А вам нравится?
Вновь ее слова отнес ветер.
— А что еще вам нравится? Какая ваша любимая телевизионная передача? Кто из ведущих вам наиболее симпатичен?
Ответа не последовало.
— Майк Уоллес? Мерв Гриффин? А как насчет «По странам и континентам»? Смотрите или переключаетесь на другой канал?
Никакого ответа.
У Флетча пересохло в горле.
— А вы любите запах выпекающегося хлеба? Лучше, по-моему, ничего нет.
Женщина молча смотрела на него сверху вниз.
— Какие вы предпочитаете музыкальные инструменты? — не унимался Флетч. — Аккордеон? Скрипку? Гитару?
Никакого ответа.
— А знаете, что мне нравится? Я люблю смотреть на порванную газету, которую ветер тащит вдоль улицы. Я люблю слушать дождь, особенно сильный дождь, когда сам лежу в постели. Тявканье щенка. Щенки так забавно тявкают, не правда ли?
— Эй, парень, — обратилась к нему женщина.
— Да?
— Возьми меня за руку, а? Я сама не своя от страха.
— Я тоже, — признался Флетч.
Женщина наклонилась и едва не потеряла равновесия.
— Подождите, — остановил ее Флетч. — Сейчас мы что-нибудь придумаем.
Он не мог добраться до женщины, не сдвинув ноги с кронштейна.
— Вы сядьте. Прямо, где стоите. Медленно, осторожно. Медленно, осторожно, она села на кабель, лицом к мосту. Зеленая туфелька без каблука слетела с ее ноги.
— Возьми меня за руку, — повторила женщина. Флетч потянулся вперед, взял ее за руку.
— А теперь подождем полицию. Спокойно посидим и подождем полицию.
— А что мы тут делаем, черт побери? — спросила женщина.
— Не знаю, — ответил Флетч. — Иногда нас просто заносит в такие вот места.
Ее уже била дрожь.
— Это не моя вина, знаете ли. Не моя.
— Я в этом. не сомневаюсь, — заверил ее Флетч. — Так что вам нравится? Какая книга запомнилась вам больше других?
— Что за странный вопрос.
— Так все же, какая книга вам больше всех запомнилась?
— «Черная красавица».
— Расскажите мне, о чем эта книга.
Женщина задумалась.
— Я ничего не помню, но она мне понравилась.
— Вот и ладненько. Придется прочитать ее еще раз.
— Это не моя вина, — прошептала женщина. — Поверьте.
— Я вам верю, — Флетч крепко сжал ее руку. — Отчего же мне не поверить.
И тут в мерцании «маячков» на мост въехали две патрульные, пожарная и аварийная машины. Полисмен и пожарный по очереди переговорили с Мокси и водителем такси. Мужчина в пожарной каске склонился над парапетом, крикнул Флетчу и женщине: «Не будете возражать, если я спущусь к вам?»
— Нет, конечно, — ответил Флетч.
— Спускайтесь, — подтвердила женщина. Между ними на кабель шлепнулась нижняя ступенька веревочной лестницы, по ней спустился пожарный, помог женщине встать, вместе с ней, направляя ее ноги и руки, держа на себе ее вес, полез вверх. Флетчу он напоминал гигантского ребенка, заставляющего ходить матерчатую куклу.
На полпути пожарный оглянулся.
— Если хотите, я спущусь и за вами.
— Дайте мне минуту придти в себя, — ответил Флетч, — и я управлюсь сам. Если можно, приготовьте кофе.
Как только пожарный и женщина освободили лестницу, Флетч ухватился за нее и вскарабкался на мост.
Глава 20
— Знаешь, Мокси, это уже чересчур, — возмущался режиссер в двубортном, из тонкой ткани, блейзере. — Если ты опаздываешь на вечеринку, можно ли ожидать, что ты будешь вовремя приходить на репетиции и спектакли?
— Нас задержал мост, — попытался защитить ее Флетч.
— Всех задерживает мост, — покивал режиссер. — Для того мосты и созданы.
— Нам пришлось задержаться на мосту, — поправила Флетча Мокси.
«Кэлоуквиэл», как и большинство театров, в период между спектаклями, являл собой нечто среднее между грязным складом и обедневшей церковью. На одной половине сцены лежал штабель досок. На второй стоял длинный стол с наполовину съеденными головками сыра и полупустыми бутылками. От сцены уходили вдаль ряды печальных, просиженных кресел, свидетели бессчетных слез и смеха, трагедий и комедий.
Когда Мокси и Флетч появились на сцене, остальные актеры и технический персонал впились в нее взглядами, профессионально оценивая, как она идет, как останавливается. Только режиссер поспешил ей навстречу.
— По крайней мере, ты жива, — подвел итог режиссер. — И ты здесь. Мы должны благодарить судьбу за ее маленькие подарки.
— И я выучила мою роль, — словно маленькая девочка, просюсюкала Мокси. — Пол, я думаю, это прекрасная пьеса.
— Насколько мне известно, автора ты увидишь только завтра, — ответил на это режиссер. — Он уже прилетел из Нью-Йорка, но заявил, что валится с ног от усталости. Я подозреваю, что сейчас он на телевидении. Пытается заполучить там работу, — режиссер, вскинув брови, повернулся к Флетчу. — Это тот парень, которого ты хотела мне показать?
— Это Флетч, — представила Флетча Мокси. — Ты же сказал по телефону, что не в восторге от Сэма…
Режиссер отступил на шаг, брови его все еще не спустились с середины лба, оглядел Флетча с головы до ног, потом с ног до головы, словно намеревался заказать ему костюм.
— Симпатичный мальчик. Естественный. Полагаю, ваши тела подходят друг другу.
— Подходят, — подтвердил Флетч.
— А нагота тебя не смущает? — спросил режиссер.
— Я таким родился.
— Но не на сцене. В отличие, к примеру, от Мокси. Как поживает драгоценный Фредди Муни, твой нестареющий папаша?
— По-прежнему не стареет.
— Но, клянусь Богом, разве он не моется? — режиссер вновь смотрел на Флетча. — Я понимаю, некоторых грязь возбуждает, но их не хватит, чтобы заполнить зал да еще при таких ценах на билеты.
— Я грязный? — спросил Флетч Мокси.
— Грязный, — подтвердила Мокси. — И потный.
— Клянусь, что приму душ осенью.
— По правде говоря, он фанат чистоты, — пояснила Мокси. — Но так уж вышло, что по пути в театр, он…
— Он что? — переспросил режиссер. — Прополз по городской свалке?
— Он спас жизнь женщине, — ответила Мокси. — Дело нелегкое, ему пришлось попотеть.
— А играть он может? — обеспокоился режиссер.
— Нет, — твердо ответил Флетч. — Абсолютно.
— Как приятно это слышать. Наконец-то, я услышал в Калифорнии новую для меня фразу: «Нет, я не могу играть». Если вы серьезно претендуете на главную мужскую роль в пьесе «В любви», мистер Флетч, или как там вас звать, вы должны знать, что вам придется появиться на сцене обнаженным не один раз, а два. И я прослежу, чтобы вы мылись перед каждым спектаклем. А уж потом делайте все, что хотите.
Флетч повернулся к Мокси.
— Мокси, дорогая, как все это понимать?
— Расскажи ему, какой ты великий актер, Флетч.
— Я вообще не умею играть.
— Чепуха, — отмахнулась Мокси. — Ты играешь всю жизнь.
— Никогда.
— Тебе нужна работа, Флетч.
— Только не такая.
— Будет очень забавно. Ты и я.
— Это будет ужасно.
— Все равно тебе больше нечем заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Вновь ее слова отнес ветер.
— А что еще вам нравится? Какая ваша любимая телевизионная передача? Кто из ведущих вам наиболее симпатичен?
Ответа не последовало.
— Майк Уоллес? Мерв Гриффин? А как насчет «По странам и континентам»? Смотрите или переключаетесь на другой канал?
Никакого ответа.
У Флетча пересохло в горле.
— А вы любите запах выпекающегося хлеба? Лучше, по-моему, ничего нет.
Женщина молча смотрела на него сверху вниз.
— Какие вы предпочитаете музыкальные инструменты? — не унимался Флетч. — Аккордеон? Скрипку? Гитару?
Никакого ответа.
— А знаете, что мне нравится? Я люблю смотреть на порванную газету, которую ветер тащит вдоль улицы. Я люблю слушать дождь, особенно сильный дождь, когда сам лежу в постели. Тявканье щенка. Щенки так забавно тявкают, не правда ли?
— Эй, парень, — обратилась к нему женщина.
— Да?
— Возьми меня за руку, а? Я сама не своя от страха.
— Я тоже, — признался Флетч.
Женщина наклонилась и едва не потеряла равновесия.
— Подождите, — остановил ее Флетч. — Сейчас мы что-нибудь придумаем.
Он не мог добраться до женщины, не сдвинув ноги с кронштейна.
— Вы сядьте. Прямо, где стоите. Медленно, осторожно. Медленно, осторожно, она села на кабель, лицом к мосту. Зеленая туфелька без каблука слетела с ее ноги.
— Возьми меня за руку, — повторила женщина. Флетч потянулся вперед, взял ее за руку.
— А теперь подождем полицию. Спокойно посидим и подождем полицию.
— А что мы тут делаем, черт побери? — спросила женщина.
— Не знаю, — ответил Флетч. — Иногда нас просто заносит в такие вот места.
Ее уже била дрожь.
— Это не моя вина, знаете ли. Не моя.
— Я в этом. не сомневаюсь, — заверил ее Флетч. — Так что вам нравится? Какая книга запомнилась вам больше других?
— Что за странный вопрос.
— Так все же, какая книга вам больше всех запомнилась?
— «Черная красавица».
— Расскажите мне, о чем эта книга.
Женщина задумалась.
— Я ничего не помню, но она мне понравилась.
— Вот и ладненько. Придется прочитать ее еще раз.
— Это не моя вина, — прошептала женщина. — Поверьте.
— Я вам верю, — Флетч крепко сжал ее руку. — Отчего же мне не поверить.
И тут в мерцании «маячков» на мост въехали две патрульные, пожарная и аварийная машины. Полисмен и пожарный по очереди переговорили с Мокси и водителем такси. Мужчина в пожарной каске склонился над парапетом, крикнул Флетчу и женщине: «Не будете возражать, если я спущусь к вам?»
— Нет, конечно, — ответил Флетч.
— Спускайтесь, — подтвердила женщина. Между ними на кабель шлепнулась нижняя ступенька веревочной лестницы, по ней спустился пожарный, помог женщине встать, вместе с ней, направляя ее ноги и руки, держа на себе ее вес, полез вверх. Флетчу он напоминал гигантского ребенка, заставляющего ходить матерчатую куклу.
На полпути пожарный оглянулся.
— Если хотите, я спущусь и за вами.
— Дайте мне минуту придти в себя, — ответил Флетч, — и я управлюсь сам. Если можно, приготовьте кофе.
Как только пожарный и женщина освободили лестницу, Флетч ухватился за нее и вскарабкался на мост.
Глава 20
— Знаешь, Мокси, это уже чересчур, — возмущался режиссер в двубортном, из тонкой ткани, блейзере. — Если ты опаздываешь на вечеринку, можно ли ожидать, что ты будешь вовремя приходить на репетиции и спектакли?
— Нас задержал мост, — попытался защитить ее Флетч.
— Всех задерживает мост, — покивал режиссер. — Для того мосты и созданы.
— Нам пришлось задержаться на мосту, — поправила Флетча Мокси.
«Кэлоуквиэл», как и большинство театров, в период между спектаклями, являл собой нечто среднее между грязным складом и обедневшей церковью. На одной половине сцены лежал штабель досок. На второй стоял длинный стол с наполовину съеденными головками сыра и полупустыми бутылками. От сцены уходили вдаль ряды печальных, просиженных кресел, свидетели бессчетных слез и смеха, трагедий и комедий.
Когда Мокси и Флетч появились на сцене, остальные актеры и технический персонал впились в нее взглядами, профессионально оценивая, как она идет, как останавливается. Только режиссер поспешил ей навстречу.
— По крайней мере, ты жива, — подвел итог режиссер. — И ты здесь. Мы должны благодарить судьбу за ее маленькие подарки.
— И я выучила мою роль, — словно маленькая девочка, просюсюкала Мокси. — Пол, я думаю, это прекрасная пьеса.
— Насколько мне известно, автора ты увидишь только завтра, — ответил на это режиссер. — Он уже прилетел из Нью-Йорка, но заявил, что валится с ног от усталости. Я подозреваю, что сейчас он на телевидении. Пытается заполучить там работу, — режиссер, вскинув брови, повернулся к Флетчу. — Это тот парень, которого ты хотела мне показать?
— Это Флетч, — представила Флетча Мокси. — Ты же сказал по телефону, что не в восторге от Сэма…
Режиссер отступил на шаг, брови его все еще не спустились с середины лба, оглядел Флетча с головы до ног, потом с ног до головы, словно намеревался заказать ему костюм.
— Симпатичный мальчик. Естественный. Полагаю, ваши тела подходят друг другу.
— Подходят, — подтвердил Флетч.
— А нагота тебя не смущает? — спросил режиссер.
— Я таким родился.
— Но не на сцене. В отличие, к примеру, от Мокси. Как поживает драгоценный Фредди Муни, твой нестареющий папаша?
— По-прежнему не стареет.
— Но, клянусь Богом, разве он не моется? — режиссер вновь смотрел на Флетча. — Я понимаю, некоторых грязь возбуждает, но их не хватит, чтобы заполнить зал да еще при таких ценах на билеты.
— Я грязный? — спросил Флетч Мокси.
— Грязный, — подтвердила Мокси. — И потный.
— Клянусь, что приму душ осенью.
— По правде говоря, он фанат чистоты, — пояснила Мокси. — Но так уж вышло, что по пути в театр, он…
— Он что? — переспросил режиссер. — Прополз по городской свалке?
— Он спас жизнь женщине, — ответила Мокси. — Дело нелегкое, ему пришлось попотеть.
— А играть он может? — обеспокоился режиссер.
— Нет, — твердо ответил Флетч. — Абсолютно.
— Как приятно это слышать. Наконец-то, я услышал в Калифорнии новую для меня фразу: «Нет, я не могу играть». Если вы серьезно претендуете на главную мужскую роль в пьесе «В любви», мистер Флетч, или как там вас звать, вы должны знать, что вам придется появиться на сцене обнаженным не один раз, а два. И я прослежу, чтобы вы мылись перед каждым спектаклем. А уж потом делайте все, что хотите.
Флетч повернулся к Мокси.
— Мокси, дорогая, как все это понимать?
— Расскажи ему, какой ты великий актер, Флетч.
— Я вообще не умею играть.
— Чепуха, — отмахнулась Мокси. — Ты играешь всю жизнь.
— Никогда.
— Тебе нужна работа, Флетч.
— Только не такая.
— Будет очень забавно. Ты и я.
— Это будет ужасно.
— Все равно тебе больше нечем заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44