– Ты поиграешь со мной?
Смотрит с надеждой, которую нельзя обмануть: обманешь – себе не простишь.
– Поиграю, но попозже. Сначала мне нужно встретиться с повелительницей.
– Она сердитая!
– О да, этого у Сэйдисс не отнимешь. Но может быть, это Вы заставляете ее сердиться?
Он смешно морщится, пытаясь изобразить задумчивость, и сердце снова колет невидимая игла. Тихонько, но все еще ощутимо.
Я мог бы сейчас так выглядеть. Нет, я должен был сейчас так выглядеть! Быть любимцем женщин и вызывать зависть у мужчин. Устраивать бесконечные поединки и выходить изо всех них победителем. Играть с Хаосом во всю свою мощь…
Когда я улучил момент и пробрался в свою комнату, сжимая непослушными пальцами рукоять кинжала, наклонился над постелью, в которой спал тот-кем-я-уже-не-мог-быть, когда в моей голове не осталось ни единой мысли кроме приказа «уничтожить», и он был близок к исполнению… Спящий шевельнулся, открыл глаза и посмотрел на меня. Взглядом, таким знакомым по отражению в зеркале и в то же время, чужим. Посмотрел, улыбнулся и спросил:
– Ты пришел поиграть?
Я не смог нанести удар. Но вовсе не потому, что рука вновь отказалась подчиняться, и кинжал выпал из разжатых пальцев, мягко ударившись о ворс ковра. Нет. Причина была в другом. Во взгляде. Только заглянув в голубые глаза, я осознал, что мое тело больше не принадлежит мне, а значит, я не имею на него никаких прав – ни права жизни, ни права смерти. В тот момент по моим щекам потекли слезы, а он – моя несостоявшаяся жертва, принялся меня утешать. Боль, взвившись вихрем, достигла своего предела и… начала спадать, потому что расти ей дальше было некуда, а подпитываться – нечем…
– Как это?
– Возможно, Вы плохо выполняете уроки или не прибираете за собой игрушки. Откуда мне знать?
– Нет, я делаю все, что она велит. Я плохой, да?
– Почему Вы об этом спрашиваете?
Голубые глаза начинают подозрительно поблескивать.
– Она никогда меня не хвалит.
– Она никого не хвалит. Я могу похвалить Вас. Хотите?
– Нет, я хочу, чтобы это сделала она!
О, а вот этот сквозняк уже не похож на обычное свидетельство наличия незаткнутых щелей… Листы бумаги на столе начинают подрагивать, потом взвиваются вверх желтовато-белой вьюгой, а следом отправляются в полет и прочие предметы, оказавшиеся в пределах досягаемости гнева Заклинателя. Да, Тэллор все же был таковым – по рождению тела, но обучиться в полной мере владеть своими способностями не мог, потому бури устраивал хоть и частенько, но маленькие и безобидные. А впрочем…
Увесистый том ткнулся в меня с такой силой, что сбил с ног, а потом радостно рухнул прямо на голову. Я успел закрыться руками, но только от него одного, а тяжелых предметов на столе оказалось с избытком, и когда буря все же утихла, вместо меня в комнате присутствовал небольшой такой погребальный холм. Сколько раз говорил себе: не смей подходить близко, когда Тэллор расстраивается! Опять совершил ту же ошибку. И синяков на мне будет… ой-ой-ой, сколько.
– Тэйлен!
Книжки и письменные принадлежности снова отправляются в полет, но на сей раз в стороны и не волей, а движением рук: меня откапывают.
– Тебе больно? Это я сделал? Я плохой?
Вы пробовали злиться на себя самого, но только маленького, глупого и искреннего? Бесполезное занятие. А главное – бессмысленное.
– Нет, что Вы! Конечно, мне не больно!
Ага, а по щеке что-то течет из рассеченной брови… Каким лгуном я иногда бываю, сам себе поражаюсь.
– Но я плохой, да?
– Нет, Вы хороший. Только никак не можете это понять… Как продвигаются Ваши занятия?
– Ты хочешь посмотреть?
Все забыто, остался только невинный азарт показать себя во всей красе. Ребенок, что с него возьмешь?
– Конечно, хочу. Покажете?
Он срывается с места, начинает копаться в руинах, созданных своей же беспечностью, и после довольно долгих поисков вытаскивает альбом для письма.
– Вот!
А гордый какой… Неужели, что-то начало получаться? Открываю последний исписанный лист.
И правда, получается. Плоховато, кривовато, но буквы уже вполне уверенно держатся друг за друга, да и связности в тексте стало больше. Все-таки, дело движется. Если бы еще Сэйдисс хоть как-то поучаствовала… Но нет, она не снизойдет. Никогда. А я пока не готов взваливать на себя ответственность за чужую, к тому же, столь наивную жизнь. Жениться и то страшновато, хотя невеста – девушка, способная за себя постоять и своего добиться. Еще бы знать, что именно она считает «своим»…
– Вы делаете успехи. Правда.
Его бы научить рисовать эльфийские руны: вот где требуется твердая и точная рука. Но я и сам не слишком умею это делать. А если научусь и стану уверенно обращаться с рунописью, красоты в ней не останется, так же как в моих рабочих записях: мелкие убористые буквы, вплотную прилегающие друг к другу строчки.
И все же, он молодец. Старается. Надо будет подобрать для чтения и изложения новые отрывки из книг.
– Я еще зайду к Вам. Перед отъездом.
– Мы будем играть?
– Да, мы будем играть.
Будем. Втроем: Тэллор, я и Хаос. Знаю, что Сэйдисс не одобряет мои действия, но уверен: если возможно протянуть хоть одну тоненькую ниточку между мальчиком и стихией, ее нужно протянуть. Зачем лишать ребенка чуда, которого он заслуживает, несмотря ни на что? Разве он виноват в случившемся – в потерянном счастливом детстве, в невозможности быть любимым родной матерью? Никто не виноват, знаю. Но раз никто не виноват, то и страдать никто не должен, верно? А платить… Найдется, кому.
***
Так, пожалуй, вот эта, с описаниями природы и повадок животных, будет ему понятнее остальных. На первый раз можно выбрать главу о белых северных лисицах и местах, где они живут. Заложим здесь, здесь и, наверное, еще вот здесь…
В тишине библиотеки ее шаги так же мягки, как и раньше. Снова босиком, а ковер на пол так и не положили.
– Ты занят?
Отрываю взгляд от книги.
Прежней девочки больше нет. Есть взрослая, уверенная в себе женщина. Сколько ей должно было исполниться в этом году? Двадцать семь. Да она теперь старше меня! Какая забавная странность…
Формы округлились, достигли тех очертаний, что были задуманы природой, и тоненькая фигурка расцвела. Невесомые полоски ткани, из которых сплетено платье, ничего не скрывают, да и не собираются скрывать. В самом деле, зачем прятать от взглядов то, чем тебя наградили? Зачем утаивать от других счастье владения щедрыми дарами? Золотые косы сотнями змеек стекают по плечам на грудь и спину, заканчивая свой бег у круглых коленок. Губы так и не располнели, но их контуры стали более четкими и дерзкими. Красавица… Только в темном янтаре глаз еще можно найти отсветы души той Тайрисс, которая любила танцевать для меня.
– Ты занят?
Невежливо заставлять hevary дважды повторять один и тот же вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92