Утром тяжкую усталость спросонья живо разогнала душистая свежесть ветра и прохлада воды. На стол подана рисовая каша, яйца, щи и соленья.
Путятин сказал, что, не теряя времени, сегодня же хотел бы начать переговоры с послами бакуфу. Отхлебнув зеленого чаю, он добавил:
– Константин Николаевич, берите шлюпку да отправляйтесь на «Поухатан». Что там, в Крыму? Какая победа на Камчатке?
– Обе шлюпки наши надо осмотреть перед обратным переходом, – отозвался Лесовский. – В них есть течи. Люди спят, замученные, и поднять их невозможно.
– Ступайте на пристань и вызовите американскую шлюпку. С визитом к коммодору! С вами барон Шиллинг, Александр Александрович и поручик Елкин.
– Меня-то зачем? Да что вы, Евфимий Васильевич! – краснея и вскакивая, вскричал Елкин. – Мне на себя надеть нечего... Вы посмотрите, в чем я... В таком рванье мне не хватало идти на североамериаиский пароход! Ни за что на свете!
Мундира лишился Елкин еще при высадке с гибнущей «Дианы», когда волной перевернуло вельбот и пришлось все с себя сбрасывать.
– Да, вам нельзя, – согласился Путятин. – Алексей Николаевич, возьмите сигнальщика и конвой. Выберите трех лучших матросов и унтер-офицера... Вызовите американскую шлюпку. У них код другой, но они сразу поймут.
– Можно вызвать американским кодом.
– Не отсюда вызывайте, они вас не увидят из-за острова. Ступайте прямо на городскую пристань и подавайте сигналы при японцах. До начала моих переговоров, господа, надо дать знать о себе американцам и узнать новости... Сообщите о нашем положении. Мы не смеем терпеть подобные стеснения... Губернатор не имеет никакого права запрещать мне сноситься с американцами. Мы должны поставить в известность о нашей судьбе государя и правительство. С богом и немедля! Выберите и подымайте людей, пусть оденутся и наедятся досыта... Хлеба нет? Вы. Константин Николаевич, сами знаете все!
Сеял дождь, и вся Симода посерела. Вокруг, как деревья в саду, в тусклой росе стоят малые веселые горы. Из таинственного отдаления заглядывает на пристань через долину в развалинах стройная Симода-Фудзи в сумрачном кимоно водянистого цвета. Шли гуськом, как китайские кули, по мосткам через реку. Рыбак сидел в лодке, закрыв голову травяной рогожей. Ветер с моря не расходился, но в открытой бухте волны прыгали на каменные столбы и на островок с крошечной кумирней в вершине. Минувшим декабрем об эти скалы чуть не разбило «Диану» вдребезги во время цунами. Ее крутило на канатах, с огромной скоростью она носилась по бухте, как секундная стрелка, сделав сорок оборотов!
На берегу действительно как будто была война! Множество пушек с «Дианы» лежат рядами. Выгружены перед уходом с фрегата по приказу адмирала. А вокруг, как после сильнейшей битвы, – сгоревшие кварталы. Всюду развалины. Дальше, там, где в облицованных камнем берегах течет другая речка, дома отстраивались. Торгуют лавки.
– Эй, гляди, Петруха, – подтолкнул Букреев товарища, – мы этот дом с тобой ставить начинали.
Глаза Сизова обратились на второй этаж соседнего нового здания.
– Знакомые! – кивнул Маслов японкам, выглядывавшим в окна.
Всюду новые хорошие лавки, некоторые в два этажа, тесно застроена вся эта кривая торговая улица. А было тут поле тины и щепья, поваленных деревьев и кучи золы и углей.
– Сизов, а Сизов... Петруха... – тихо сказал Маслов. – Разве ты ее не узнал?
– Что? – вздрогнув, спросил Петр.
– Кажись, она смотрела.
– Какая? – опешил Сизов.
– Как гулять, так тебя стало, а тут не узнал?
– Значит, зачем-то из деревни в город приехала. Не тебя ли искать? – молвил Васька.
«Неужели она?» – подумал Сизов. Насмешки товарищей походили на правду. Оглядываться нельзя, да теперь она уже скрылась. Японки скромные, зря глаза не пялят. Откуда она взялась? На самом деле – из окна смотрела девица, похожая на Фуми, с которой Петр встречался в деревне Миасима. Но ведь японки, как иногда кажется, все друг на друга походят. Сколько раз Сизову казалось, что идет или смотрит она. Какие-то мелькнут! С ними заранее ничего не узнаешь. Чей же это дом богатый?
– Ты дурак все же... – сказал Васька.
– Ты сам дурак.
Прошли мост, улицу, опять женщины выглядывали из верхних окон. Одна из них из большого рукава помахала маленькой рукой Сибирцеву, и он подумал: «У моих матросов по всей Японии, кажется, есть знакомые...»
Дома богатых людей отделены канавами в камне от гостиниц и от заведений, которые идут по другой стороне канала. Еще дальше роскошные парки у храмов и на кладбищах, которые тянутся наизволок к горам. На каждый храм приходится, напротив него и пониже к реке, два-три как бы покровительствуемых заезжих дома.
Посьет рассказывал офицерам, что тут очень сложные отношения между хозяевами храмов и прочим населением, что до Осипа Антоновича, между прочим, дошел слух, как около Хэда и Симода появились беглые монахи секты Ничирен, известные якобы наклонностью к изуверствам. Будто правительство разогнало сборище их при каком-то храме, и, видимо, начнется уголовное расследование деятельности секты. Погибла родственница одного из знатных князей, отставленная любовница какого-то важного лица в правительстве, брошенная в тюрьму этой секты при храме, и за всем этим ощущается та борьба партий, что идет сейчас в Японии. Разбежавшиеся из разоренного пристанища монахи якобы ищут повода загладить вину и доказать верность правительству, хотя бы в угоду реакционным личностям. Могут быть совершены нападения.
– Ухо надо держать востро! – заключил Константин Николаевич. – Хотя все может оказаться выдумкой для устрашения.
Опять вышли на берег, теперь уже ближе к пароходу, там, где река выходила в бухту и с ней крутыми скалами протянулась сопка – мыс правого берега. На картах-рисунках этот мыс изображен похожим на сидящего на корточках японца. Если Воин охранял Лежащую Женщину за изгибающейся рекой и городом, то каменная гора с парковым лесом по маленьким склонам караулила вход в город и в Японию. Все охранялось, всюду символы таинственности и воинственного духа, оберегающего покорную любовь и цветущие, плодородные низины.
Спустились на отмель, к самой кромке, до пены, которую, откатываясь, оставляла волна. Подошли полицейские и знакомый переводчик Мисима Тацуноске. Он стал уговаривать Посьета не встречаться с американцами.
Японцы растянулись цепью. Посьет шагнул вперед. Переводчик забежал с другой стороны и, стоя в воде, сказал, что просит уйти всех с берега. Откуда-то подошла лодка с солдатами под зонтиками. Они вышли на отмель и вместе с полицейскими образовали одну цепь.
– Пожалуйста, через мой труп! – сказал переводчик, расставляя руки.
Офицеры в плащах и матросы в куртках смотрели на «Поухатан».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122