все грудами оставляли на краю кладбища. Раз в день кто-нибудь из здоровых приходил туда и забирал припасы. Единственным человеком, покидавшим Эйам, был возница смертной телеги.
Мор по-прежнему свирепствовал, распространяясь по деревне, словно огонь. Безнадежность и меланхолия саваном окутали Эйам.
Так продолжалось до седьмого дня.
* * *
– Как ты сегодня, маленькая? – спросила Кэт. Вопрос был риторический; она не ожидала ответа от девочки, лежащей на тюфяке, разложенном на церковном полу.
Когда Кэт в последний раз осматривала ее, та, казалось, была на грани смерти.
– Гораздо лучше, спасибо, – ответила девочка.
Голосок звучал слабо, но уверенно. Кэт удивленно склонилась над ней.
– Поразительно.
Она напоила девочку и отправилась на поиски Алехандро. Он был занят с очередным больным. Кэт потянула его за руку, не обращая внимания на протесты.
– Ты должен пойти со мной и своими глазами увидеть кое-что.
Девочка лежала на тюфяке и улыбалась. Кэт пригладила ей волосы и посмотрела на Алехандро.
– Она поправляется, – потрясенно произнес он.
– Вчера она была так плоха, что я не сомневалась – это ее последняя ночь. – Кэт пробежала взглядом по лицам лежащих вокруг и, как предполагалось, умирающих людей. – Я заметила кое-что странное, p?re. Многие из тех, кто мужественно помогал больным и определенно должен был заразиться, так и не заболели.
Алехандро был так занят, ухаживая за больными, что сам не замечал этого. Но сейчас…
– Ты права, – с удивлением согласился он.
То, что он увидел в церкви, подтверждало это впечатление. Мужья, ухаживающие за женами; дети – дочь портного, к примеру, – заботящиеся о заболевших родителях. И никто из них не чувствовал недомогания.
– Если только не изменилась природа самой чумы, – прошептал Алехандро, – а свидетельств этого я пока не вижу, что же получается? В Эйаме есть нечто, защищающее его жителей.
* * *
Человек из Эйама стоял над грудой продуктов, не так давно оставленных на краю кладбища. Дотащить их будет нелегко, но он с радостью сделает это, поскольку сильно проголодался. Среди продуктов был свежий хлеб; почувствовав его запах, человек начал истекать слюной.
«Кому повредит, – подумал он, – если я возьму один каравай себе?»
Зато как приятно будет набить живот! Для многолюдной деревни, где к тому же полно больных, которые вообще не едят, одним караваем больше, одним караваем меньше – какая разница.
Ориентируясь по запаху, он нашел хлеб в третьем узле – все еще теплый, с незатвердевшей корочкой, наверное, только-только вынутый из печи.
Он обхватил руками каравай, наслаждаясь его теплом; день был прохладный, небо серое и угрожающе низкое. Человек поднес хлеб к носу, втянул сдобный запах и только собрался откусить первый кусок, как каравай взорвался.
Человек пронзительно вскрикнул, выронил оставшиеся в руках куски и перевел взгляд в направлении, откуда прилетела стрела.
* * *
Неподалеку в лесу сэр Джон Шандос рассмеялся. Повесив лук на петлю у седла, он протянул открытую ладонь Бенуа, который с раздосадованным видом положил в нее монету.
– Осторожнее заключайте пари, – сказал Шандос. – Ничего, может, в следующий раз повезет.
Он пришпорил коня и в сопровождении Бенуа выехал из леса. Они подскакали к ошеломленному человеку. Увидев их, он поднял руки, неудержимо дрожа.
– Не смей воровать! – сказал Шандос, остановившись в нескольких шагах от человека.
Тот рухнул на колени.
– Держитесь подальше, сэр, у нас чума!
– Мне известно об этом. Я видел флаг. И меня трогает великодушие ваших соседей, приносящих продукты больным. Я расскажу об этом королю, который, конечно же, вознаградит их. И еще я расскажу жителям деревни о том, что ты собирался сделать. Им это вряд ли понравится. Позор! Ты хотел украсть то, что предназначалось для всех.
– Мне ведь тоже кое-что причитается, сэр, – все еще дрожа, ответил человек. – Я просто взял свою порцию немного раньше, только и всего.
– Гораздо раньше, по-моему.
Конь Шандоса фыркнул и встал на дыбы; человек отшатнулся, чтобы не угодить под копыта.
– Как жители деревни справляются с этой напастью? – спросил Шандос, сверху вниз глядя на него.
– Пока хорошо, сэр, хотя мы по-прежнему в страхе. Многие умерли.
Шандос перевел взгляд на ряд свежих могил.
– Выражаю соболезнование от имени короля и от своего собственного. Но скажи – в деревне есть целитель или цирюльник, чтобы пускать кровь тем, кто заболел?
Мужчина заметно разволновался.
– Ну нет, сэр, ни того ни другого. Но нам повезло – вместо них у нас объявился лекарь… путешественник, который пришел в деревню за неделю до эпидемии. И с ним леди… его дочь, так он говорит.
– Вот уж действительно повезло так повезло… И как это лекарь так кстати оказался под рукой, когда чума дала о себе знать?
Человек, на которого странный рыцарь явно произвел устрашающее впечатление, тем не менее задумался, с чего это тот проявляет такое любопытство.
– Не знаю, сэр.
– Действительно. Вот разве что он принес чуму с собой, чтобы потом заработать славу на ее исцелении.
– Ох, нет, сэр! – воскликнул мужчина. – Старейшины говорят, во всем виноват Ковингтон. Он, вопреки указу, пронес в деревню рулоны шерсти из Лондона.
– Ну, раз старейшины так говорят, значит, лекарь тут ни при чем, это просто совпадение. – Шандос наклонился и понизил голос. – Хочу кое-что рассказать тебе, ради блага вашей деревни. Я слышал о странствующем лекаре, которого видели неподалеку от Виндзора в компании красивой белокурой женщины. Этот человек еврей, а она ведьма. И, говорят, у них при себе тот самый яд, которым отравлены родники по всей Франции.
Человек потрясенно раскрыл рот. Шандос помолчал, давая ему возможность осознать смысл своих слов, потом кивнул и добавил:
– Ну, доброго дня тебе. Не воруй больше. Если я узнаю об этом, то вернусь и отрублю тебе руки. Я буду молиться, чтобы ваша деревня благополучно пережила чуму. И чтобы колдовство этих чужаков не слишком сильно на вас подействовало.
Шандос развернул коня и медленно поскакал прочь в сопровождении Бенуа.
* * *
Не пробыв в Эйаме и пяти минут, человек начал рассказывать о своей встрече с грозным рыцарем. Слухи поползли по деревне с быстротой огня, проникая повсюду, в том числе в церковь и таверну. Повторяли – шепотом! – одно и то же: «Ведьма и еврей – они принесли эту напасть с собой».
* * *
Алехандро и Кэт отдыхали на торговой площади, когда к ним неожиданно подошли старейшины.
– Это правда, что говорят? – спросил один, обвиняюще тыча в них пальцем. – Что вы принесли сюда чуму только ради того, чтобы сделать себе имя на ее исцелении?
Алехандро недоуменно посмотрел на него.
– Вы меня ставите в тупик, сэр. Я понятия не имею, о чем вы толкуете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Мор по-прежнему свирепствовал, распространяясь по деревне, словно огонь. Безнадежность и меланхолия саваном окутали Эйам.
Так продолжалось до седьмого дня.
* * *
– Как ты сегодня, маленькая? – спросила Кэт. Вопрос был риторический; она не ожидала ответа от девочки, лежащей на тюфяке, разложенном на церковном полу.
Когда Кэт в последний раз осматривала ее, та, казалось, была на грани смерти.
– Гораздо лучше, спасибо, – ответила девочка.
Голосок звучал слабо, но уверенно. Кэт удивленно склонилась над ней.
– Поразительно.
Она напоила девочку и отправилась на поиски Алехандро. Он был занят с очередным больным. Кэт потянула его за руку, не обращая внимания на протесты.
– Ты должен пойти со мной и своими глазами увидеть кое-что.
Девочка лежала на тюфяке и улыбалась. Кэт пригладила ей волосы и посмотрела на Алехандро.
– Она поправляется, – потрясенно произнес он.
– Вчера она была так плоха, что я не сомневалась – это ее последняя ночь. – Кэт пробежала взглядом по лицам лежащих вокруг и, как предполагалось, умирающих людей. – Я заметила кое-что странное, p?re. Многие из тех, кто мужественно помогал больным и определенно должен был заразиться, так и не заболели.
Алехандро был так занят, ухаживая за больными, что сам не замечал этого. Но сейчас…
– Ты права, – с удивлением согласился он.
То, что он увидел в церкви, подтверждало это впечатление. Мужья, ухаживающие за женами; дети – дочь портного, к примеру, – заботящиеся о заболевших родителях. И никто из них не чувствовал недомогания.
– Если только не изменилась природа самой чумы, – прошептал Алехандро, – а свидетельств этого я пока не вижу, что же получается? В Эйаме есть нечто, защищающее его жителей.
* * *
Человек из Эйама стоял над грудой продуктов, не так давно оставленных на краю кладбища. Дотащить их будет нелегко, но он с радостью сделает это, поскольку сильно проголодался. Среди продуктов был свежий хлеб; почувствовав его запах, человек начал истекать слюной.
«Кому повредит, – подумал он, – если я возьму один каравай себе?»
Зато как приятно будет набить живот! Для многолюдной деревни, где к тому же полно больных, которые вообще не едят, одним караваем больше, одним караваем меньше – какая разница.
Ориентируясь по запаху, он нашел хлеб в третьем узле – все еще теплый, с незатвердевшей корочкой, наверное, только-только вынутый из печи.
Он обхватил руками каравай, наслаждаясь его теплом; день был прохладный, небо серое и угрожающе низкое. Человек поднес хлеб к носу, втянул сдобный запах и только собрался откусить первый кусок, как каравай взорвался.
Человек пронзительно вскрикнул, выронил оставшиеся в руках куски и перевел взгляд в направлении, откуда прилетела стрела.
* * *
Неподалеку в лесу сэр Джон Шандос рассмеялся. Повесив лук на петлю у седла, он протянул открытую ладонь Бенуа, который с раздосадованным видом положил в нее монету.
– Осторожнее заключайте пари, – сказал Шандос. – Ничего, может, в следующий раз повезет.
Он пришпорил коня и в сопровождении Бенуа выехал из леса. Они подскакали к ошеломленному человеку. Увидев их, он поднял руки, неудержимо дрожа.
– Не смей воровать! – сказал Шандос, остановившись в нескольких шагах от человека.
Тот рухнул на колени.
– Держитесь подальше, сэр, у нас чума!
– Мне известно об этом. Я видел флаг. И меня трогает великодушие ваших соседей, приносящих продукты больным. Я расскажу об этом королю, который, конечно же, вознаградит их. И еще я расскажу жителям деревни о том, что ты собирался сделать. Им это вряд ли понравится. Позор! Ты хотел украсть то, что предназначалось для всех.
– Мне ведь тоже кое-что причитается, сэр, – все еще дрожа, ответил человек. – Я просто взял свою порцию немного раньше, только и всего.
– Гораздо раньше, по-моему.
Конь Шандоса фыркнул и встал на дыбы; человек отшатнулся, чтобы не угодить под копыта.
– Как жители деревни справляются с этой напастью? – спросил Шандос, сверху вниз глядя на него.
– Пока хорошо, сэр, хотя мы по-прежнему в страхе. Многие умерли.
Шандос перевел взгляд на ряд свежих могил.
– Выражаю соболезнование от имени короля и от своего собственного. Но скажи – в деревне есть целитель или цирюльник, чтобы пускать кровь тем, кто заболел?
Мужчина заметно разволновался.
– Ну нет, сэр, ни того ни другого. Но нам повезло – вместо них у нас объявился лекарь… путешественник, который пришел в деревню за неделю до эпидемии. И с ним леди… его дочь, так он говорит.
– Вот уж действительно повезло так повезло… И как это лекарь так кстати оказался под рукой, когда чума дала о себе знать?
Человек, на которого странный рыцарь явно произвел устрашающее впечатление, тем не менее задумался, с чего это тот проявляет такое любопытство.
– Не знаю, сэр.
– Действительно. Вот разве что он принес чуму с собой, чтобы потом заработать славу на ее исцелении.
– Ох, нет, сэр! – воскликнул мужчина. – Старейшины говорят, во всем виноват Ковингтон. Он, вопреки указу, пронес в деревню рулоны шерсти из Лондона.
– Ну, раз старейшины так говорят, значит, лекарь тут ни при чем, это просто совпадение. – Шандос наклонился и понизил голос. – Хочу кое-что рассказать тебе, ради блага вашей деревни. Я слышал о странствующем лекаре, которого видели неподалеку от Виндзора в компании красивой белокурой женщины. Этот человек еврей, а она ведьма. И, говорят, у них при себе тот самый яд, которым отравлены родники по всей Франции.
Человек потрясенно раскрыл рот. Шандос помолчал, давая ему возможность осознать смысл своих слов, потом кивнул и добавил:
– Ну, доброго дня тебе. Не воруй больше. Если я узнаю об этом, то вернусь и отрублю тебе руки. Я буду молиться, чтобы ваша деревня благополучно пережила чуму. И чтобы колдовство этих чужаков не слишком сильно на вас подействовало.
Шандос развернул коня и медленно поскакал прочь в сопровождении Бенуа.
* * *
Не пробыв в Эйаме и пяти минут, человек начал рассказывать о своей встрече с грозным рыцарем. Слухи поползли по деревне с быстротой огня, проникая повсюду, в том числе в церковь и таверну. Повторяли – шепотом! – одно и то же: «Ведьма и еврей – они принесли эту напасть с собой».
* * *
Алехандро и Кэт отдыхали на торговой площади, когда к ним неожиданно подошли старейшины.
– Это правда, что говорят? – спросил один, обвиняюще тыча в них пальцем. – Что вы принесли сюда чуму только ради того, чтобы сделать себе имя на ее исцелении?
Алехандро недоуменно посмотрел на него.
– Вы меня ставите в тупик, сэр. Я понятия не имею, о чем вы толкуете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131