Мы могли бы поесть сейчас втроем, еда, можно сказать, у нас в руках, так нет же, ему непременно нужно дождаться обезьяны, чтобы и ее накормить.
Наконец терпение у Чжу Ба-цзе лопнуло, и он, схватив обеими руками горшок, хотел разом все съесть.
Между тем Сунь У-кун, набрав на вершине южной горы персиков и сложив их в миску, сделал прыжок в воздухе и в тот же миг очутился рядом с учителем. Пристально взглянув на женщину своими огненными глазами, он тотчас же признал в ней духа-оборотня и, поставив на землю миску, схватил свой посох.
- Сунь У-кун! - испуганно воскликнул Сюань-цзан, схва - тив его за руку. - Кого это ты собираешься бить?
- Учитель, - сказал тогда Сунь У-кун. - Не думайте, что женщина, которую вы видите, - хороший человек. Это - дух, он обманул вас.
- Ах ты обезьяна, - отвечал на это Сюань-цзан. - Ты, конечно, доказал свою прозорливость, но это вовсе не значит, что сейчас должен болтать всякий вздор. Эта женщина явилась сюда с благими намерениями и изъявила желание накормить нас, как же смеешь ты после этого называть ее оборотнем?
- Учитель, ничего вы не знаете, - промолвил Сунь У-кун. - Когда я был духом в пещере Водного занавеса и думал о том, как поесть человеческого мяса, я прибегал точно к таким же уловкам: либо превращался в золото и серебро, либо принимал вид столика, а иногда притворялся пьяным или же становился красавицей. И если находился какой-нибудь дурак, который влюблялся в меня, я заманивал его в пещеру и здесь делал с ним все, что было моей душе угодно: или поджаривал, или варил. А если не мог съесть сразу, то вялил про черный день. Запоздай я сейчас немного, учитель, и вы, безусловно, попали бы к нему в ловушку.
Однако Сюань-цзан никак не мог поверить тому, что говорил Сунь У-кун, и твердил свое.
- Ну, теперь мне все понятно, - сказал Сунь У-кун. - Просто вы не устояли перед такой красавицей и в вас проснулись человеческие страсти. Ну что ж, в таком случае велите Чжу Ба-цзе срубить несколько деревьев. Ша-сэн же пусть наберет травы, а я буду за плотника и сооружу вам уютное гнездышко. Наслаждайтесь в свое удовольствие. А мы пойдем каждый своей дорогой. Зачем тащиться за какими-то там священными книгами и переживать разные трудности.
Сюань-цзан, будучи по натуре человеком мягким и добрым, не мог снести подобного оскорбления, и весь зарделся.
А Сунь У-кун, между тем, решил показать себя. Он размахнулся и ударил оборотня посохом по голове. Однако оборо - тень тоже умел прибегать к различным волшебным способам.
Как только Сунь У-кун занес над его головой посох, он применил способ «освобождение от телесной оболочки», встряхнулся и, прежде чем Сунь У-кун успел ударить его, выпустил душу из тела, которое так и осталось лежать на земле бездыханным. Перепуганный насмерть Сюань-цзан весь дрожал и читал про себя молитвы.
- Эта обезьяна продолжает безобразничать, - бормотал он. - Никакие увещевания не действуют на нее. Взяла вот и ни за что, ни про что погубила человеческую жизнь.
- Не сердитесь, учитель, - промолвил Сунь У-кун. - Вы лучше посмотрите, что находится в горшке.
И вот, когда Сюань-цзан, поддерживаемый под руку Ша-сэном, приблизился к горшку, то вместо каши из ароматного риса обнаружил там ползающих червей, которые тащили свои хвосты, а вместо лапши увидел зеленых лягушек и жаб, которые ползали вокруг. Тут Сюань-цзан призадумался над словами Сунь У-куна и готов был уже поверить тому, что тот сказал. Однако подстрекательства Чжу Ба-цзе, который никак не мог успокоиться, оказали свое действие.
- Как можно было принять эту женщину за оборотня? - говорил Чжу Ба-цзе. - Ведь она из местных поселян и встретилась нам только потому, что несла мужу в поле обед. Посох нашего брата чересчур тяжел и стоило Сунь У-куну прикоснуться им к женщине, как она тут же отдала богу душу. Сунь У-кун ничуть не боится заклинания о сжатии обруча. Посредством волшебства он затуманил ваши глаза и совершил это превращение. Он делает все это для того, чтобы вы не читали своего заклинания.
Слова Чжу Ба-цзе оказались роковыми. Сюань-цзан поддался на подстрекательства Дурня и, щелкнув пальцами, стал читать заклинание.
- Ой, больно! - закричал Сунь У-кун. - Умоляю вас, остановитесь. Если хотите что-нибудь сказать мне, пожалуйста говорите.
- Какие тут еще могут быть разговоры, - возмутился Сюань-цзан. - Отрекшийся от мира должен совершать только добрые дела, читать молитвы и никогда не забывать о добродетели: «Подметая пол, надо стараться не причинить вреда даже муравью и жалеть мотылька, полетевшего на огонь». Как же ты смеешь на каждом шагу творить зло? Вот и сейчас ты ни за что, ни про что убил человека. Зачем же тебе идти за священными книгами? Возвращайся лучше обратно!
- Куда же вы меня посылаете, учитель? - спросил Сунь У-кун.
- Отныне я не желаю считать тебя своим учеником, - отвечал Сюань-цзан.
- Боюсь, что без меня вы никогда не доберетесь до Индии, - произнес Сунь У-кун.
- Моя судьба в руках неба, - смиренно отвечал Сюань-цзан. - Если мне суждено, чтобы какой-нибудь дух сварил и съел меня, - значит так и будет. Разве сможешь ты предотвратить мою смерть? Еще раз говорю тебе - иди обратно!
- Вернуться, конечно, можно, ничего хитрого в этом нет, - сказал Сунь У-кун. - Беда лишь в том, что я не успел отблагодарить вас за оказанную мне милость.
- О какой милости ты говоришь? - спросил Сюань-цзан.
Тогда Великий Мудрец встал перед Сюань-цзаном на ко - лени и, отбивая поклоны, промолвил:
- За то, что я учинил дебош в небесных чертогах, меня подвергли тягчайшему наказанию: наш святейший Будда заточил меня под гору Усиншань. Но, к счастью, бодисатва Гуань-инь постригла меня в монахи, и благодаря вам, учитель, я был освобожден из заточения. И теперь, если я не буду следовать с вами до Индии, значит, я «поступил неблагородно и не отплатил за оказанную мне милость» и меня, неблагодарного, будут поносить во веки веков.
У Танского монаха было доброе сердце. Видя искреннюю печаль Сунь У-куна, он изменил свое решение и сказал:
- Ну, если все это правда, то на сей раз я помилую тебя. Смотри только, больше не безобразничай. Иначе я буду читать заклинание не менее двадцати раз!
- Как вам будет угодно, - согласился Сунь У-кун. - Вы можете читать хоть тридцать раз, но людей я убивать не буду.
После этого Сунь У-кун помог монаху сесть на коня и поднес ему персики. Сюань-цзан съел несколько штук и немного утолил голод.
Однако вернемся к оборотню, которому удалось спасти свою жизнь и взлететь на небо. Вы уже знаете о том, что Сунь У-кун не убил волшебника, так как душа его успела покинуть телесную оболочку. И теперь, сидя на облаке, волшебник от злости скрежетал зубами.
- Вот уже несколько лет я слышу о необычайной силе Сунь У-куна, - кипя ненавистью, размышлял он, - и сегодня убедился, что не зря о нем такая слава идет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Наконец терпение у Чжу Ба-цзе лопнуло, и он, схватив обеими руками горшок, хотел разом все съесть.
Между тем Сунь У-кун, набрав на вершине южной горы персиков и сложив их в миску, сделал прыжок в воздухе и в тот же миг очутился рядом с учителем. Пристально взглянув на женщину своими огненными глазами, он тотчас же признал в ней духа-оборотня и, поставив на землю миску, схватил свой посох.
- Сунь У-кун! - испуганно воскликнул Сюань-цзан, схва - тив его за руку. - Кого это ты собираешься бить?
- Учитель, - сказал тогда Сунь У-кун. - Не думайте, что женщина, которую вы видите, - хороший человек. Это - дух, он обманул вас.
- Ах ты обезьяна, - отвечал на это Сюань-цзан. - Ты, конечно, доказал свою прозорливость, но это вовсе не значит, что сейчас должен болтать всякий вздор. Эта женщина явилась сюда с благими намерениями и изъявила желание накормить нас, как же смеешь ты после этого называть ее оборотнем?
- Учитель, ничего вы не знаете, - промолвил Сунь У-кун. - Когда я был духом в пещере Водного занавеса и думал о том, как поесть человеческого мяса, я прибегал точно к таким же уловкам: либо превращался в золото и серебро, либо принимал вид столика, а иногда притворялся пьяным или же становился красавицей. И если находился какой-нибудь дурак, который влюблялся в меня, я заманивал его в пещеру и здесь делал с ним все, что было моей душе угодно: или поджаривал, или варил. А если не мог съесть сразу, то вялил про черный день. Запоздай я сейчас немного, учитель, и вы, безусловно, попали бы к нему в ловушку.
Однако Сюань-цзан никак не мог поверить тому, что говорил Сунь У-кун, и твердил свое.
- Ну, теперь мне все понятно, - сказал Сунь У-кун. - Просто вы не устояли перед такой красавицей и в вас проснулись человеческие страсти. Ну что ж, в таком случае велите Чжу Ба-цзе срубить несколько деревьев. Ша-сэн же пусть наберет травы, а я буду за плотника и сооружу вам уютное гнездышко. Наслаждайтесь в свое удовольствие. А мы пойдем каждый своей дорогой. Зачем тащиться за какими-то там священными книгами и переживать разные трудности.
Сюань-цзан, будучи по натуре человеком мягким и добрым, не мог снести подобного оскорбления, и весь зарделся.
А Сунь У-кун, между тем, решил показать себя. Он размахнулся и ударил оборотня посохом по голове. Однако оборо - тень тоже умел прибегать к различным волшебным способам.
Как только Сунь У-кун занес над его головой посох, он применил способ «освобождение от телесной оболочки», встряхнулся и, прежде чем Сунь У-кун успел ударить его, выпустил душу из тела, которое так и осталось лежать на земле бездыханным. Перепуганный насмерть Сюань-цзан весь дрожал и читал про себя молитвы.
- Эта обезьяна продолжает безобразничать, - бормотал он. - Никакие увещевания не действуют на нее. Взяла вот и ни за что, ни про что погубила человеческую жизнь.
- Не сердитесь, учитель, - промолвил Сунь У-кун. - Вы лучше посмотрите, что находится в горшке.
И вот, когда Сюань-цзан, поддерживаемый под руку Ша-сэном, приблизился к горшку, то вместо каши из ароматного риса обнаружил там ползающих червей, которые тащили свои хвосты, а вместо лапши увидел зеленых лягушек и жаб, которые ползали вокруг. Тут Сюань-цзан призадумался над словами Сунь У-куна и готов был уже поверить тому, что тот сказал. Однако подстрекательства Чжу Ба-цзе, который никак не мог успокоиться, оказали свое действие.
- Как можно было принять эту женщину за оборотня? - говорил Чжу Ба-цзе. - Ведь она из местных поселян и встретилась нам только потому, что несла мужу в поле обед. Посох нашего брата чересчур тяжел и стоило Сунь У-куну прикоснуться им к женщине, как она тут же отдала богу душу. Сунь У-кун ничуть не боится заклинания о сжатии обруча. Посредством волшебства он затуманил ваши глаза и совершил это превращение. Он делает все это для того, чтобы вы не читали своего заклинания.
Слова Чжу Ба-цзе оказались роковыми. Сюань-цзан поддался на подстрекательства Дурня и, щелкнув пальцами, стал читать заклинание.
- Ой, больно! - закричал Сунь У-кун. - Умоляю вас, остановитесь. Если хотите что-нибудь сказать мне, пожалуйста говорите.
- Какие тут еще могут быть разговоры, - возмутился Сюань-цзан. - Отрекшийся от мира должен совершать только добрые дела, читать молитвы и никогда не забывать о добродетели: «Подметая пол, надо стараться не причинить вреда даже муравью и жалеть мотылька, полетевшего на огонь». Как же ты смеешь на каждом шагу творить зло? Вот и сейчас ты ни за что, ни про что убил человека. Зачем же тебе идти за священными книгами? Возвращайся лучше обратно!
- Куда же вы меня посылаете, учитель? - спросил Сунь У-кун.
- Отныне я не желаю считать тебя своим учеником, - отвечал Сюань-цзан.
- Боюсь, что без меня вы никогда не доберетесь до Индии, - произнес Сунь У-кун.
- Моя судьба в руках неба, - смиренно отвечал Сюань-цзан. - Если мне суждено, чтобы какой-нибудь дух сварил и съел меня, - значит так и будет. Разве сможешь ты предотвратить мою смерть? Еще раз говорю тебе - иди обратно!
- Вернуться, конечно, можно, ничего хитрого в этом нет, - сказал Сунь У-кун. - Беда лишь в том, что я не успел отблагодарить вас за оказанную мне милость.
- О какой милости ты говоришь? - спросил Сюань-цзан.
Тогда Великий Мудрец встал перед Сюань-цзаном на ко - лени и, отбивая поклоны, промолвил:
- За то, что я учинил дебош в небесных чертогах, меня подвергли тягчайшему наказанию: наш святейший Будда заточил меня под гору Усиншань. Но, к счастью, бодисатва Гуань-инь постригла меня в монахи, и благодаря вам, учитель, я был освобожден из заточения. И теперь, если я не буду следовать с вами до Индии, значит, я «поступил неблагородно и не отплатил за оказанную мне милость» и меня, неблагодарного, будут поносить во веки веков.
У Танского монаха было доброе сердце. Видя искреннюю печаль Сунь У-куна, он изменил свое решение и сказал:
- Ну, если все это правда, то на сей раз я помилую тебя. Смотри только, больше не безобразничай. Иначе я буду читать заклинание не менее двадцати раз!
- Как вам будет угодно, - согласился Сунь У-кун. - Вы можете читать хоть тридцать раз, но людей я убивать не буду.
После этого Сунь У-кун помог монаху сесть на коня и поднес ему персики. Сюань-цзан съел несколько штук и немного утолил голод.
Однако вернемся к оборотню, которому удалось спасти свою жизнь и взлететь на небо. Вы уже знаете о том, что Сунь У-кун не убил волшебника, так как душа его успела покинуть телесную оболочку. И теперь, сидя на облаке, волшебник от злости скрежетал зубами.
- Вот уже несколько лет я слышу о необычайной силе Сунь У-куна, - кипя ненавистью, размышлял он, - и сегодня убедился, что не зря о нем такая слава идет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135