И здесь Петр явился инициатором - дал толчок, но закончена работа была даже в
первом приближении, вчерне, долгие годы спустя после его смерти, в
елисаветинское время.
Конец XVII - начало XVIII в. было началом систематической научной картографии. В
это время, однако, большая часть европейского цивилизованного мира не имела
точной, основанной на геодезических или астрономических приемах, нанесенной
геометрически правильно географической карты. Петр начал заботы о карте как раз
в то время или около того времени, когда ее создание явилось государственной
задачей и в других европейских странах. Однако там задача была проще и легче,
ибо в них существовало больше точных точек опоры, накопленных предыдущей
культурной работой, астрономически определенных пунктов, глазомерных съемок,
приведших к нашей современной карте. С другой стороны, и области, подлежащие
нанесению на карту в отдельных мелких европейских странах, не могли по своим
размерам сравниваться с той огромной частью земной поверхности, какая служила
местом работы русских астрономов и геодезистов.
По одному этому задача составления точной географической карты России в это
время была задачей, не имевшей прецедента в истории картографии. Ее исполнение
являлось с научной точки зрения делом исключительно важным, так как почти
удваивало область картографически в то время точно известного.
К концу XVII в. европейская картография была новым культурным приобретением.
Едва ли могла она насчитывать 100-150 лет. В первой половине XV в. работами
датчанина Н. Сварта и несколько позже, во второй половине века, работами
неизвестных ближе немецкого монаха Николая (Nicolaus Germanus) и Генриха
Мартеллуса впервые результаты вековой морской работы каботажных плаваний -
портуланы - были соединены в единое целое с картами Птолемея и Автодемона,
перешедшими из времен греко-римской цивилизации.104 В них внесены были
результаты чертежной работы в странах, мало известных Птолемею, - Испании,
Великобритании, Скандинавского Севера.
Работа Сварта и Николая, сделанная в Италии, почти совпала с новой эпохой
открытий. Великие морские путешествия сразу раздвинули рамки старого мира,
вызвали необходимость новых, вполне свободных от культурного горизонта
греко-римского мира карт. Такие карты были созданы работой отдельных ученых в
свободных городах прирейнских стран. Здесь, в Сен-Дио в Лотарингии, впервые в
1507 г. Вальдземюллер издал карту новых открытий, разорвавшую с традицией
Птолемея,105 в то же время в первой половине XVI в. Гемма Фризий,106 профессор в
Льеже, дал новые методы триангуляций, а его ученик Меркатор107 - новые способы
картографических проекций. К концу XVI столетия Эртель (Ортелий) издал первый
атлас, понемногу вбиравший все новые страны и новые чертежи, делавшиеся
известными странам культурной Европы.108 Меркатор и Эртель (конец XVI в.) - это
начало современной ученой картографии. Только с этого времени были окончательно
отодвинуты в сторону и понемногу сошли на нет те чертежи, которые строились
работой канцелярий или практиков, не имеющих ясного понятия о научных приемах
работы, о геодезии. Московская Русь отстала здесь на целое столетие - в ней в
конце XVII в. было еще живо то, что на Западе было смертельно поражено в конце
XVI столетия.
Однако в эпоху Петра и на Западе были еще живы и сильны создания Меркатора и
Эртеля, которые произвели этот переворот в европейской картографии. Они, все
время меняясь и исправляясь, господствовали в течение всего XVII столетия, и
новые течения стали на их место в первой половийе XVIII в., как раз в эпоху,
когда шло составление географической карты Российской империи.
Нельзя не отметить, что сама постановка создания правительственной карты России
была в это время делом новым. Как мы видели, картография в своих основных чертах
развивалась в это время усилиями частных лиц; она нашла себе прибежище в
свободных городах Голландии, Фландрии, Рейнских областей - вне прямой
зависимости от больших государств. Объяснением этого является то, что
правительства европейских стран противились изданию хороших географических
атласов, считая их опасными с военной точки зрения.109 Географические атласы
вследствие этого ушли в те города, которые были недосягаемы цензуре, служили
убежищем свободного типографского станка.
Едва ли будет ошибочным оценить и здесь свободный от предрассудков
государственный гений Петра: для Петра географическая карта имела не только
военное значение.
Территория тогдашней России на атласах и картах того времени была представлена
различным образом.110 Часть ее была уже к этому времени более или менее
захвачена новыми методами, выработанными наукой XVI-XVII столетий, другая
являлась в своей основе созданием далеких от точного знания приемов и навыков
московских чертежников.
Область более точно известная представляла берега Балтийского моря; значительная
часть Остзейских провинций была нанесена в это время на карты с той точностью,
какая была обычна для других европейских стран. Недурные карты этих мест были
уже в ходу в конце XVI столетия.
Точно так же кое-какие картографические основы существовали и для некоторых мест
Московского царства, отнятых в XVII столетии от Польши. Для всей западной
пограничной полосы - Витебская, Смоленская и т. д. - уже в XVI столетии были
даны недурные карты. Имелись они и в общих чертах в допетровское время для
Малороссии, по крайней мере в частях ее, прилегавших к Днепру. Везде здесь
картографическая работа была результатом культурной работы Польши. Судьба
картографии в Польше, как судьба всей ее научной работы, была очень неодинакова
в течение столетий. В эпоху Петра эта работа была в упадке, но не так было
раньше. Картографическая работа никогда не велась здесь государством в той мере,
как она велась в Московской Руси. Есть указания111 на старинные (начала XV в.)
чертежи Польского государства, исходившие из канцелярий, но они не сохранились.
Издавать чертежи стало делом и инициативой отдельных частных лиц. Одновременно с
созданием новой картографии в Европе и в пределах Речи Посполитой и Литвы в
кругу европейских образованных астрономов в начале XVI в. начались
географические работы, основанные на точной астрономической работе. Одним из
первых картографов был современник и знакомый Коперника, краковский профессор,
позже прелат Бернард Ваповский (ум. 1535),112 родом из Руси, может быть,
русского происхождения. По-видимому, Ваповскому113 еще в бытность его в Италии
принадлежит указание Польши и Руси на первой карте, изданной в Риме Марком де
Беневенто114 в 1507 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56