А между тем этой
техникой и этим знанием могли владеть только люди естественнонаучно образованные
и математически мыслящие. Среди них всегда неизбежно находились и такие, которым
дорого было научное искание само по себе, вне всяких практических приложений или
личных выгод, люди, охваченные научной верой. Вместе с тем, однако, именно среди
этих лиц, получивших идеальную опору жизни вне рамок государственной или
церковной организации, людей духовно свободных, должны были находить место
освободительные стремления русского общества.
Поэтому неизбежно значительная часть этих лиц так или иначе, непосредственно или
по симпатиям, была связана с теми кругами русского общества, с которыми на жизнь
и на смерть вело борьбу правительство, - борьбу, составлявшую содержание русской
истории со второй половины XVIII столетия.
Правительство, с одной стороны, нуждалось в этих людях, с другой - старалось
ввести их деятельность в не очень широкие рамки, ему удобные, им не доверяло и
их боялось. Этим, очевидно, обусловливалось, что только в исключительных случаях
могла быть создана в России преемственность и традиция научной работы, неизбежно
требующие для себя политического спокойствия, обеспеченности, возможности
широкого проявления самодеятельности.
Условий этих в русской истории не было. А потому рост научной мысли
поддерживался все время в России все возраставшим количеством отдельных научных
деятелей, слабо связанных друг с другом и с предыдущими поколениями, большей
частью случайно продолжавших работу своих предшественников. Неуклонно и
постоянно они находили питавшие их корни не столько в своей стране, сколько на
Западе, где давно уже создавались очаги преемственной работы, в XVIII [веке] - в
Швеции и Голландии особенно в XIX столетии в высших школах Германии и Франции.
Обстоятельства начали меняться лишь со второй половины XIX в когда, с
царствования Александра II, стала ясна неизбежность победы освободительных
стремлений русского общества над старыми правительственными традициями. Только в
это время в стране замечается вместе с количественным ростом научных работников
все большее увеличение прочных организаций для научной работы, идущих от одного
научного поколения в другое, рост научной преемственности и традиции.
Наблюдая непрерывность научной работы в России, историк науки не может не
отметить ее значение в народной жизни. Ибо она не является необходимым и
неизбежным следствием научного развития; она является следствием внутреннего
процесса, идущего в живой среде общества, проявлением жизни нашего общества.
Поэтому она дорога нам как одно из немногих проявлений скрытого от глаз
современников могучего роста нашей нации, несмотря ни на что идущей в первых
рядах человечества вперед, в открываемое наукой, кажущееся бесконечным будущее.
1.4 Научное творчество и научное образование
В истории науки еще больше, чем в личной истории отдельного человека, надо
отличать научную работу и научное творчество от научного образования. Необходимо
отличать распространение научных знаний в обществе от происходящей в нем научной
работы.
Несомненно, распространение научного образования в широких слоях общества
является необходимым и очень важным условием прочного и быстрого роста научного
творчества. Однако научная работа может проявляться на подготовленной почве
целыми десятилетиями позже проявления и расширения научных интересов. Любопытный
пример такого явления можно наблюдать в истории культурных обществ, вошедших в
русский государственный организм и оказавших позже заметное влияние на рост
естествознания в России. В культурном польском обществе интерес к
естествознанию, в значительной мере под влиянием французским, сильно сказался
уже в первой половине XVIII в., однако научной работы в это время в польском
обществе совсем не было [11]. Она проявилась через десятки лет, в самом конце
XVIII столетия.4 В другой части тогдашней России, в Остзейском крае, среди
немецкого общества, несомненно, все время были образованные люди, стоявшие на
уровне века, однако и здесь научная работа в области естествознания началась
лишь в самом конце XVIII столетия [12]. Менее образованное русское общество
выдвинуло из своей среды научных работников в этих областях знания на два-три
поколения раньше, чем польское и остзейское.
Несомненно, в истории науки имеет значение не столько распространение
приобретенных знаний, построение и проникновение в общественную среду научного,
основанного на них мировоззрения, сколько научная работа и научное творчество.
Только они двигают науку. Звучит парадоксом, однако это так: распространение
научного мировоззрения может даже иногда мешать научной работе и научному
творчеству, так как оно неизбежно закрепляет научные ошибки данного времени,
придает временным научным положениям большую достоверность, чем они в
действительности имеют. Оно всегда проникнуто сторонними науке построениями
философии, религии, общественной жизни, художественного творчества.5 Такое
распространение временного - и часто ошибочного - научного мировоззрения было
одной из причин не раз наблюдавшихся в истории науки местных или всемирных
периодов упадка. Давая ответы на все вопросы, оно гасило стремление к исканию.
Так, например, сейчас выясняется любопытная картина замирания великих открытий и
обобщений ученых Парижского университета XIII-XIV вв., раскрываемая Дюгемом. Их
обобщения, не понятые их учениками, постепенно потерялись среди внешних форм,
разъяснявших, казалось, очень полно окружающее. Аналогичное явление мы видим в
истории натурфилософских течений в германских университетах начала XIX столетия.
Несомненно, не всегда бывает так, но уже то, что это бывает иногда, заставляет
отделять распространение научного мировоззрения и научного образования от
научной работы и научного творчества.
В исторических очерках естественнонаучной мысли в России я оставлю в стороне
историю распространения знаний в русском обществе, а остановлюсь только на
истории в ней научной работы и научного творчества. Существование в стране
известных знаний или интересов в области естествознания, их отражение на
миропонимании общества будет являться одним из важнейших условий, отражающихся
на характере научной работы. Оно может и усиливать и ослаблять ее. Несомненно,
например, что тот живой интерес к естествознанию, который выразился в начале
1860-х годов в деятельности Писарева или входил в материалистическое
мировоззрение нигилизма, отразился на научной работе русского общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
техникой и этим знанием могли владеть только люди естественнонаучно образованные
и математически мыслящие. Среди них всегда неизбежно находились и такие, которым
дорого было научное искание само по себе, вне всяких практических приложений или
личных выгод, люди, охваченные научной верой. Вместе с тем, однако, именно среди
этих лиц, получивших идеальную опору жизни вне рамок государственной или
церковной организации, людей духовно свободных, должны были находить место
освободительные стремления русского общества.
Поэтому неизбежно значительная часть этих лиц так или иначе, непосредственно или
по симпатиям, была связана с теми кругами русского общества, с которыми на жизнь
и на смерть вело борьбу правительство, - борьбу, составлявшую содержание русской
истории со второй половины XVIII столетия.
Правительство, с одной стороны, нуждалось в этих людях, с другой - старалось
ввести их деятельность в не очень широкие рамки, ему удобные, им не доверяло и
их боялось. Этим, очевидно, обусловливалось, что только в исключительных случаях
могла быть создана в России преемственность и традиция научной работы, неизбежно
требующие для себя политического спокойствия, обеспеченности, возможности
широкого проявления самодеятельности.
Условий этих в русской истории не было. А потому рост научной мысли
поддерживался все время в России все возраставшим количеством отдельных научных
деятелей, слабо связанных друг с другом и с предыдущими поколениями, большей
частью случайно продолжавших работу своих предшественников. Неуклонно и
постоянно они находили питавшие их корни не столько в своей стране, сколько на
Западе, где давно уже создавались очаги преемственной работы, в XVIII [веке] - в
Швеции и Голландии особенно в XIX столетии в высших школах Германии и Франции.
Обстоятельства начали меняться лишь со второй половины XIX в когда, с
царствования Александра II, стала ясна неизбежность победы освободительных
стремлений русского общества над старыми правительственными традициями. Только в
это время в стране замечается вместе с количественным ростом научных работников
все большее увеличение прочных организаций для научной работы, идущих от одного
научного поколения в другое, рост научной преемственности и традиции.
Наблюдая непрерывность научной работы в России, историк науки не может не
отметить ее значение в народной жизни. Ибо она не является необходимым и
неизбежным следствием научного развития; она является следствием внутреннего
процесса, идущего в живой среде общества, проявлением жизни нашего общества.
Поэтому она дорога нам как одно из немногих проявлений скрытого от глаз
современников могучего роста нашей нации, несмотря ни на что идущей в первых
рядах человечества вперед, в открываемое наукой, кажущееся бесконечным будущее.
1.4 Научное творчество и научное образование
В истории науки еще больше, чем в личной истории отдельного человека, надо
отличать научную работу и научное творчество от научного образования. Необходимо
отличать распространение научных знаний в обществе от происходящей в нем научной
работы.
Несомненно, распространение научного образования в широких слоях общества
является необходимым и очень важным условием прочного и быстрого роста научного
творчества. Однако научная работа может проявляться на подготовленной почве
целыми десятилетиями позже проявления и расширения научных интересов. Любопытный
пример такого явления можно наблюдать в истории культурных обществ, вошедших в
русский государственный организм и оказавших позже заметное влияние на рост
естествознания в России. В культурном польском обществе интерес к
естествознанию, в значительной мере под влиянием французским, сильно сказался
уже в первой половине XVIII в., однако научной работы в это время в польском
обществе совсем не было [11]. Она проявилась через десятки лет, в самом конце
XVIII столетия.4 В другой части тогдашней России, в Остзейском крае, среди
немецкого общества, несомненно, все время были образованные люди, стоявшие на
уровне века, однако и здесь научная работа в области естествознания началась
лишь в самом конце XVIII столетия [12]. Менее образованное русское общество
выдвинуло из своей среды научных работников в этих областях знания на два-три
поколения раньше, чем польское и остзейское.
Несомненно, в истории науки имеет значение не столько распространение
приобретенных знаний, построение и проникновение в общественную среду научного,
основанного на них мировоззрения, сколько научная работа и научное творчество.
Только они двигают науку. Звучит парадоксом, однако это так: распространение
научного мировоззрения может даже иногда мешать научной работе и научному
творчеству, так как оно неизбежно закрепляет научные ошибки данного времени,
придает временным научным положениям большую достоверность, чем они в
действительности имеют. Оно всегда проникнуто сторонними науке построениями
философии, религии, общественной жизни, художественного творчества.5 Такое
распространение временного - и часто ошибочного - научного мировоззрения было
одной из причин не раз наблюдавшихся в истории науки местных или всемирных
периодов упадка. Давая ответы на все вопросы, оно гасило стремление к исканию.
Так, например, сейчас выясняется любопытная картина замирания великих открытий и
обобщений ученых Парижского университета XIII-XIV вв., раскрываемая Дюгемом. Их
обобщения, не понятые их учениками, постепенно потерялись среди внешних форм,
разъяснявших, казалось, очень полно окружающее. Аналогичное явление мы видим в
истории натурфилософских течений в германских университетах начала XIX столетия.
Несомненно, не всегда бывает так, но уже то, что это бывает иногда, заставляет
отделять распространение научного мировоззрения и научного образования от
научной работы и научного творчества.
В исторических очерках естественнонаучной мысли в России я оставлю в стороне
историю распространения знаний в русском обществе, а остановлюсь только на
истории в ней научной работы и научного творчества. Существование в стране
известных знаний или интересов в области естествознания, их отражение на
миропонимании общества будет являться одним из важнейших условий, отражающихся
на характере научной работы. Оно может и усиливать и ослаблять ее. Несомненно,
например, что тот живой интерес к естествознанию, который выразился в начале
1860-х годов в деятельности Писарева или входил в материалистическое
мировоззрение нигилизма, отразился на научной работе русского общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56