..
Я так и сделал и в ответ получил Тамарину записку, на клочке бумаги с
неровными, размытыми строчками, может плакала?
"Поздравляю с сыном. Мне его показывали. Смешной очень. не ничего не
надо. Т."
Только в электричке я, наконец, понял, что я - не просто я. Я - отец,
у меня есть сын. Сынок. Мальчишка. Подросток. Он придет ко мне и спросит
- как жить, отец? Почему на свете есть зло? Помоги, отец... Что я ему
отвечу?.. А пока для него все будет впервые - первый вздох и крик, пер-
вая боль и вкус материнского молока, первый сон и пробуждение...
А когда-нибудь он станет впервые отцом.
Как я.
А я - дедом.
Глава десятая
--===Свое время===--
Глава десятая
В то время, когда Тамара находилась в роддоме, я получил письмо от Наташи.
Впечатление от первых строк было такое, будто она затаила дыхание перед тем,
как броситься в ледяную воду. Она писала,что чувствует, случилось у меня
что-то непоправимое, и как ей пусто без меня, нет меня рядом, нет меня в
бывшей усадьбе, где мы разлучались только на ночь, и если я есть, то только в
ее снах.
Письмо Наташи заканчивалось стихами:
Мимо вокзалов, полей и берез
письмо мое едет под стук колес.
Мои беспечные руки
его опустили в ящик
и мечутся нынче в муке -
разве оно настоящее?
Вернуть мне его назад!
Где были мои глаза?
Как я сумела,
как смела?!
Как оно пролетело
сквозь духа цензуру?
Прости меня, глупую дуру...
Любить высоко и чисто
за что, мой любимый?
За что, мой неистовый?!
Перечитывать письмо я не стал.
Держал в руках листок клетчатой бумаги, исписанной круглым, полудетс-
ким почерком, видел глаза Наташи сквозь окно уходящего автобуса... Что
ей сказать?
Правду.
Если поймет, то дождется, если нет...
"... Не вели казнить, вели миловать. Знаю, как извелась, ожидая вес-
точки от меня, и хорошо сделала, что сама написала. Не стану ссылаться
на дела и занятость - все оказалось иначе, чем я предполагал - знай
только одно, что я не хочу терять тебя и верю в нашу встречу, несмотря
ни на что. Все, что было, помню настолько ясно, что остро жаль времени,
растраченного в санатории на шахматы и другие развлечения без тебя.
Ты совершенно права - поменялась обстановка, размеренный режим сана-
торной жизни сменился на суматошный ритм города - и я ощущаю, как нехва-
тает кислорода наших ежедневных прогулок и послеобеденного отдыха, к че-
му мы так привыкли. Поэтому набирайся как можно больше здоровья и сил,
не ленись, не хандри - гуляй, не торопись выписываться, будут предлагать
остаться -оставайся в санатории без сомнений как можно дольше.
В нашей студии меня встретили так, будто расстались только вчера.
Родные лица ребят - Коля Осинников, Виталий Вехов. Я рассказывал тебе о
них. Серьезно поговорили с Костей Гашетниковым, руководителем нашей ки-
ностудии. Он уже заканчивает режиссерские курсы, куда я отослал свои ра-
боты, и приступает к съемкам самого настоящего полнометражного фильма о
лесничих. На курсы я, к сожалению, не поступил, может быть это и к луч-
шему.
Иная ждет меня стезя.
Наше несчастье, наша болезнь оказалась причиной нашей встречи. Неуже-
ли счастье всегда приходит после несчастья? В таком случае твои пред-
чувствия не обманули тебя - нам предстоят новые испытания. У меня родил-
ся сын. Я должен вернуться к жене, к матери моего ребенка.
Как все сбудется, как сложится - не знаю, честное слово.
Повторяю, терять тебя не хочу, поступить иначе не могу.
Сохрани любовь.
Сохрани веру..."
Три спички, зажженные ночью одна за другой.
Первая, чтобы увидеть твои глаза.
Вторая, чтобы губы увидеть твои.
Третья, чтобы увидеть лицо твое
все, целиком.
И чтобы помнить все это,
тебя обнимая потом,
непроглядная темень кругом...
Где я читал эти стихи?
Глава одинадцатая
--===Свое время===--
Глава одинадцатая
Мы молча пожали друг другу руки. Сели. Закурили.
Я внимательно рассматривал Костю Гашетникова. Сколько мы с ним не ви-
делись? Несколько месяцев, наверное. Став профессиональным режиссером
после окончания Высших курсов, он, пожалуй, слегка погрузнел, как бы
спрятался за новым слоем брони и поглядывал на меня изнутри маленькими
глазками.
- Как Елена?
- По-прежнему. Без работы. Без настоящей. Парадокс, хорошая актриса,
это я тебе не как заинтересованное лицо говорю, а ролей никто не дает -
такой типаж уже есть. Актрису такую Корнееву знаешь? Так вот, моя Ленка
на экране точная ее копия. Как близнецы.
- А ты взял бы ее к себе в картину, придумал бы ей эпизод.
- Нельзя. Жена. Это раньше можно было, а сейчас категорически не при-
ветствуется.
- А Самборов? Всю жизнь жену снимал. И сейчас, по-моему, снимает.
- Так то Самборов. Он же Сам...боров.
- Жаль... А что у тебя с фильмом?
- Это уже интервью? - Костя Гашетников с усмешкой уставился на меня.
Как прежний, ироничный и саркастический Гашетников.
Я сам попросил его о встрече - сыну полгода, денег в обрез, решил
подзаработать, тем более, что Ян Паулс обещал посодействовать - у него
знакомый редактор в "Советском экране". - Нет... Не знаю, как писать о
тебе. Наверное, о Самборове легче было бы. Но у меня задача другая. Ну-
жен материал о молодых.
- Тогда просто, - прищурился Костя. - Значит, так... В своей первой
ленте "Полнолуние" начинающий режиссер затронул волнительную для всех
нас тему охраны русского леса, так глубоко и полно раскрытую старейшим
советским писателем Леонидом Леоновым. Молодые кинематографисты. Какие
они? Какие проблемы находятся в центре их внимания? На остром конфликте
между новым и старым молодые авторы, из которых следует особо выделить
старейшину операторского цеха Бориса Карловича Юрловского, работавшего
еще с Дзигой Вертовым, исследуют разные характеры, рассматривают через
объектов киноаппарата...
- Перестань, я так никогда не напишу, - прервал я Костю.
- Но зато финал фильма, апофеоз апогея, это победа добра над злом,
рассвет на вырубленной делянке и молодые побеги будущего леса.
- Пусть так профессиональный кинокритик пишет.
- Ладно, старик, шучу. Давай в самом деле о деле... Ты сценарий
фильма, который я собираюсь ставить, читал?
- Какой вариант? - спросил я тихо.
Костя глубоко затянулся сигаретой, внимательно, навскидку глянул на
меня:
- Тебе известно?
- Да.
Он откинулся на спинку кресла.
- А какой вариант ты читал?
- Оба.
- Каким образом? - жестко спросил он.
- Рассказ в "Новом мире" был опубликован два года назад, легко предс-
тавить себе, что из этого вышло. А твой вариант сценария дал мне Коля
Осинников.
- Николай?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Я так и сделал и в ответ получил Тамарину записку, на клочке бумаги с
неровными, размытыми строчками, может плакала?
"Поздравляю с сыном. Мне его показывали. Смешной очень. не ничего не
надо. Т."
Только в электричке я, наконец, понял, что я - не просто я. Я - отец,
у меня есть сын. Сынок. Мальчишка. Подросток. Он придет ко мне и спросит
- как жить, отец? Почему на свете есть зло? Помоги, отец... Что я ему
отвечу?.. А пока для него все будет впервые - первый вздох и крик, пер-
вая боль и вкус материнского молока, первый сон и пробуждение...
А когда-нибудь он станет впервые отцом.
Как я.
А я - дедом.
Глава десятая
--===Свое время===--
Глава десятая
В то время, когда Тамара находилась в роддоме, я получил письмо от Наташи.
Впечатление от первых строк было такое, будто она затаила дыхание перед тем,
как броситься в ледяную воду. Она писала,что чувствует, случилось у меня
что-то непоправимое, и как ей пусто без меня, нет меня рядом, нет меня в
бывшей усадьбе, где мы разлучались только на ночь, и если я есть, то только в
ее снах.
Письмо Наташи заканчивалось стихами:
Мимо вокзалов, полей и берез
письмо мое едет под стук колес.
Мои беспечные руки
его опустили в ящик
и мечутся нынче в муке -
разве оно настоящее?
Вернуть мне его назад!
Где были мои глаза?
Как я сумела,
как смела?!
Как оно пролетело
сквозь духа цензуру?
Прости меня, глупую дуру...
Любить высоко и чисто
за что, мой любимый?
За что, мой неистовый?!
Перечитывать письмо я не стал.
Держал в руках листок клетчатой бумаги, исписанной круглым, полудетс-
ким почерком, видел глаза Наташи сквозь окно уходящего автобуса... Что
ей сказать?
Правду.
Если поймет, то дождется, если нет...
"... Не вели казнить, вели миловать. Знаю, как извелась, ожидая вес-
точки от меня, и хорошо сделала, что сама написала. Не стану ссылаться
на дела и занятость - все оказалось иначе, чем я предполагал - знай
только одно, что я не хочу терять тебя и верю в нашу встречу, несмотря
ни на что. Все, что было, помню настолько ясно, что остро жаль времени,
растраченного в санатории на шахматы и другие развлечения без тебя.
Ты совершенно права - поменялась обстановка, размеренный режим сана-
торной жизни сменился на суматошный ритм города - и я ощущаю, как нехва-
тает кислорода наших ежедневных прогулок и послеобеденного отдыха, к че-
му мы так привыкли. Поэтому набирайся как можно больше здоровья и сил,
не ленись, не хандри - гуляй, не торопись выписываться, будут предлагать
остаться -оставайся в санатории без сомнений как можно дольше.
В нашей студии меня встретили так, будто расстались только вчера.
Родные лица ребят - Коля Осинников, Виталий Вехов. Я рассказывал тебе о
них. Серьезно поговорили с Костей Гашетниковым, руководителем нашей ки-
ностудии. Он уже заканчивает режиссерские курсы, куда я отослал свои ра-
боты, и приступает к съемкам самого настоящего полнометражного фильма о
лесничих. На курсы я, к сожалению, не поступил, может быть это и к луч-
шему.
Иная ждет меня стезя.
Наше несчастье, наша болезнь оказалась причиной нашей встречи. Неуже-
ли счастье всегда приходит после несчастья? В таком случае твои пред-
чувствия не обманули тебя - нам предстоят новые испытания. У меня родил-
ся сын. Я должен вернуться к жене, к матери моего ребенка.
Как все сбудется, как сложится - не знаю, честное слово.
Повторяю, терять тебя не хочу, поступить иначе не могу.
Сохрани любовь.
Сохрани веру..."
Три спички, зажженные ночью одна за другой.
Первая, чтобы увидеть твои глаза.
Вторая, чтобы губы увидеть твои.
Третья, чтобы увидеть лицо твое
все, целиком.
И чтобы помнить все это,
тебя обнимая потом,
непроглядная темень кругом...
Где я читал эти стихи?
Глава одинадцатая
--===Свое время===--
Глава одинадцатая
Мы молча пожали друг другу руки. Сели. Закурили.
Я внимательно рассматривал Костю Гашетникова. Сколько мы с ним не ви-
делись? Несколько месяцев, наверное. Став профессиональным режиссером
после окончания Высших курсов, он, пожалуй, слегка погрузнел, как бы
спрятался за новым слоем брони и поглядывал на меня изнутри маленькими
глазками.
- Как Елена?
- По-прежнему. Без работы. Без настоящей. Парадокс, хорошая актриса,
это я тебе не как заинтересованное лицо говорю, а ролей никто не дает -
такой типаж уже есть. Актрису такую Корнееву знаешь? Так вот, моя Ленка
на экране точная ее копия. Как близнецы.
- А ты взял бы ее к себе в картину, придумал бы ей эпизод.
- Нельзя. Жена. Это раньше можно было, а сейчас категорически не при-
ветствуется.
- А Самборов? Всю жизнь жену снимал. И сейчас, по-моему, снимает.
- Так то Самборов. Он же Сам...боров.
- Жаль... А что у тебя с фильмом?
- Это уже интервью? - Костя Гашетников с усмешкой уставился на меня.
Как прежний, ироничный и саркастический Гашетников.
Я сам попросил его о встрече - сыну полгода, денег в обрез, решил
подзаработать, тем более, что Ян Паулс обещал посодействовать - у него
знакомый редактор в "Советском экране". - Нет... Не знаю, как писать о
тебе. Наверное, о Самборове легче было бы. Но у меня задача другая. Ну-
жен материал о молодых.
- Тогда просто, - прищурился Костя. - Значит, так... В своей первой
ленте "Полнолуние" начинающий режиссер затронул волнительную для всех
нас тему охраны русского леса, так глубоко и полно раскрытую старейшим
советским писателем Леонидом Леоновым. Молодые кинематографисты. Какие
они? Какие проблемы находятся в центре их внимания? На остром конфликте
между новым и старым молодые авторы, из которых следует особо выделить
старейшину операторского цеха Бориса Карловича Юрловского, работавшего
еще с Дзигой Вертовым, исследуют разные характеры, рассматривают через
объектов киноаппарата...
- Перестань, я так никогда не напишу, - прервал я Костю.
- Но зато финал фильма, апофеоз апогея, это победа добра над злом,
рассвет на вырубленной делянке и молодые побеги будущего леса.
- Пусть так профессиональный кинокритик пишет.
- Ладно, старик, шучу. Давай в самом деле о деле... Ты сценарий
фильма, который я собираюсь ставить, читал?
- Какой вариант? - спросил я тихо.
Костя глубоко затянулся сигаретой, внимательно, навскидку глянул на
меня:
- Тебе известно?
- Да.
Он откинулся на спинку кресла.
- А какой вариант ты читал?
- Оба.
- Каким образом? - жестко спросил он.
- Рассказ в "Новом мире" был опубликован два года назад, легко предс-
тавить себе, что из этого вышло. А твой вариант сценария дал мне Коля
Осинников.
- Николай?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54