Своим продолжением они
выходят хронологически за рассматриваемый период времени.
Алексей Иванович Нагаев родился в мелкопоместной дворянской семье в 1704 г. в
селе Сертыкине, в 40 верстах от Москвы. Молодым кончал он в 1721 г. Морскую
академию в Петербурге, заменившую Навигацкое училище в Сухаревой башне, и еще
совсем молодым, не имея 20 лет от роду, был преподавателем-обучал гардемаринов
(1722-1729); одновременно с известным позже спутником Беринга Чириковым сперва в
Кронштадте, позже в Морской академии преподавал навигацию.
Составление атласа Балтийского моря было ему поручено Адмиралтейств-коллегией в
1746 г., когда он уже был опытным моряком, плававшим между Кронштадтом и
Архангельском, производившим съемку Каспийского (1731-1734) и под начальством
барона Любераса247 Балтийского (1739-1740) морей.248 Плавания тогдашнего времени
не могут быть сравниваемы с теперешними. Фрегат "Кавалер" под начальством
Нагаева шел из Ревеля в Архангельск в 1741 г. не менее 57 суток!
Нагаев, однако, не был только моряком-практиком, он был главным образом
теоретиком-гидрографом. Уже в 1744 г. ему с его помощником лейтенантом
Афросимовым249 было поручено составить карту открытий экспедиций Беринга,
Чирикова, Шпанберга. Эта карта осталась в рукописи в Адмиралтейств-коллегий, но,
по-видимому, ее уменьшенные копии попали в научную литературу уже в 1747 г., и
[она] долгое время была основной картой для этих мест. В связи с этой работой
ему приходилось решать вопросы, возникшие с этой экспедицией, так как
Скорняков-Писарев донес, что Шпанберг был не в Японии, а в Корее. В 1746 г.
Комиссия, в которой участвовал Нагаев, решила, что Вальтон, несомненно, был в
Японии, а вероятно, был в ней и Шпанберг [80].
В 1746 г. Нагаев начал другую, еще более важную работу. В этом году капитан
Малыгин, командующий штурманской ротой, подал рапорт, в котором указывал, что
присылаемые из Адмиралтейств-коллегий компасы имеют разное склонение. Дело это
поручено было разобрать Нагаеву, который нашел, что Малыгин прав, и согласно его
проекту было впервые решено готовить магнитные стрелки из лучшей стали и
провести для их проверки меридиональную линию в Кронштадте. Может быть, в связи
с этим в конце того же года ему было поручено "приведение морских карт в самую
аккуратность" - работа, которую он начал в 1747 г. для Балтийского моря и
которая была закончена в 1752 г.250 Он пользовался для этой работы старыми
съемками барона Любераса [и др.], производил новые. Определения Нагаевым глубин
в части Балтийского моря к северу от Эзеля и Гохланда до Аландских шхер
держались на иностранных и русских картах более 100 лет.251 Все карты атласа
Балтийского моря в 1752 г. были одобрены Адмиралтейств-коллегией и
выгравированы, но по неизвестной причине атлас был задержан и только в 1757 г.
вышел в свет.252 Лоция к нему была издана еще позже, только в 1798 г., когда уже
совсем устарела.253 И все-таки атлас этот служил для плавания по Немецкому и
Балтийскому морям в течение 60 лет, когда вышел атлас Сарычева.254 Нагаев
интересовался Балтийским морем и позже. Так, во время немецкой войны, после
занятия Померании, он вместе с С. Н. Мордвиновым снял на карту берега Померании
до Кольберга.255
Та же судьба - посмертного издания или опубликования через многие годы после
получения результатов - постигла и другие картографические труды Нагаева,
например его карту Каспийского моря. Нагаев делал съемку Каспийского моря вскоре
после выхода карты Соймонова - Фарварсона; он пользовался данными и других
исследователей и уже в 1760 г. издал первую карту Каспийского моря на основании
всех имеющихся данных. Но его карта была издана только в 1796 г., после его
смерти.256 [При его жизни и] еще долго после его смерти видно [было] влияние его
работ в безымянных исправлениях издававшихся или составлявшихся в это время
гидрографических карт. Но это влияние видно на всех, самых разнообразных,
предприятиях, особенно в связи с тем, что при Екатерине II Нагаев, принявший,
по-видимому, участие в перевороте,257 занял высокое положение и имел влияние.
Под его наблюдением производились съемки Ладожского озера (1763 - лейтенанты
Булгаков, Буковский и Лаптев; 1766 - Д. Селянинов) и Белого моря (1767 и 1773).
В его руках скапливались новые материалы, касавшиеся Камчатки и находящихся на
восток от нее островов (1770 - карта Медвежьих островов и устья Колымы по описи
пятидесятника Лобаткова, 1771 - Камчатки по журналам Креницына и Левашова).
Когда в 1767 г. Нагаев был избран в Законодательную комиссию в Москве, он и
здесь занимался съемками. По-видимому, это избрание прервало его работу над
составлением карты Белого моря,258 и вместо этого Нагаев со штурманом С.
Захаровым снял Москву-реку от Москвы до Рузы и Оку от верховьев до Нижнего (со
штурманами Посошковым и Трубниковым). Эти съемки были изданы в виде особого
атласа.
Но гидрографические работы Нагаева не были закончены и сведены в единое целое.
Выйдя в отставку, он умер глубоким стариком. Часть собранных им материалов
погибла при пожаре его дома (1764).259 Но и того, что им сделано, достаточно,
чтобы его имя осталось памятным в истории науки в России. Нагаев был первым
устроителем реформированной Морской академии - Морского кадетского шляхетского
корпуса (1752-1760).260 Произведенный в 1769 г. в адмиралы, он в 1775 г. вышел в
отставку и умер в Петербурге в 1781 г. К сожалению, и о нем, как о большинстве
русских людей того времени, у нас мало сведений, рисующих его живую личность.
По-видимому, он был весь в работе. Женат он не был. Его первый биограф,
Веревкин, в 1783 г. набрасывает картинку его внутренней жизни в последние годы:
"Жестокие болезни, удручавшие его старость за четыре или пять лет до его
кончины, не удерживали его от неусыпного, можно сказать, упражнения в сочинении
и поправлении морских чертежей. Во внутреннем его жилище не было почти места, не
занятого книгами или бумагами. В часы только сна и беседований с приятелями не
имел он в руках своих пера, грифеля, циркуля или книги".261 Нагаев был страстным
поклонником Петра I и доставлял материал Голикову для его "Деяний".262 Другими
собранными им для истории Петра материалами воспользовались историки XIX в.
...263
Комментарии редакторов
ГЛАВА ПЕРВАЯ
[1]
В вопросе об отношении науки к политике проявилась нечеткость
идейно-теоретической позиции В. И. Вернадского тех лет, в частности
непоследовательность его воззрений на взаимоотношения науки и государства. С
одной стороны, он утверждает, что "наука далека от политики", а с другой -
спешит подчеркнуть, что ей "нет дела до политического строя" лишь только
тогда, когда правительство стоит по отношению к науке "на высоте своей
задачи".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
выходят хронологически за рассматриваемый период времени.
Алексей Иванович Нагаев родился в мелкопоместной дворянской семье в 1704 г. в
селе Сертыкине, в 40 верстах от Москвы. Молодым кончал он в 1721 г. Морскую
академию в Петербурге, заменившую Навигацкое училище в Сухаревой башне, и еще
совсем молодым, не имея 20 лет от роду, был преподавателем-обучал гардемаринов
(1722-1729); одновременно с известным позже спутником Беринга Чириковым сперва в
Кронштадте, позже в Морской академии преподавал навигацию.
Составление атласа Балтийского моря было ему поручено Адмиралтейств-коллегией в
1746 г., когда он уже был опытным моряком, плававшим между Кронштадтом и
Архангельском, производившим съемку Каспийского (1731-1734) и под начальством
барона Любераса247 Балтийского (1739-1740) морей.248 Плавания тогдашнего времени
не могут быть сравниваемы с теперешними. Фрегат "Кавалер" под начальством
Нагаева шел из Ревеля в Архангельск в 1741 г. не менее 57 суток!
Нагаев, однако, не был только моряком-практиком, он был главным образом
теоретиком-гидрографом. Уже в 1744 г. ему с его помощником лейтенантом
Афросимовым249 было поручено составить карту открытий экспедиций Беринга,
Чирикова, Шпанберга. Эта карта осталась в рукописи в Адмиралтейств-коллегий, но,
по-видимому, ее уменьшенные копии попали в научную литературу уже в 1747 г., и
[она] долгое время была основной картой для этих мест. В связи с этой работой
ему приходилось решать вопросы, возникшие с этой экспедицией, так как
Скорняков-Писарев донес, что Шпанберг был не в Японии, а в Корее. В 1746 г.
Комиссия, в которой участвовал Нагаев, решила, что Вальтон, несомненно, был в
Японии, а вероятно, был в ней и Шпанберг [80].
В 1746 г. Нагаев начал другую, еще более важную работу. В этом году капитан
Малыгин, командующий штурманской ротой, подал рапорт, в котором указывал, что
присылаемые из Адмиралтейств-коллегий компасы имеют разное склонение. Дело это
поручено было разобрать Нагаеву, который нашел, что Малыгин прав, и согласно его
проекту было впервые решено готовить магнитные стрелки из лучшей стали и
провести для их проверки меридиональную линию в Кронштадте. Может быть, в связи
с этим в конце того же года ему было поручено "приведение морских карт в самую
аккуратность" - работа, которую он начал в 1747 г. для Балтийского моря и
которая была закончена в 1752 г.250 Он пользовался для этой работы старыми
съемками барона Любераса [и др.], производил новые. Определения Нагаевым глубин
в части Балтийского моря к северу от Эзеля и Гохланда до Аландских шхер
держались на иностранных и русских картах более 100 лет.251 Все карты атласа
Балтийского моря в 1752 г. были одобрены Адмиралтейств-коллегией и
выгравированы, но по неизвестной причине атлас был задержан и только в 1757 г.
вышел в свет.252 Лоция к нему была издана еще позже, только в 1798 г., когда уже
совсем устарела.253 И все-таки атлас этот служил для плавания по Немецкому и
Балтийскому морям в течение 60 лет, когда вышел атлас Сарычева.254 Нагаев
интересовался Балтийским морем и позже. Так, во время немецкой войны, после
занятия Померании, он вместе с С. Н. Мордвиновым снял на карту берега Померании
до Кольберга.255
Та же судьба - посмертного издания или опубликования через многие годы после
получения результатов - постигла и другие картографические труды Нагаева,
например его карту Каспийского моря. Нагаев делал съемку Каспийского моря вскоре
после выхода карты Соймонова - Фарварсона; он пользовался данными и других
исследователей и уже в 1760 г. издал первую карту Каспийского моря на основании
всех имеющихся данных. Но его карта была издана только в 1796 г., после его
смерти.256 [При его жизни и] еще долго после его смерти видно [было] влияние его
работ в безымянных исправлениях издававшихся или составлявшихся в это время
гидрографических карт. Но это влияние видно на всех, самых разнообразных,
предприятиях, особенно в связи с тем, что при Екатерине II Нагаев, принявший,
по-видимому, участие в перевороте,257 занял высокое положение и имел влияние.
Под его наблюдением производились съемки Ладожского озера (1763 - лейтенанты
Булгаков, Буковский и Лаптев; 1766 - Д. Селянинов) и Белого моря (1767 и 1773).
В его руках скапливались новые материалы, касавшиеся Камчатки и находящихся на
восток от нее островов (1770 - карта Медвежьих островов и устья Колымы по описи
пятидесятника Лобаткова, 1771 - Камчатки по журналам Креницына и Левашова).
Когда в 1767 г. Нагаев был избран в Законодательную комиссию в Москве, он и
здесь занимался съемками. По-видимому, это избрание прервало его работу над
составлением карты Белого моря,258 и вместо этого Нагаев со штурманом С.
Захаровым снял Москву-реку от Москвы до Рузы и Оку от верховьев до Нижнего (со
штурманами Посошковым и Трубниковым). Эти съемки были изданы в виде особого
атласа.
Но гидрографические работы Нагаева не были закончены и сведены в единое целое.
Выйдя в отставку, он умер глубоким стариком. Часть собранных им материалов
погибла при пожаре его дома (1764).259 Но и того, что им сделано, достаточно,
чтобы его имя осталось памятным в истории науки в России. Нагаев был первым
устроителем реформированной Морской академии - Морского кадетского шляхетского
корпуса (1752-1760).260 Произведенный в 1769 г. в адмиралы, он в 1775 г. вышел в
отставку и умер в Петербурге в 1781 г. К сожалению, и о нем, как о большинстве
русских людей того времени, у нас мало сведений, рисующих его живую личность.
По-видимому, он был весь в работе. Женат он не был. Его первый биограф,
Веревкин, в 1783 г. набрасывает картинку его внутренней жизни в последние годы:
"Жестокие болезни, удручавшие его старость за четыре или пять лет до его
кончины, не удерживали его от неусыпного, можно сказать, упражнения в сочинении
и поправлении морских чертежей. Во внутреннем его жилище не было почти места, не
занятого книгами или бумагами. В часы только сна и беседований с приятелями не
имел он в руках своих пера, грифеля, циркуля или книги".261 Нагаев был страстным
поклонником Петра I и доставлял материал Голикову для его "Деяний".262 Другими
собранными им для истории Петра материалами воспользовались историки XIX в.
...263
Комментарии редакторов
ГЛАВА ПЕРВАЯ
[1]
В вопросе об отношении науки к политике проявилась нечеткость
идейно-теоретической позиции В. И. Вернадского тех лет, в частности
непоследовательность его воззрений на взаимоотношения науки и государства. С
одной стороны, он утверждает, что "наука далека от политики", а с другой -
спешит подчеркнуть, что ей "нет дела до политического строя" лишь только
тогда, когда правительство стоит по отношению к науке "на высоте своей
задачи".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56