сапог этому
подонку Старшине. Хотя бы одну социальную акцию совершил в жизни! Многие ли
могут похвастаться даже этим? Единственное, о чем я сейчас жалею, нет у меня
сына. Лучше, дочки! Лучше, сына и дочки! В детях все-таки есть что то и
положительное. Мой отец говорил, что дети в наше время -- единственное
стоящее дело. Дети -- единственное, что без всяких условий привязывает
человека к роду человеческому. Дети -- вечная и абсолютная основа
нравственности. Относись к каждому человеку как к ребенку -- вот вам вся
премудрость жития. Остальное обман. Я не понимал отца. И сейчас не понимаю.
Но хотел бы понять и думать так же. А я, сказал Паникер, смотрю на это дело
иначе. Помните, нас гоняли разгружать вагоны? Так пока вы там топтались, я
успел разыскать какую-то девчонку, жениться и заделать ребенка. Так что если
меня шлепнут, то я избавлюсь от верных алиментов. Хоть какая-то выгода
будет.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ[x]
Эту историю мне рассказал очевидец. Как-то в либеральные времена
собрались деятели культуры. Преобладали молодые и талантливые. Обсуждались
всяческие проблемы, в том числе -- отношения академиков и молодых. Уговорили
выступить ЭН. Тот нарисовал огромный зад и сказал следующее. Крепко взявшись
за руки вокруг этой жопы стоят академики и лижут ее. За это она дает им
деньги, чины, машины, ордена, дачи. Сзади напирает огромная толпа молодых.
Академики кричат, что молодые рвутся кусать ее, и бьют молодых ногами.
Бедная, бедная жопа! Она не знает того, что молодые не собираются ее кусать.
Они рвутся ее лизать. Но лизать более квалифицированно и за меньшую плату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127