Нет, от этого все еще больше запутается. Причинит нам всем лишнюю боль.
— Вы могли бы разрешить «Ньюс-Трибюн» напечатать некролог вашему мужу. Они его не печатали.
— Не поздно ли?
— Когда умер ваш муж, миссис Бредли?
— В этом месяце исполнился год с его смерти.
Флетч вздохнул.
— В этом месяце исполнился год с его смерти. А я видел служебные записки, подписанные им три недели тому назад.
— Такого не могло быть. Просто не могло. Почему вы говорите, что видели их? Это абсурд. Я склоняюсь к мысли, что у вас что-то не в порядке с головой. Вы так жестоко поступили со мной и моими детьми.
— Или..?
— Что, или..?
— Вы сказали, что склоняетесь к мысли. Значит, вы рассматриваете два варианта. Какие же? Или у меня не все в порядке с головой, или..?
— Или у кого-то еще. Именно потому я и говорю с вами, а не захлопнула дверь перед вашим носом. Сначала я подумала, что ваша статья — продолжение той грязной кампании, что вела ваша газета против «Уэгнолл-Фиппс» несколько лет тому назад. Но нет, ваша статья просто-напросто смешна. Газете от нее никакого толка. Я даже собиралась спросить мистера Джеффи, не смогу ли я увидеться с вами, поговорить, но… поняла из нашего разговора, что делать этого не следует.
— А что же он вам такого сказал?
— Он сказал, что вы очень молоды, а молодым свойственны ошибки, которые они и допускают.
— И вы склонились к мысли, что у меня не все в порядке с головой.
— Да и нет. Сомнения у меня остались, — она поднесла бокал к губам, вновь поставила на кофейный столик. Уровень вина в бокале не изменился. — Я сделала еще один шаг… — она замялась, — …для достижения поставленной мною цели. Вы, надеюсь, меня понимаете.
— Нет, не понимаю.
Энид Бредли пожала плечами.
— Для меня не имеет никакого значения, мистер Флетчер, состояние вашей психики, если более вы не причините вреда мне и моей семье, — руки ее лежали на, коленях. Пальцы находились в непрерывном движении. — Вы должны понимать. «Уэгнолл-Фиппс» — компания Томаса. Он ее создал, он ею руководил. Последние двадцать лет я занималась только домом и детьми. А вот теперь пытаюсь управлять компанией.
На языке Флетча вертелись сочувственные фразы, но он предпочел промолчать.
— Но ваш редактор, мистер Кэрриуэй, приехал к нам в четверг.
— Кэрридайн.
— Его фамилия Кэрридайн? Я была так расстроена. Он посидел со мной и детьми, Томом и Та-та. Очень по-доброму поговорил с нами. Кое-что прояснил.
— Что же?
Ее глаза сверкнули.
— Он сказал, что вы болван, мистер Флетчер. Вечно творите всякие глупости. В редакции выполняете роль шута. И частенько лжете, — она отвела взгляд. — Он также сказал, что на следующий день вас уволят, и больше вы в газетах работать не будете.
— Это называется, поговорить по-доброму.
Вновь она подняла на него глаза, уже не горящие злостью.
— Вас уволили?
— Естественно.
— Тогда почему вы продолжаете заниматься этим делом?
— Потому что я — хороший журналист, а в этой истории концы с концами не сходятся. Так что я должен во всем разобраться.
— Вы уверены, что ваши действия не продиктованы жестокостью?
— Миссис Бредли, я написал статью, в которой сослался на служебные записки вашего мужа. Никогда раньше я не слышал ни о вашем муже, ни о вас, ни о ваших детях, а название компания «Уэгнолл-Фиппс» было для меня пустым звуком. Потом мне сказали, что ваш муж умер. Меня это потрясло. И мне тоже нанесен немалый вред.
— Вы думаете, что я вам лгу? — она поджала губы.
— «Ньюс-Трибюн» не печатала некролог о вашем муже. Я еще не успел заглянуть в Бюро статистики естественного движения населения. Сегодня суббота, а в город я вернулся вчера вечером. Но я это сделаю в понедельник.
— Смысла в этом нет. Во всяком случае, там вы ничего не узнаете. Мой муж умер в Швейцарии.
— Однако.
— Я думала, это все знают. Его там и кремировали.
— Понятно.
Резко, выказывая раздражение, она встала, пересекла гостиную, сняла с каминной доски небольшую металлическую шкатулку, вернувшись, поставила ее на кофейный столик перед Флетчем.
— Вот оставшаяся от него зола.
Флетч смотрел на массивную крышку.
— Откройте ее. Не стесняйтесь, открывайте.
— Это не обязательно.
Энид Бредли откинула крышку. Шкатулку заполняла зола.
— Еще вопросы у вас есть?
— Да, — Флетч откашлялся. — Да. Она вновь села.
— Я расскажу вам все, если после этого вы более не будете докучать нам.
— Согласен.
— У моего мужа был рак крови. Остаться в живых он мог лишь одним способом — регулярно заменяя кровь. То есть его собственная кровь выкачивалась из тела и заменялась кровью донора. Можете представить себе, какой это был ужас.
— Да, — Флетч закрыл крышку шкатулки.
— Вам придется меня выслушать.
— Да, да, разумеется.
— Вы можете себе представить, как ослабляют человека эти бесконечные перекачки крови. Нет, конечно, не можете.
— Да, — кивнул Флетч. — Не могу.
— Со временем состояние его здоровья все ухудшалось. Бедный Томас. Руководя компанией, он не хотел, чтобы кто-либо знал о его болезни. Алекс Коркоран, президент, по существу, начальник отдела продаж, крупный, цветущий мужчина, думал только о гольфе. Вот и сейчас он участвует в каком-то турнире в Саутуортском загородном клубе. Чарли Блейн, вице-президент и начальник финансового отдела, превосходный специалист, но неспособен принять самостоятельно мало-мальское решение. Если возникает нестандартная ситуация, он сразу теряется и может наломать дров. И Томас не хотел, чтобы дети волновались из-за него. У нас очень хорошие, благополучные дети. Та-та, наша дочь, Роберта — учительница в начальной школе. Ее любят дети и ценят коллеги. Том заканчивает медицинский колледж. Все у них в полном порядке. Мой муж очень хотел жить. Но ему приходилось все чаще ложиться в больницу на переливание крови. Болезнь наступала, мистер Флетчер. А Том слабел и слабел. И тут мы узнали о новом методе лечения этой болезни, разработанном в Швейцарии. Я, конечно, не могу объяснить, в чем он заключается. Суть в том, что при переливании не допускается смешение старой и новой крови. Вы ведь тоже ничего не смыслите в медицине?
— Нет.
— Короче, происходит полная очистка сосудов. Я не уверена, что метод этот применяют только в Швейцарии, но его изобретатель практикует там и считается лучшим специалистом. Так что он оставил компанию на меня, а сам полетел в Швейцарию, чтобы пройти курс лечения. Поначалу все шло хорошо. А потом мы получили известие о его смерти.
Энид, до того не отрывавшая взгляда от лица Флетча, поднесла руку к брови, закрыла глаза.
— Мистер Флетчер, не могли бы вы оставить нас в покое и прекратить это безумие?
Флетч откинулся на спинку дивана. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул.
— Миссис Бредли, почему ваш вице-президент и начальник финансового отдела Чарлз Блейн на прошлой неделе говорил о вашем муже, как о живом человеке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Вы могли бы разрешить «Ньюс-Трибюн» напечатать некролог вашему мужу. Они его не печатали.
— Не поздно ли?
— Когда умер ваш муж, миссис Бредли?
— В этом месяце исполнился год с его смерти.
Флетч вздохнул.
— В этом месяце исполнился год с его смерти. А я видел служебные записки, подписанные им три недели тому назад.
— Такого не могло быть. Просто не могло. Почему вы говорите, что видели их? Это абсурд. Я склоняюсь к мысли, что у вас что-то не в порядке с головой. Вы так жестоко поступили со мной и моими детьми.
— Или..?
— Что, или..?
— Вы сказали, что склоняетесь к мысли. Значит, вы рассматриваете два варианта. Какие же? Или у меня не все в порядке с головой, или..?
— Или у кого-то еще. Именно потому я и говорю с вами, а не захлопнула дверь перед вашим носом. Сначала я подумала, что ваша статья — продолжение той грязной кампании, что вела ваша газета против «Уэгнолл-Фиппс» несколько лет тому назад. Но нет, ваша статья просто-напросто смешна. Газете от нее никакого толка. Я даже собиралась спросить мистера Джеффи, не смогу ли я увидеться с вами, поговорить, но… поняла из нашего разговора, что делать этого не следует.
— А что же он вам такого сказал?
— Он сказал, что вы очень молоды, а молодым свойственны ошибки, которые они и допускают.
— И вы склонились к мысли, что у меня не все в порядке с головой.
— Да и нет. Сомнения у меня остались, — она поднесла бокал к губам, вновь поставила на кофейный столик. Уровень вина в бокале не изменился. — Я сделала еще один шаг… — она замялась, — …для достижения поставленной мною цели. Вы, надеюсь, меня понимаете.
— Нет, не понимаю.
Энид Бредли пожала плечами.
— Для меня не имеет никакого значения, мистер Флетчер, состояние вашей психики, если более вы не причините вреда мне и моей семье, — руки ее лежали на, коленях. Пальцы находились в непрерывном движении. — Вы должны понимать. «Уэгнолл-Фиппс» — компания Томаса. Он ее создал, он ею руководил. Последние двадцать лет я занималась только домом и детьми. А вот теперь пытаюсь управлять компанией.
На языке Флетча вертелись сочувственные фразы, но он предпочел промолчать.
— Но ваш редактор, мистер Кэрриуэй, приехал к нам в четверг.
— Кэрридайн.
— Его фамилия Кэрридайн? Я была так расстроена. Он посидел со мной и детьми, Томом и Та-та. Очень по-доброму поговорил с нами. Кое-что прояснил.
— Что же?
Ее глаза сверкнули.
— Он сказал, что вы болван, мистер Флетчер. Вечно творите всякие глупости. В редакции выполняете роль шута. И частенько лжете, — она отвела взгляд. — Он также сказал, что на следующий день вас уволят, и больше вы в газетах работать не будете.
— Это называется, поговорить по-доброму.
Вновь она подняла на него глаза, уже не горящие злостью.
— Вас уволили?
— Естественно.
— Тогда почему вы продолжаете заниматься этим делом?
— Потому что я — хороший журналист, а в этой истории концы с концами не сходятся. Так что я должен во всем разобраться.
— Вы уверены, что ваши действия не продиктованы жестокостью?
— Миссис Бредли, я написал статью, в которой сослался на служебные записки вашего мужа. Никогда раньше я не слышал ни о вашем муже, ни о вас, ни о ваших детях, а название компания «Уэгнолл-Фиппс» было для меня пустым звуком. Потом мне сказали, что ваш муж умер. Меня это потрясло. И мне тоже нанесен немалый вред.
— Вы думаете, что я вам лгу? — она поджала губы.
— «Ньюс-Трибюн» не печатала некролог о вашем муже. Я еще не успел заглянуть в Бюро статистики естественного движения населения. Сегодня суббота, а в город я вернулся вчера вечером. Но я это сделаю в понедельник.
— Смысла в этом нет. Во всяком случае, там вы ничего не узнаете. Мой муж умер в Швейцарии.
— Однако.
— Я думала, это все знают. Его там и кремировали.
— Понятно.
Резко, выказывая раздражение, она встала, пересекла гостиную, сняла с каминной доски небольшую металлическую шкатулку, вернувшись, поставила ее на кофейный столик перед Флетчем.
— Вот оставшаяся от него зола.
Флетч смотрел на массивную крышку.
— Откройте ее. Не стесняйтесь, открывайте.
— Это не обязательно.
Энид Бредли откинула крышку. Шкатулку заполняла зола.
— Еще вопросы у вас есть?
— Да, — Флетч откашлялся. — Да. Она вновь села.
— Я расскажу вам все, если после этого вы более не будете докучать нам.
— Согласен.
— У моего мужа был рак крови. Остаться в живых он мог лишь одним способом — регулярно заменяя кровь. То есть его собственная кровь выкачивалась из тела и заменялась кровью донора. Можете представить себе, какой это был ужас.
— Да, — Флетч закрыл крышку шкатулки.
— Вам придется меня выслушать.
— Да, да, разумеется.
— Вы можете себе представить, как ослабляют человека эти бесконечные перекачки крови. Нет, конечно, не можете.
— Да, — кивнул Флетч. — Не могу.
— Со временем состояние его здоровья все ухудшалось. Бедный Томас. Руководя компанией, он не хотел, чтобы кто-либо знал о его болезни. Алекс Коркоран, президент, по существу, начальник отдела продаж, крупный, цветущий мужчина, думал только о гольфе. Вот и сейчас он участвует в каком-то турнире в Саутуортском загородном клубе. Чарли Блейн, вице-президент и начальник финансового отдела, превосходный специалист, но неспособен принять самостоятельно мало-мальское решение. Если возникает нестандартная ситуация, он сразу теряется и может наломать дров. И Томас не хотел, чтобы дети волновались из-за него. У нас очень хорошие, благополучные дети. Та-та, наша дочь, Роберта — учительница в начальной школе. Ее любят дети и ценят коллеги. Том заканчивает медицинский колледж. Все у них в полном порядке. Мой муж очень хотел жить. Но ему приходилось все чаще ложиться в больницу на переливание крови. Болезнь наступала, мистер Флетчер. А Том слабел и слабел. И тут мы узнали о новом методе лечения этой болезни, разработанном в Швейцарии. Я, конечно, не могу объяснить, в чем он заключается. Суть в том, что при переливании не допускается смешение старой и новой крови. Вы ведь тоже ничего не смыслите в медицине?
— Нет.
— Короче, происходит полная очистка сосудов. Я не уверена, что метод этот применяют только в Швейцарии, но его изобретатель практикует там и считается лучшим специалистом. Так что он оставил компанию на меня, а сам полетел в Швейцарию, чтобы пройти курс лечения. Поначалу все шло хорошо. А потом мы получили известие о его смерти.
Энид, до того не отрывавшая взгляда от лица Флетча, поднесла руку к брови, закрыла глаза.
— Мистер Флетчер, не могли бы вы оставить нас в покое и прекратить это безумие?
Флетч откинулся на спинку дивана. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул.
— Миссис Бредли, почему ваш вице-президент и начальник финансового отдела Чарлз Блейн на прошлой неделе говорил о вашем муже, как о живом человеке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44