Огонь охватил уже полдеревни и с бешеной скоростью двигался к лесу, а потом
вдруг повернул к той стороне, где стоял оранжевый вертолет.
- Бежим! - заорали летчики.
- Не пойду! - уперся директор.
- Черт с тобой, пропадай!
Люди побежали наперегонки с огнем и в последний момент успели завести
двигатель. Качнувшись, вертолет поднялся над поляной и, вырываясь из дыма,
стал уходить резко вверх. Но если бы кто-нибудь смотрел в этот час на небо,
то наверняка увидел бы, как вслед за вертолетом вместе со снопом искр над
пепелищем взметнулось ввысь сорок душ. Одна из них тотчас же канула вниз,
остальные стали медленно подниматься к небу, и ангелы с помятыми и
обоженными крыльями торопливо уносили их с собой.
Маша дошла до Большого Мха, когда услышала рокот улетавшего вертолета. Она
проводила его глазами, но вскоре до нее донесся странный гул. Казалось,
будто не один, а целая эскадра геликоптеров шла на низком бреющем полете.
Гул нарастал, смешивался с треском и хрустом, и, обернувшись, она увидела
позади черный дым, стелившийся над землей. За ним следом по ломкой траве, по
кочкам, кустам и деревьям стремительно полз огонь. Болото высохло, и там,
где раньше всегда держалась вода, ноги поднимали только пыль. Все загоралось
моментально, точно в мире началось предсказанное в тот год
светопреставление.
Девушка побежала, и вместе с нею от лесного пожара бежали собаки, зайцы,
лисицы, олени, волки, кабаны, рыси и лоси. Ветер то и дело менял
направление, огонь распространялся хаотично и во все стороны, стремясь
уничтожить не только Бухару, но все вокруг нее. Пламя казалось живым
существом - раскаленная вздрагивающая плазма пульсировала над землей, не
оставляя ни одного свободного места и ни малейшего шанса спастись.
Огонь был уже совсем близко, беглянка чувствовала за спиной его дыхание и
боялась, что вот-вот вспыхнут волосы, уже не было сил бежать, как вдруг
прямо перед собой Маша увидела женщину. Сперва она подумала, что это Шура,
однако светлое лицо было как будто ей незнакомо. Женщина смотрела прямо на
нее спокойными глазами, и тогда она вспомнила, что именно эту женщину видела
в детстве, когда в межевую сосну ударила молния, увидела и навсегда забыла -
до сегодняшнего дня, когда та снова появилась в огне перед нею.
"Мученица Евстолия, спаси мя",- прошептала Маша.
Пламя обтекало святую, как обтекает вода камень. Она стояла не на земле, а
точно парила над нею и рукою звала девушку к себе. Маша бросилась через
огонь вперед. Затрещали опаленные волосы, в рот и в нос ударила обжигающая
струя дыма, еще секунда - и это был бы конец, но в следующее мгновение она
упала в глубокую сырую яму, где много лет назад стояла ловушка коновала.
Катившаяся сзади огненная стена пронеслась прямо над Машиной головой. Вверху
бушевал огонь, нечем было дышать, казалось, она задохнется сейчас в дыму,
но, сметая все на своем пути и оставляя сзади выжженную черную землю, вал
стремительно пронесся вперед, не тронув лощинку. Однако этого Маша уже не
осознавала. Она потеряла сознание и очнулась только тогда, когда ощутила на
лице тяжелые капли воды.
Потревоженные огнем небеса разверзлись, и страшный ливень, подобный тому,
что сотрясал когда-то Бухару и "Сорок второй", а до того много тысяч лет
назад всю Землю, затопив ее до самого Арарата, обрушился на тайгу. Земля
зашипела и покрылась дымом, возвращая влагу назад небесам. А дождь лил и лил
всю ночь и весь день, и обуглившаяся, обожженная почва никак не могла
насытиться, вбирая воду, пополняя запасы подземных речек, болот и пересохших
лесных озер.
Всю следующую неделю Маша ходила по выжженной тайге и не могла ничего
узнать. Облачное низкое небо покрыло пространство над лесом, не было видно
ни дневного солнца, ни ночных звезд, и она шла уже наугад, выбиваясь из сил
и не веря, что выберется отсюда. Хотелось лечь и умереть, но она шла, и
виделась ей Шура, которая заставляла ее вставать и идти. Сколько так
продолжалось, она не помнила - стали холодными звездные ночи, и по утрам
иней покрывал изуродованную землю.
Однажды дорогу ей преградило большое озеро. Лесной пожар не дошел досюда.
Она ходила по берегу, выискивая редкие ягоды брусники, и там же, на мху,
уснула.
Разбудили ее голоса. Две рыбацкие лодки плыли по озеру. Еще издали люди
заметили девушку и свернули к берегу. Маша открыла глаза. Светлоглазый
парень держал в руках ее голову и, смеясь, что-то говорил, говорил, она не
разбирала слов, а потом нагнулся и поцеловал ее в потрескавшиеся, пересохшие
губы. Но этого она уже не помнила.
ЭПИЛОГ
Некоторое время спустя после таежного пожара в Чужгу приехало несколько
десятков человек. Они выглядели довольно странно и, хотя были с рюкзаками,
на туристов походили мало. На них настороженно косились местные жители,
кто-то из мужиков пытался задираться, но приезжие вели себя кротко, водки у
них не было, и весь интерес поселковые к ним потеряли. Как только рассвело,
чужаки вышли из поселка в северном направлении и вскоре скрылись из виду.
Они шли по тому же пути, по которому шли несколькими месяцами раньше Илья
Петрович с Машей, и каждый свой шаг сверяли с подробной картой.
Путешественники были людьми малоприспособленными к такого рода перемещениям,
им удавалось проходить в день самое большее по два десятка километров.
Вечером они неумело ставили в лесу палатки, с трудом разводили огонь и
готовили мудреную пищу, сплошь состоящую из одних запретов. Утолив голод и
жажду и сидя вечерами у костра, они часто говорили об Искупителе, велевшем
им собраться в таинственной намоленной деревне, где отныне должны они будут
жить и где никто не будет их преследовать. Они прославляли мудрость Учителя,
и, хотя их пугали ночные звуки, хотя казалось, что вот-вот нападет из
темноты неведомый зверь, исчезнет дорога, они продолжали идти, и вера
освещала им путь. На лицах их в эти минуты блуждали таинственные неземные
улыбки, и глаза смотрели без боязни и чисто.
Так прошло больше недели, но потом с местностью что-то случилось. После
участков угрюмой, глухой тайги, высоких, проветриваемых гряд, откуда на
многие километры открывались горизонты тайги, прозрачных, легких березовых
рощ, просторных полян и старых покосов, лесных озер, ручьев и речек,
изумрудных болот, разнообразно встречавшихся на их пути, они вступили в
полосу горелого леса. Сперва они надеялись, что полоса эта скоро кончится,
но они шли и шли, а опустошенный, мертвый лес тянулся на многие километры, и
обуглившиеся, неестественно прямые деревья торчали повсюду, как
использованные спички. Деревья страшно скрипели от ветра и, казалось, в
любую минуту могли упасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58