Эйлер, один из
создателей первой точной русской карты, когда в 1746 г. он писал: "Я уверен, что
география российская через мои и г. проф. Гейнзиуса труды приведена гораздо в
исправнейшее состояние, нежели география немецкой земли, и того бы довольно было
до тех пор, пока достальные исправления учинить возможно будет".136 А Миллер
писал в том же году в представлении Академии, [что] картография России
"приведена к такому совершенству, что почти уже мало к ним прибавлений потребно,
ибо и в чужестранных государствах, где науки уже через несколько сот лет
процветают, чуть могут похвалиться таким прилежным рачением в сочинении своих
ландкарт".137 Эйлер не преувеличивал по отношению к Германии. В 1745 г., когда
вышел атлас России, астрономически точно определенных пунктов на русской карте
было больше, чем на германских того времени.138 По Бюшингу, в это время Германия
на целый градус выдвигалась на восток против действительности.139
Но прежде чем перейти к истории составления этого атласа, необходимо
остановиться на другой попытке - попытке старой Московской Руси в ту же
петровскую эпоху со своей стороны дать генеральный чертеж - правда, не всей
России, но наименее известной ее части - Сибири. Попытку эту сделал боярский сын
С. У. Ремезов в далеком Тобольске.
Карты Сибири 1695 и 1697 гг. и большая чертежная книга Сибири, составленная
Ремезовым в 1701 г., велись по старинке.140 В Московской Руси "чертежи" новых
русских азиатских владений, основанные на "скасках" - рассказах и показаниях
заходивших дальше других местных людей - крестьян, промышленников, охотников,
служилых людей, заносились писцами в воеводских канцеляриях; здесь определялись
грубо направления, давались расстояния в верстах до городов, указывались пути
сообщений, давались маршруты, положение и характер островов и т. д. Для
получения таких сведений отправлялись особые люди, разведочные экспедиции.
Постепенно исправлялись данные, ранее полученные.
Таким образом, карта шла своими корнями далеко в глубь веков - для Сибири,
должно быть, еще к временам Великого Новгорода.
Уже в XII столетии Западная Сибирь, по крайней мере Обь, была известна
новгородцам: сохранились об этом летописные свидетельства для XII столетия о
Югре, а для XIV и об Оби.141 В рукописях конца XV в. сохранилось и одно из
описаний сибирских земель, очевидно составленное новгородским промышленником.142
Как ни кажется оно нам сейчас странным, оно чрезвычайно аналогично с
современными западноевропейскими представлениями о дальнем Севере.143
В начале XVI в. (1526) Герберштейн пользовался русскими описаниями, дал в 1556
г. перевод одного из них и ознакомил впервые с Сибирью - областью Оби - Западную
Европу,144 если не считать неясных указаний И. Шильтбергера, сочинение которого,
изданное впервые в 1460 г., несколько раз переиздавалось в XV и XVI вв.145
Знакомство с Сибирью быстро расширилось после ее [присоединения]. В течение
50-60 лет после своего появления на берегах Оби русские достигли берегов Тихого
океана, первые известия о сибирских берегах которого принес в Европу Марко Поло
и сведения о которых в это время - в XVII столетии - не шли дальше неясных и
непонятных кратких указаний знаменитого венецианца в испорченном как раз в этом
месте тексте.146
В течение всего XVII в. шла энергичная коллективная работа по составлению
чертежа Сибири, большей частью для нас пропавшая, частью теперь издаваемая и
извлекаемая из архивов.147 Таких чертежных описаний для XVII в. в Сибири
известны сотни.148 Карта Ремезова была последним трудом этой коллективной
научной работы русских людей, сделанным как раз в момент вхождения России в круг
научной работы человечества. Она явилась как бы новой обработкой задачи,
разрешенной в 1667 г. П. И. Годуновым [56], карта Сибири149 которого была
составлена и, по-видимому, издана по повелению царя Алексея и которой
пользовался Ремезов.150
Тобольский сын боярский С. У. Ремезов, по-видимому, начал свою работу по
официальному поручению. По крайней мере сохранился боярский приговор от 10
января 7204 г. (1696), которым ему был поручен чертеж Сибири.151 Однако почти
несомненно, что Ремезов начал работу много раньше и что это поручение
легализировало начатую им раньше по собственному почину работу. В 7206 г. (1697)
Ремезов составлял другую карту Сибири по поручению Сибирского приказа, и эта
карта была доставлена думскому дьяку А. А. Виниусу в 1698 г.152
По-видимому, эти частные работы находились в связи с делом жизни Ремезова. В
1701 г. он вместе со своими сыновьями закончил большую чертежную книгу Сибири.
Автор Сибирской летописи Ремезов работал и для чертежа как летописец. Он
пользовался старыми чертежами и "скасками", тем, что видел, и новыми опросами.
Так, сохранились архивные указания, что в 1700 г. он допрашивал В. Атласова,
открывшего Камчатку.153
Материал он обрабатывал по старинке, без всяких познаний по математике и
европейской картографии. На его картах (1696) юг расположен на севере (в Европе
- до XVI в.), а его исторические познания могут характеризоваться надпиской в
устье Амура: "До сего места царь Александр Македонский доходил и ружье спрятал и
колокол оставил"154 - вероятно, отголоски археологических находок казаков, о
которых упоминает Спафарий. Ремезов употреблял для работы магнитную стрелку, и в
этом смысле его познания были выше обычного уровня московских людей.155
Главный труд Ремезова остался в рукописи до конца XIX в., когда он был издан в
1882 г. на частные средства Н. П. Лихачева как исторический документ нашей
культуры. И, смотря на него, нельзя не отнестись с глубоким уважением к этой
творческой работе архаическими средствами. По-своему он сделан прекрасно. И он
не пропал бесследно в пыли канцелярий. Правда, в XVIII в. он был забыт, и как об
открытии упомянул о его существовании А. X. Востоков в 1842 г.,156 но едва ли он
был неизвестен в первой половине XVIII столетия, когда для составления
Российского атласа тщательно собирались в архивах все чертежи, какие можно было
найти, даже старинные XVI в.,157 не говоря о XVII и начале XVIII в.158 Для
чертежной книги Ремезова мы имеем ясные указания, что она была в руках
иностранца - голландца - в начале XVIII в.159
Все эти работы - Ремезова, Шестакова и других - сохранялись на местах и, должно
быть, имелись в копии в Сибири. Так, например, старыми чертежами Сибири
пользовался, очевидно, Страленберг. Сохранились даже указания, требующие
проверки, что Страленберг и другие пленные шведские офицеры проверяли их,
наносили на географическую сетку, производя первые астрономические определения в
Сибири.160 Возможность этого правильно подвергал сомнению уже Кирилов в 1735
г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
создателей первой точной русской карты, когда в 1746 г. он писал: "Я уверен, что
география российская через мои и г. проф. Гейнзиуса труды приведена гораздо в
исправнейшее состояние, нежели география немецкой земли, и того бы довольно было
до тех пор, пока достальные исправления учинить возможно будет".136 А Миллер
писал в том же году в представлении Академии, [что] картография России
"приведена к такому совершенству, что почти уже мало к ним прибавлений потребно,
ибо и в чужестранных государствах, где науки уже через несколько сот лет
процветают, чуть могут похвалиться таким прилежным рачением в сочинении своих
ландкарт".137 Эйлер не преувеличивал по отношению к Германии. В 1745 г., когда
вышел атлас России, астрономически точно определенных пунктов на русской карте
было больше, чем на германских того времени.138 По Бюшингу, в это время Германия
на целый градус выдвигалась на восток против действительности.139
Но прежде чем перейти к истории составления этого атласа, необходимо
остановиться на другой попытке - попытке старой Московской Руси в ту же
петровскую эпоху со своей стороны дать генеральный чертеж - правда, не всей
России, но наименее известной ее части - Сибири. Попытку эту сделал боярский сын
С. У. Ремезов в далеком Тобольске.
Карты Сибири 1695 и 1697 гг. и большая чертежная книга Сибири, составленная
Ремезовым в 1701 г., велись по старинке.140 В Московской Руси "чертежи" новых
русских азиатских владений, основанные на "скасках" - рассказах и показаниях
заходивших дальше других местных людей - крестьян, промышленников, охотников,
служилых людей, заносились писцами в воеводских канцеляриях; здесь определялись
грубо направления, давались расстояния в верстах до городов, указывались пути
сообщений, давались маршруты, положение и характер островов и т. д. Для
получения таких сведений отправлялись особые люди, разведочные экспедиции.
Постепенно исправлялись данные, ранее полученные.
Таким образом, карта шла своими корнями далеко в глубь веков - для Сибири,
должно быть, еще к временам Великого Новгорода.
Уже в XII столетии Западная Сибирь, по крайней мере Обь, была известна
новгородцам: сохранились об этом летописные свидетельства для XII столетия о
Югре, а для XIV и об Оби.141 В рукописях конца XV в. сохранилось и одно из
описаний сибирских земель, очевидно составленное новгородским промышленником.142
Как ни кажется оно нам сейчас странным, оно чрезвычайно аналогично с
современными западноевропейскими представлениями о дальнем Севере.143
В начале XVI в. (1526) Герберштейн пользовался русскими описаниями, дал в 1556
г. перевод одного из них и ознакомил впервые с Сибирью - областью Оби - Западную
Европу,144 если не считать неясных указаний И. Шильтбергера, сочинение которого,
изданное впервые в 1460 г., несколько раз переиздавалось в XV и XVI вв.145
Знакомство с Сибирью быстро расширилось после ее [присоединения]. В течение
50-60 лет после своего появления на берегах Оби русские достигли берегов Тихого
океана, первые известия о сибирских берегах которого принес в Европу Марко Поло
и сведения о которых в это время - в XVII столетии - не шли дальше неясных и
непонятных кратких указаний знаменитого венецианца в испорченном как раз в этом
месте тексте.146
В течение всего XVII в. шла энергичная коллективная работа по составлению
чертежа Сибири, большей частью для нас пропавшая, частью теперь издаваемая и
извлекаемая из архивов.147 Таких чертежных описаний для XVII в. в Сибири
известны сотни.148 Карта Ремезова была последним трудом этой коллективной
научной работы русских людей, сделанным как раз в момент вхождения России в круг
научной работы человечества. Она явилась как бы новой обработкой задачи,
разрешенной в 1667 г. П. И. Годуновым [56], карта Сибири149 которого была
составлена и, по-видимому, издана по повелению царя Алексея и которой
пользовался Ремезов.150
Тобольский сын боярский С. У. Ремезов, по-видимому, начал свою работу по
официальному поручению. По крайней мере сохранился боярский приговор от 10
января 7204 г. (1696), которым ему был поручен чертеж Сибири.151 Однако почти
несомненно, что Ремезов начал работу много раньше и что это поручение
легализировало начатую им раньше по собственному почину работу. В 7206 г. (1697)
Ремезов составлял другую карту Сибири по поручению Сибирского приказа, и эта
карта была доставлена думскому дьяку А. А. Виниусу в 1698 г.152
По-видимому, эти частные работы находились в связи с делом жизни Ремезова. В
1701 г. он вместе со своими сыновьями закончил большую чертежную книгу Сибири.
Автор Сибирской летописи Ремезов работал и для чертежа как летописец. Он
пользовался старыми чертежами и "скасками", тем, что видел, и новыми опросами.
Так, сохранились архивные указания, что в 1700 г. он допрашивал В. Атласова,
открывшего Камчатку.153
Материал он обрабатывал по старинке, без всяких познаний по математике и
европейской картографии. На его картах (1696) юг расположен на севере (в Европе
- до XVI в.), а его исторические познания могут характеризоваться надпиской в
устье Амура: "До сего места царь Александр Македонский доходил и ружье спрятал и
колокол оставил"154 - вероятно, отголоски археологических находок казаков, о
которых упоминает Спафарий. Ремезов употреблял для работы магнитную стрелку, и в
этом смысле его познания были выше обычного уровня московских людей.155
Главный труд Ремезова остался в рукописи до конца XIX в., когда он был издан в
1882 г. на частные средства Н. П. Лихачева как исторический документ нашей
культуры. И, смотря на него, нельзя не отнестись с глубоким уважением к этой
творческой работе архаическими средствами. По-своему он сделан прекрасно. И он
не пропал бесследно в пыли канцелярий. Правда, в XVIII в. он был забыт, и как об
открытии упомянул о его существовании А. X. Востоков в 1842 г.,156 но едва ли он
был неизвестен в первой половине XVIII столетия, когда для составления
Российского атласа тщательно собирались в архивах все чертежи, какие можно было
найти, даже старинные XVI в.,157 не говоря о XVII и начале XVIII в.158 Для
чертежной книги Ремезова мы имеем ясные указания, что она была в руках
иностранца - голландца - в начале XVIII в.159
Все эти работы - Ремезова, Шестакова и других - сохранялись на местах и, должно
быть, имелись в копии в Сибири. Так, например, старыми чертежами Сибири
пользовался, очевидно, Страленберг. Сохранились даже указания, требующие
проверки, что Страленберг и другие пленные шведские офицеры проверяли их,
наносили на географическую сетку, производя первые астрономические определения в
Сибири.160 Возможность этого правильно подвергал сомнению уже Кирилов в 1735
г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56