Да, все началось с поединка. И если быть совсем уж честным с самим собой, то да: виноват голубоглазый Заклинатель. Но и я виноват не меньше! Зачем, с какой дурости устроил это ненужное омовение? Хотел спасти противника от наказания? Что ж, спас. Такой дорогой ценой, что стоит усомниться в целесообразности своих действий. Но кто мог предположить? Никто. Нелепая случайность. Усмешка судьбы, злая и беспощадная.
– Тэл…
– Ты сам ведешь себя, как ребенок. К чему этот каприз с отлучением? Все считают, что ты попросту сошел с ума.
– Пусть. Я не могу оставаться частью клана.
– Ага. Не можешь. Совесть взыграла. Честь не позволяет. И, с легкостью лишив клан одного Заклинателя, ты тут же удваиваешь потерю. Гениальный ход!
– Ты…
Оборачиваюсь, чтобы увидеть занесенную, но остановившуюся руку.
– Вот-вот. Все, на что я теперь гожусь, это получать затрещины.
– Тэллор…
– Не называй меня так. Больше не называй. Прошу. Тэллора больше нет. И никогда не будет. Путь к сердцу Тайрисс свободен, но ты трусливо сошел с него.
– А ты сам? Разве не поступаешь, как трус?
– Это еще почему?
– Отказываешься от своего имени, от своего места, от…
– Я потерял их. Навсегда. Как ты не понимаешь?
– Потерял? Да, возможно. Но ты не хочешь ни возвращать их, ни искать что-то другое! Ты даже не хочешь жить!
– А разве это жизнь? Муки каждодневных воспоминаний о том, что было, и о том, что могло бы быть… Они слишком болезненны, Вэл. Они убивают меня.
– Ты сам себя убиваешь! Что-то потерялось? Ну и пусть! Освободившееся место можно занять чем-то новым. Разве не так?
– Новым… Нужно будет слишком много «нового». Это трудно.
– Но не невозможно!
Хмыкаю.
– Такие речи пристали бы моему другу, а не врагу. Чего ты добиваешься, Вэл? Хочешь исправить ошибку?
Он гордо раздувает ноздри:
– А если и так?
– Похвальное желание. Но ты забыл одну мелочь.
– Какую?
– Я тоже должен постараться, чтобы ошибка была исправлена.
– И в чем трудность?
Заглядываю в наполняющиеся надеждой голубые глаза:
– Я не чувствую надобности так поступать.
Он умолкает. Долго смотрит на пологие склоны холмов, покрытые нежным ковром травы. Потом все же переводит взгляд на меня.
– Обещай хотя бы одно.
– Что именно?
– Ты не будешь пытаться досрочно окончить жизнь.
Не могу удержаться от смеха, больше похожего на кашель, который мучил меня во время приступов лихорадки и пока продолжает мучить.
– Пытаться? Досрочно? Ох, насмешил…
Валлор хмурит брови:
– Я чего-то не знаю?
– Да, одной несущественной детали… Как ты думаешь, Сэйдисс, устраивая замену, старалась обеспечить успех дела?
– Разумеется. Зачем иначе вообще было…
– И как, по твоему мнению, она могла обеспечить в нужную минуту контроль над телом и духом моего сменщика? А? Ничего не приходит на ум?
Валлор задумывается на несколько вдохов, а по завершении размышлений смотрит на меня с ужасом:
– Хочешь сказать…
– Она поставила печать. И заставила мальчика принести присягу.
– Нет!
– Да. Так что твои волнения относительно моей тяги к самоубийству не обоснованы. Даже если я очень захочу, ничего не выйдет.
– И… Как ты все это принял?
– Какая разница? Дело прошлое.
Стараюсь говорить спокойно, а рука сама тянется дотронуться до груди, до подживающих рубцов, оставленных вспышкой яростного отчаяния.
Валлор качает головой, но, к счастью, не сочувствующе: жалости я бы не перенес.
– Прости, я даже не мог представить.
– Почему? Это же самый очевидный и простой шаг.
Долгая пауза завершается нерешительным:
– А что чувствует она сама?
Действительно, что ОНА чувствует? Я сам хотел бы знать, но, наверное, никогда не узнаю, потому что Заклинательница Сэйдисс свято хранит тайны своей души. Так же, как и плоды своего тела…
…– И в чем он?
– Кто?
– Смысл.
– Ну, в двух словах не объяснишь.
– А ты попробуй в трех, четырех, пяти… Нам некуда торопиться.
Валлор поймал вспорхнувшую с полки шкафа и пролетевшую через всю комнату бутылку. Два рубиновых бокала – детища оринских стеклодувов – уже стояли на столе. Узкое горлышко склонилось над тонким, оправленным в серебро краем, и услужливо подставленный стеклянный бутон наполнился темной кровью южной лозы. Заклинатель взял свой бокал в руку, а предназначавшийся мне поднялся над столешницей и, ни на волосок не качнувшись, направился к кровати. Я взял из густых струй воздуха стеклянный сосуд, обнял высокие бока ладонью.
– Подмораживал, чтобы не расплескать?
– Для надежности.
– Вообще-то, вино подают теплым.
– Как пожелаешь!
Не проходит и вдоха, как жидкость в бокале принимает ровно ту теплоту, которая считается среди знатоков наиболее выигрышной для наслаждения вкусом. Хорошо быть Заклинателем! При всех сложностях и недостатках преимуществ гораздо больше. Особенно приятных.
– Нравится?
Делаю маленький глоток.
– Недурственно, очень даже. Но ты ведь пришел не для того, чтобы распить со мной бутылку вина?
– Вообще-то, я пришел убедиться в твоем здравии.
– А вчера возникали сомнения?
Валлор усмехается:
– У меня? Ни единого. Но эта твоя девица…
– Она не моя.
– Как? Еще нет?
– Зачем спешить? Женщиной следует наслаждаться, как вином: пить понемногу, оставляя время на то, чтобы прочувствовать послевкусие каждого глотка… Питие залпом никогда не приносило ничего, кроме головной боли и прочих неприятных ощущений в теле. Согласен?
– Тебе виднее. Но она мила.
– Не ты первый это замечаешь.
– Вот как? – Голубые глаза настороженно сузились. – Она пользуется успехом?
– Пользовалась бы. Если бы вышла в город одна.
– А, так ты все же приглядываешь за девицей!
– Она гостья мэнора и находится под защитой печати. Кстати! У тебя не возникло трудностей?
– Ну, я же здесь, – гордо ухмыльнулся Валлор. – Мы договорились. Хотя, могу сказать честно: Сэйдисс превзошла саму себя. Накрутила такого… Любой здравомыслящий Заклинатель, не говоря уже о магах, обойдет это место стороной.
– Все так плохо?
– Плохо? Замечательно! Ты знаешь, что контур печати замкнут на тебя?
– Да неужели?
– Именно. И если в ворота ступит неугодный тебе человек… До дома дойдет только обугленная тушка. В лучшем случае.
– А в худшем?
– Сам проверяй.
Что ж, пожалуй, это приятная новость. Мой дом – моя крепость. И еще какая, если Валлор так высоко оценил хлопоты повелительницы.
– Отрадно слышать.
– Так что там со смыслом?
– Ах да, смысл… Он оказался очень прост. Смысл жизни состоит в том, чтобы она продолжалась.
– Как же тогда быть со смертью? Или ты рассчитываешь жить вечно?
– Вечно? Не смеши меня! Даже тела Заклинателей рано или поздно изнашиваются… Нет, я имел в виду не свою собственную жизнь, а жизнь ВООБЩЕ. Вокруг нас. Жизнь мира. Каждый из нас, разумеется, умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92