- Не
знаю, например, как расшифровать НИИ НЛО? Ян, будь ласка...
Ян выдержал паузу.
- Научно-исследовательский институт по Навешиванию Лапши Олухам. Чу-
даки вы, ребята. Светлана сама же сказала, что Фалин нам лапшу навешива-
ет, вот я и подумал...
Только тут до нас дошло, что это очередной розыгрыш Яна. Надо отдать
ему должное - делает он это мастерски. Однажды первого апреля Ян ухит-
рился разыграть все издательство, повесив скромное объявление, гласив-
шее, что в профкоме имеются путевки в зарубежные круизы. Среди дорогос-
тоящих путешествий выделялась пара сравнительно дешевых и интересных по
программе поездок. Расчет Яна оказался точен - к полудню у стола ничего
не подозревающей ответственной за путевки, которая с утра отпросилась по
личным делам, стояла очередь скандалящих между собой сотрудников, неко-
торые из них умудрились даже за полдня раздобыть деньги и подать на-
чальству заявления на отпуск.
Все начали весело ругать Яна Паулса, а я опять вспомнил о Наташе, мне
сильно захотелось закурить, я встал из-за стола и пошел на кухню, но
видно ошибся дверью и попал в соседнюю темную комнату. Подошел к окну. К
вечеру подморозило, свет из окон соседних домов, свет уличных фонарей и
далеких звезд легко проникал сквозь прозрачный черный воздух, и мне ка-
залось с высоты восьмого этажа, что я повис над землей в космическом ко-
рабле...
Дверь комнаты открылась, впустив сноп желтого света из прихожей, и
тут же захлопнулась... Кто-то подошел сзади, обнял меня за плечи и при-
жался ко мне. Я повернулся и увидел запрокинутое белое лицо Светланы...
Глаза закрыты, она плакала, судорожно прижимаясь ко мне, гладила ладоня-
ми мои щеки...
- Я люблю тебя, Андрюша!.. Люблю, люблю, понимаешь, Андрей, люблю.
Неужели ты не видишь, не понимаешь, не чувствуешь... Ну, как это мож-
но?..
- Света, я - не Андрей, Свет...
Она зажала мне рот.
- Молчи, лучше молчи, прошу тебя...
Светлана открыла глаза, тихо рассмеялась, но руку не отняла, не отод-
винулась.
- Плохо мне, Валера, стало, грустно. Вот я и пошла в спальню, а тут
ты стоишь у окна. Совсем, как Андрей. И так мне захотелось обнять его...
Извини...
Она вытерла слезы.
- Я ужасно люблю Андрея, я жить без него не могу. А он все ездит ку-
да-то, на даче вечно пропадает, к стихам абсолютно равнодушен, представ-
ляешь?
- Нет, - погладил я ее по голове.
Как девочку.
Как дочку.
- Он любит тебя. Но не так, как ты хочешь. Он по-другому не умеет, не
может, но он любит тебя.
Скорее всего, Андрей сидит сейчас где-то в другом городе и не подоз-
ревает, что у Светки на душе творится. Она же гордая, никогда в своей
слабости не признается.
Только сегодня.
Такой получился день.
Я вернулся домой, смотрел с родителями праздничный концерт по телеви-
дению.
Потом разложил раскладушку. Лег.
Не спалось. Если я опускал веки, то начинали мелькать кумачевые фла-
ги, красные транспаранты, бордовые ковровые дорожки, ведущие к избира-
тельным урнам, багровые прожилки на щеках бывшего кавалериста, мебель
темного красного дерева в квартире экономиста Папастова, алый рот Свет-
ланы, который в темноте казался черным...
Такой длинный получился день.
Глава двадцать четвертая
--===Свое время===--
Глава двадцать четвертая
Не идти на службу - эдакая маленькая радость. Хорошо, что я не тореадор -
можно взять работу на дом, а значит, подольше поспать и, не торопясь,
позавтракать, что я с удовольствием и сделал.
Отец - на работе, мать поехала на весь день к своей школьной подруге.
Родители молча, не вмешиваясь, наблюдали за моей жизнью, деликатно помо-
гая, чем возможно. Умницы.
Я сел за небольшой письменный стол у окна, разложил бумаги, углубился
в работу.
Часа через два закончил намеченное. День за окном за это время успел
набрать силу - светило солнце, за прошедшую неделю снег сошел почти пол-
ностью, и я долго смотрел, как поднимается возводимая неподалеку белая
двенадцатиэтажная башня нового жилого дома.
Совсем как наша. Только в нашей уже ведут отделочные работы. А у На-
таши сегодня развод в суде. День суда... Судный день... Не судите, да не
судимы сами будете... Не обессудьте... Сколько же поговорок, слов, выра-
жений, где корень суд?.. Наташина судьба, судьба Тамары, сына, моя...
Все сплелось в клубок - не распутать...
Я достал карты, разложил пасьянс. Люблю раскладывать пасьянсы. Мой
любимый - "дорожка". И почему у нас не издают книги с пасьянсами, игра-
ми, кроссвордами? Разошлись бы мгновенно - государству выгодно, умам за-
нятие, удовольствие.
Загадал - если пасьянс сойдется, то Наташа придет, как мы договори-
лись, из суда ко мне, мы пообедаем и еще успеем погулять. Лишь бы у нее
все было в порядке.
Пасьянс сошелся.
Суд в одиннадцать, время - полпервого, скоро должна быть. Лишь бы...
В час раздался телефонный звонок. Ошиблись номером.
В два я пошел на кухню и разогрел на малом огне обед. Естественно,
есть не стал - ждал.
В три снова сел за пасьянс. Он все время сходился. Я даже усложнил
его специально - карты ложились, как по заказу.
Долго стоял у окна. День постепенно мерк, лишь светился в сумерках
белый идол жилой башни. Что случилось?.. А что могло случиться?.. Я уже
лихорадочно непрерывно перебирал мысленно возможные варианты...
Суд отменили?.. Почему не позвонила?..
Не отпустили из больницы?.. Быть не может...
Муж не явился?.. Сказали, что это не имеет значения, и без него можно
обойтись...
Что-то выяснилось на суде?.. Что?.. Непонятно...
Авария?.. Обморок?.. Не дай Бог...
Вернулась к мужу?.. Не хочет разводиться?..
В пятом часу я сидел на кухне отупевший, опустошенный, усталый, бесс-
мысленно изучал узоры на клеенке, среди которых мне чудились, как бы
проступая сквозь поверхность, то какие-то химеры, то подмигивающие ста-
рухи.
Звонок в дверь.
Долгий, нетерпеливый.
Я медленно поднялся, дошел до передней, щелкнул замками, отворил
дверь.
Наташа с порога бросилась мне на шею, крепко-крепко прижалась, обхва-
тила голову руками, целовала глаза, щеки, губы.
Я стоял окаменевший.
От нее попахивало вином.
Наконец, она отстранилась, стала пристально вглядываться мне в глаза:
- Что с тобой? - спросила, еще радостно улыбаясь, но уже встревожен-
но.
Я молча смотрел на нее, не в силах двинуться, улыбнуться, даже дышал
с трудом.
- Да ты что? - улыбка окончательно сползла с ее побледневшего лица.
- Ну, перестань, что с тобой? - она стала судорожно трясти меня за
рукав.
- Ничего, ничего... - сумел выдавить я. - Что ты стоишь?.. Раздевай-
ся, пожалуйста...
Она скинула пальто, теплый платок, сапожки, маленькая передняя была
наполнена ее дыханием, ее теплом, запахом ее духов - все такое родное и
в то же время такое далекое, непостижимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
знаю, например, как расшифровать НИИ НЛО? Ян, будь ласка...
Ян выдержал паузу.
- Научно-исследовательский институт по Навешиванию Лапши Олухам. Чу-
даки вы, ребята. Светлана сама же сказала, что Фалин нам лапшу навешива-
ет, вот я и подумал...
Только тут до нас дошло, что это очередной розыгрыш Яна. Надо отдать
ему должное - делает он это мастерски. Однажды первого апреля Ян ухит-
рился разыграть все издательство, повесив скромное объявление, гласив-
шее, что в профкоме имеются путевки в зарубежные круизы. Среди дорогос-
тоящих путешествий выделялась пара сравнительно дешевых и интересных по
программе поездок. Расчет Яна оказался точен - к полудню у стола ничего
не подозревающей ответственной за путевки, которая с утра отпросилась по
личным делам, стояла очередь скандалящих между собой сотрудников, неко-
торые из них умудрились даже за полдня раздобыть деньги и подать на-
чальству заявления на отпуск.
Все начали весело ругать Яна Паулса, а я опять вспомнил о Наташе, мне
сильно захотелось закурить, я встал из-за стола и пошел на кухню, но
видно ошибся дверью и попал в соседнюю темную комнату. Подошел к окну. К
вечеру подморозило, свет из окон соседних домов, свет уличных фонарей и
далеких звезд легко проникал сквозь прозрачный черный воздух, и мне ка-
залось с высоты восьмого этажа, что я повис над землей в космическом ко-
рабле...
Дверь комнаты открылась, впустив сноп желтого света из прихожей, и
тут же захлопнулась... Кто-то подошел сзади, обнял меня за плечи и при-
жался ко мне. Я повернулся и увидел запрокинутое белое лицо Светланы...
Глаза закрыты, она плакала, судорожно прижимаясь ко мне, гладила ладоня-
ми мои щеки...
- Я люблю тебя, Андрюша!.. Люблю, люблю, понимаешь, Андрей, люблю.
Неужели ты не видишь, не понимаешь, не чувствуешь... Ну, как это мож-
но?..
- Света, я - не Андрей, Свет...
Она зажала мне рот.
- Молчи, лучше молчи, прошу тебя...
Светлана открыла глаза, тихо рассмеялась, но руку не отняла, не отод-
винулась.
- Плохо мне, Валера, стало, грустно. Вот я и пошла в спальню, а тут
ты стоишь у окна. Совсем, как Андрей. И так мне захотелось обнять его...
Извини...
Она вытерла слезы.
- Я ужасно люблю Андрея, я жить без него не могу. А он все ездит ку-
да-то, на даче вечно пропадает, к стихам абсолютно равнодушен, представ-
ляешь?
- Нет, - погладил я ее по голове.
Как девочку.
Как дочку.
- Он любит тебя. Но не так, как ты хочешь. Он по-другому не умеет, не
может, но он любит тебя.
Скорее всего, Андрей сидит сейчас где-то в другом городе и не подоз-
ревает, что у Светки на душе творится. Она же гордая, никогда в своей
слабости не признается.
Только сегодня.
Такой получился день.
Я вернулся домой, смотрел с родителями праздничный концерт по телеви-
дению.
Потом разложил раскладушку. Лег.
Не спалось. Если я опускал веки, то начинали мелькать кумачевые фла-
ги, красные транспаранты, бордовые ковровые дорожки, ведущие к избира-
тельным урнам, багровые прожилки на щеках бывшего кавалериста, мебель
темного красного дерева в квартире экономиста Папастова, алый рот Свет-
ланы, который в темноте казался черным...
Такой длинный получился день.
Глава двадцать четвертая
--===Свое время===--
Глава двадцать четвертая
Не идти на службу - эдакая маленькая радость. Хорошо, что я не тореадор -
можно взять работу на дом, а значит, подольше поспать и, не торопясь,
позавтракать, что я с удовольствием и сделал.
Отец - на работе, мать поехала на весь день к своей школьной подруге.
Родители молча, не вмешиваясь, наблюдали за моей жизнью, деликатно помо-
гая, чем возможно. Умницы.
Я сел за небольшой письменный стол у окна, разложил бумаги, углубился
в работу.
Часа через два закончил намеченное. День за окном за это время успел
набрать силу - светило солнце, за прошедшую неделю снег сошел почти пол-
ностью, и я долго смотрел, как поднимается возводимая неподалеку белая
двенадцатиэтажная башня нового жилого дома.
Совсем как наша. Только в нашей уже ведут отделочные работы. А у На-
таши сегодня развод в суде. День суда... Судный день... Не судите, да не
судимы сами будете... Не обессудьте... Сколько же поговорок, слов, выра-
жений, где корень суд?.. Наташина судьба, судьба Тамары, сына, моя...
Все сплелось в клубок - не распутать...
Я достал карты, разложил пасьянс. Люблю раскладывать пасьянсы. Мой
любимый - "дорожка". И почему у нас не издают книги с пасьянсами, игра-
ми, кроссвордами? Разошлись бы мгновенно - государству выгодно, умам за-
нятие, удовольствие.
Загадал - если пасьянс сойдется, то Наташа придет, как мы договори-
лись, из суда ко мне, мы пообедаем и еще успеем погулять. Лишь бы у нее
все было в порядке.
Пасьянс сошелся.
Суд в одиннадцать, время - полпервого, скоро должна быть. Лишь бы...
В час раздался телефонный звонок. Ошиблись номером.
В два я пошел на кухню и разогрел на малом огне обед. Естественно,
есть не стал - ждал.
В три снова сел за пасьянс. Он все время сходился. Я даже усложнил
его специально - карты ложились, как по заказу.
Долго стоял у окна. День постепенно мерк, лишь светился в сумерках
белый идол жилой башни. Что случилось?.. А что могло случиться?.. Я уже
лихорадочно непрерывно перебирал мысленно возможные варианты...
Суд отменили?.. Почему не позвонила?..
Не отпустили из больницы?.. Быть не может...
Муж не явился?.. Сказали, что это не имеет значения, и без него можно
обойтись...
Что-то выяснилось на суде?.. Что?.. Непонятно...
Авария?.. Обморок?.. Не дай Бог...
Вернулась к мужу?.. Не хочет разводиться?..
В пятом часу я сидел на кухне отупевший, опустошенный, усталый, бесс-
мысленно изучал узоры на клеенке, среди которых мне чудились, как бы
проступая сквозь поверхность, то какие-то химеры, то подмигивающие ста-
рухи.
Звонок в дверь.
Долгий, нетерпеливый.
Я медленно поднялся, дошел до передней, щелкнул замками, отворил
дверь.
Наташа с порога бросилась мне на шею, крепко-крепко прижалась, обхва-
тила голову руками, целовала глаза, щеки, губы.
Я стоял окаменевший.
От нее попахивало вином.
Наконец, она отстранилась, стала пристально вглядываться мне в глаза:
- Что с тобой? - спросила, еще радостно улыбаясь, но уже встревожен-
но.
Я молча смотрел на нее, не в силах двинуться, улыбнуться, даже дышал
с трудом.
- Да ты что? - улыбка окончательно сползла с ее побледневшего лица.
- Ну, перестань, что с тобой? - она стала судорожно трясти меня за
рукав.
- Ничего, ничего... - сумел выдавить я. - Что ты стоишь?.. Раздевай-
ся, пожалуйста...
Она скинула пальто, теплый платок, сапожки, маленькая передняя была
наполнена ее дыханием, ее теплом, запахом ее духов - все такое родное и
в то же время такое далекое, непостижимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54