Клеветник поднял руки в знак
капитуляции. С таким блестящим умом, как у Вас, сказал он Болтуну, Вам надо
бы руководить крупными делами. Ерунда, сказал Болтун, для руководства нужны
совсем иные качества. Спросите Шизофреника. Он в этом деле кое-что смыслит.
Член сказал, что он все же этой проблемой займется.
ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ
Жизнь, читал Инструктор, дана человеку один раз, сказал Литератор.
Неизвестно, что будет с нами завтра. И пропадут наши наборные мундштуки,
ножи и запасы сахара. Есть идея: устроить выпивон. У меня в городе есть баба
знакомая, она все обделает. После получасовой дискуссии все выложили свои
резервы, и один из караульных отправился вместе с Литератором к его бабе.
Та, сверх всего прочего, подкинула мешочек домашних пышек. Выпивон получился
необыкновенный. Такое единение людей им уже не пришлось видеть потом
никогда. Патриот, успешно сачковавший на свободе за счет художественной
самодеятельности, читал с выражением "Балладу". Особенно здорово у него
получились места, посвященные караульной службе.
И в неделю пару раз
В караул гоняют нас.
До развода нам морали
Пуда на два прочитали.
Старшина потом приходит.
Ту же музыку заводит.
И чего, великий боже,
Часовой ему не должен!
Должен бодрствовать, не спать.
На посту как штык стоять.
Вот окончился развод.
В караул идет народ.
Карнача карнач сменяет.
"Как делишки?", вопрошает.
Руки жмут. Цыгарки крутят.
Над начальниками шутят.
Первый молвит: "Я тебе,
Братец, верю, как себе!".
Когда Патриот дошел до описания сцены смены караула, прибежал дежурный
по роте и призвал к тишине. Уходя, он сказал: "Живут же люди!".
Смена боком, по кустам,
Разбрелася по постам.
Звезды на небе блестят.
В карауле мирно спят.
Вся земля кругом уснула.
Спит начальник караула.
Огоньки горят вдали.
Рядом воют кобели.
Их с постов мои солдаты
Трехэтажным кроют матом.
Небосклон прозрачен, чист.
Вдруг раздался страшный свист.
Часовые все в тревоге:
Кто-то прется по дороге.
Разводящий сгоряча
Кроет матом карнача:
"Поднимайся, идиот!
Поверяющий идет!".
Далее шла живописная сцена подготовки караула ко встрече поверяющего, и
глава заканчивалась так:
Поверяющий приходит
И порядочек находит.
Пишет в ведомости: "Тут
Службу бдительно несут.
Часовые на постах.
В карауле чистота".
Уклонист сказал, что это -- типичный пример расслоения общества на
информативно автономные группы. Представители таких различных групп живут
вроде бы вместе. Даже жрут в одной столовой и ходят в один сортир. А того,
что называют правдой или истиной, они друг о друге не знают и знать не
могут. Знание правды в таких случаях социально наказуемо для всех, и потому
все ее скрывают. Поверяющий не заинтересовал в том, чтобы в части было
Чрезвычайное Происшествие из-за того, что какой-то Ибанов дрыхнет на посту
на бензоскладе, а Ибанов не заинтересован в том, чтобы его застукали за этим
занятием. Правда в таких случаях вылезает наружу лишь в исключительных
случаях, когда ее нельзя замять. И расценивается она не как обще нормальное
положение дел, а как из ряда вон выходящее ненормальное исключение.
Нормальная общественная жизнь сплошь состоит из таких сокрытий правды.
Часовой сказал, что по его наблюдениям часовые почти всегда спят на посту.
Он, во всяком случае, спать начал с первого же раза. Он спал даже у
полкового знамени. Неудобно было -- ноги все время подкашивались и винтовка
имела тенденцию вывалиться из рук. Но все равно спал. И никогда не
попадался. Тут, надо полагать, в хромосомах заложена какая-то программа:
никто не учит, как нужно правильно спать на посту, а все сразу же умеют это
делать. Перед войной он служил на самой границе. На соседнем посту стоял
бдительный кретин и во всю бодрствовал. Так его диверсанты прирезали. А он
хорошо спрятался и уснул. Так его, оказывается, диверсанты не нашли, и он
остался жив. Кто-то спросил, почему же он не проснулся. Часовой сказал, что
врожденная программа, о которой он говорил, рассчитана лишь на своих -- на
разводящего, карнача, поверяющего и т.п. Мазила сказал, что можно установить
на постах подсматривающие устройства, например, телевизор, и тогда не
поспишь. Уклонист сказал, что это ничего не меняет, так как в качестве
тайного средства телевизор недоказателен и подобен доносу, а в качестве
официального средства он известен, и потому его можно обмануть. И потом,
дело тут совсем не в технических возможностях наблюдения. Тут сказывается
ситуация, в некотором роде противоположная ситуации в квантовой механике. В
квантовой механике неизвестно, что происходит на самом деле, а утверждения
об этом неизвестном можно доказать официально признанными методами. Тут же,
наоборот, всем известно, что происходит на самом деле, а утверждения об этом
невозможно доказать официально признанными методами. Вы что, не знаете
разве, во сколько раз больше нас по стоимости потребляют сильные мира сего?
А поди докажи. Мазила сказал, что у них был такой случай: бросали с
парашютом, один курсант сдох в воздухе от страха, а когда хоронили, на гроб
положили ленту с надписью "Безумству храбрых поем мы славу!". Интеллигент
сказал, что надо учитывать переход правды во вранье, что, наверно, тоже
заложено в генотипе. Вот, например, Литератор в будущем романе напишет: у
сортира стояли ломы и лопаты, и это свидетельствовало о том, что тут
работают, Но он умолчит о том, что работают плохо. А на самом деле, тут даже
не столько работают, сколько плохо. Мерин добавил, что в обсуждаемой
проблеме есть еще один аспект, -- оценочный. Старшина, например, для Сачка
-- зверь, а для себя -- загнанная лошадь. Сачок для Старшины -- паразит, а
для себя -- жертва травли и несправедливости. Когда люди говорят о житейской
правде, то имеют в виду не какую-то объективную и беспристрастную истину, а
некую справедливость, да еще в своих сугубо личных интересах. Интеллигент
как наиболее трезвый (он совсем не пил) сказал, что так ни до чего ясного не
договоришься, и предложил прекратить разговорчики. А в общем-то спор пустой,
а проблема примитивная, сказал он Мерину. Истина -- то, что считается
истиной.
ПРИЕМ У СОЦИОЛОГА
Вернувшись из очередной заграничной командировки и написав отчеты для
Лаборатории и Института, Социолог устроил грандиозный прием. Были приглашены
Претендент, Мыслитель, Сотрудник, Литератор, Художник, Шизофреник,
Клеветник, Карьерист и многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
капитуляции. С таким блестящим умом, как у Вас, сказал он Болтуну, Вам надо
бы руководить крупными делами. Ерунда, сказал Болтун, для руководства нужны
совсем иные качества. Спросите Шизофреника. Он в этом деле кое-что смыслит.
Член сказал, что он все же этой проблемой займется.
ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ
Жизнь, читал Инструктор, дана человеку один раз, сказал Литератор.
Неизвестно, что будет с нами завтра. И пропадут наши наборные мундштуки,
ножи и запасы сахара. Есть идея: устроить выпивон. У меня в городе есть баба
знакомая, она все обделает. После получасовой дискуссии все выложили свои
резервы, и один из караульных отправился вместе с Литератором к его бабе.
Та, сверх всего прочего, подкинула мешочек домашних пышек. Выпивон получился
необыкновенный. Такое единение людей им уже не пришлось видеть потом
никогда. Патриот, успешно сачковавший на свободе за счет художественной
самодеятельности, читал с выражением "Балладу". Особенно здорово у него
получились места, посвященные караульной службе.
И в неделю пару раз
В караул гоняют нас.
До развода нам морали
Пуда на два прочитали.
Старшина потом приходит.
Ту же музыку заводит.
И чего, великий боже,
Часовой ему не должен!
Должен бодрствовать, не спать.
На посту как штык стоять.
Вот окончился развод.
В караул идет народ.
Карнача карнач сменяет.
"Как делишки?", вопрошает.
Руки жмут. Цыгарки крутят.
Над начальниками шутят.
Первый молвит: "Я тебе,
Братец, верю, как себе!".
Когда Патриот дошел до описания сцены смены караула, прибежал дежурный
по роте и призвал к тишине. Уходя, он сказал: "Живут же люди!".
Смена боком, по кустам,
Разбрелася по постам.
Звезды на небе блестят.
В карауле мирно спят.
Вся земля кругом уснула.
Спит начальник караула.
Огоньки горят вдали.
Рядом воют кобели.
Их с постов мои солдаты
Трехэтажным кроют матом.
Небосклон прозрачен, чист.
Вдруг раздался страшный свист.
Часовые все в тревоге:
Кто-то прется по дороге.
Разводящий сгоряча
Кроет матом карнача:
"Поднимайся, идиот!
Поверяющий идет!".
Далее шла живописная сцена подготовки караула ко встрече поверяющего, и
глава заканчивалась так:
Поверяющий приходит
И порядочек находит.
Пишет в ведомости: "Тут
Службу бдительно несут.
Часовые на постах.
В карауле чистота".
Уклонист сказал, что это -- типичный пример расслоения общества на
информативно автономные группы. Представители таких различных групп живут
вроде бы вместе. Даже жрут в одной столовой и ходят в один сортир. А того,
что называют правдой или истиной, они друг о друге не знают и знать не
могут. Знание правды в таких случаях социально наказуемо для всех, и потому
все ее скрывают. Поверяющий не заинтересовал в том, чтобы в части было
Чрезвычайное Происшествие из-за того, что какой-то Ибанов дрыхнет на посту
на бензоскладе, а Ибанов не заинтересован в том, чтобы его застукали за этим
занятием. Правда в таких случаях вылезает наружу лишь в исключительных
случаях, когда ее нельзя замять. И расценивается она не как обще нормальное
положение дел, а как из ряда вон выходящее ненормальное исключение.
Нормальная общественная жизнь сплошь состоит из таких сокрытий правды.
Часовой сказал, что по его наблюдениям часовые почти всегда спят на посту.
Он, во всяком случае, спать начал с первого же раза. Он спал даже у
полкового знамени. Неудобно было -- ноги все время подкашивались и винтовка
имела тенденцию вывалиться из рук. Но все равно спал. И никогда не
попадался. Тут, надо полагать, в хромосомах заложена какая-то программа:
никто не учит, как нужно правильно спать на посту, а все сразу же умеют это
делать. Перед войной он служил на самой границе. На соседнем посту стоял
бдительный кретин и во всю бодрствовал. Так его диверсанты прирезали. А он
хорошо спрятался и уснул. Так его, оказывается, диверсанты не нашли, и он
остался жив. Кто-то спросил, почему же он не проснулся. Часовой сказал, что
врожденная программа, о которой он говорил, рассчитана лишь на своих -- на
разводящего, карнача, поверяющего и т.п. Мазила сказал, что можно установить
на постах подсматривающие устройства, например, телевизор, и тогда не
поспишь. Уклонист сказал, что это ничего не меняет, так как в качестве
тайного средства телевизор недоказателен и подобен доносу, а в качестве
официального средства он известен, и потому его можно обмануть. И потом,
дело тут совсем не в технических возможностях наблюдения. Тут сказывается
ситуация, в некотором роде противоположная ситуации в квантовой механике. В
квантовой механике неизвестно, что происходит на самом деле, а утверждения
об этом неизвестном можно доказать официально признанными методами. Тут же,
наоборот, всем известно, что происходит на самом деле, а утверждения об этом
невозможно доказать официально признанными методами. Вы что, не знаете
разве, во сколько раз больше нас по стоимости потребляют сильные мира сего?
А поди докажи. Мазила сказал, что у них был такой случай: бросали с
парашютом, один курсант сдох в воздухе от страха, а когда хоронили, на гроб
положили ленту с надписью "Безумству храбрых поем мы славу!". Интеллигент
сказал, что надо учитывать переход правды во вранье, что, наверно, тоже
заложено в генотипе. Вот, например, Литератор в будущем романе напишет: у
сортира стояли ломы и лопаты, и это свидетельствовало о том, что тут
работают, Но он умолчит о том, что работают плохо. А на самом деле, тут даже
не столько работают, сколько плохо. Мерин добавил, что в обсуждаемой
проблеме есть еще один аспект, -- оценочный. Старшина, например, для Сачка
-- зверь, а для себя -- загнанная лошадь. Сачок для Старшины -- паразит, а
для себя -- жертва травли и несправедливости. Когда люди говорят о житейской
правде, то имеют в виду не какую-то объективную и беспристрастную истину, а
некую справедливость, да еще в своих сугубо личных интересах. Интеллигент
как наиболее трезвый (он совсем не пил) сказал, что так ни до чего ясного не
договоришься, и предложил прекратить разговорчики. А в общем-то спор пустой,
а проблема примитивная, сказал он Мерину. Истина -- то, что считается
истиной.
ПРИЕМ У СОЦИОЛОГА
Вернувшись из очередной заграничной командировки и написав отчеты для
Лаборатории и Института, Социолог устроил грандиозный прием. Были приглашены
Претендент, Мыслитель, Сотрудник, Литератор, Художник, Шизофреник,
Клеветник, Карьерист и многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127