Слушай, сегодня мне придется поездить по городу. Хочешь составить мне компанию?
— Далеко ехать?
— На окраину.
— Я только что провела в твоей машине два дня. Два дня в машине и ночь на пляже. Шесть сэндвичей с ореховым маслом, три бутылки апельсинового сока и мокрые спагетти с кетчупом у тебя дома.
— Ужин при свечах.
— Вот-вот. Фонарь — «молния» — просто чудо. Очень романтично. Такое ощущение, что находишься на тонущем корабле. Но, по крайней мере, мне удалось принять душ. Когда мы сидели у Френка, у меня чесалось все тело.
— Ты держалась мужественно. Никто этого не заметил.
— Мне не хотелось скрестись в присутствии этой Клары.
— Так ты не хочешь поехать со мной?
— Нет. Я еще несколько минут посплю, а потом примусь за сценарий.
— Я могу задержаться допоздна.
— Если мне станет скучно, я пойду прогуляться.
— Правильно. Пусть соседи полюбуются тобой. До встречи.
— Слушай, а еда в доме есть?
— До встречи.
Повернувшись, Флетч увидел, что четверка репортеров вкупе с фотографом пристально смотрят на него. Чувствовалось, что они внимателено слушали, пока он говорил по телефону.
— Пытаюсь найти меч для харакири, — пояснил Флетч необходимость поездки на окраину. — Вместе с инструкцией по его использованию.
— Эй, Флетч, — промурлыкал Эл.
— Что, Эл?
— Можно попросить тебя об одном одолжении?
— Конечно, Эл. Проси о чем угодно. Хочешь, чтобы я переговорил с Френком насчет твоей прибавки к жалованию? Сейчас он прислушивается к моему мнению.
— Я хотел бы, чтобы ты взял интервью у одного человека, — Эл подмигнул сгрудившимся вокруг репортерам.
— Нет проблем, Эл. У кого?
— У Дуайта Эйзенхауэра. Старине Айку есть что сказать.
— Хорошо, Эл. Я переговорю с ним перед ленчем.
— А как насчет Наполеона? — спросил фотограф.
— Беседовал с ним в прошлом месяце. Я рад, что вы читаете «Ньюс-Трибюн».
— Наполеон сказал тебе что-нибудь новенькое? — полюбопытствовал Эл.
— Да, очень сердился на Жозефину.
— Правда? А почему?
— Она ложилась в постель в бигудях. Потому-то он столько времени проводил на войне.
— Слушай, Флетч, — вступил в разговор еще один репортер, Терри, — а может, тебе перейти в один из этих спиритических журналов? Ты меня понимаешь. Там любят статьи типа «Что поведал мне Авраам Линкольн».
— Или в профессиональную газету гробовщиков, — порекомендовал фотограф. — Ты мог бы вести у них постоянную рубрику «Вести с того света».
— Смейтесь, парни, смейтесь.
— Ты мог бы вновь процитировать Томаса Бредли, — добавил еще один, ранее молчавший репортер.
Флетч глянул на большие настенные часы.
— Извините, но мне пора бежать, а то не успею на собеседование в «Нью-Йорк таймс». Нельзя заставлять их ждать. Им нужен главный редактор, знаете ли.
— Мы об этом не слышали, Флетч, — ответил фотограф.
— Едва ли тебе светит эта должность, — усмехнулся Терри.
Флетч уже шагал к двери.
— Эй, Флетч, — крикнул вслед Эл, — а разве ты не забираешь свои пожитки?
— Нет, конечно, — обернулся Флетч. — Я еще вернусь.
— Да, да, — покивал пожилой репортер. — В следующей жизни.
Глава 9
— Господи, как я все это ненавижу, — Том Джеффриз лежал на высокой металлической кровати с колесиками на ножках.
Кровать выкатили в маленький дворик за его домом, а лежал он на животе, в одних шортах, с талии до шеи закованный в гипсовую броню, стянутую металлическими обручами. Тина, его подруга, в легком, свободного покроя платье, сидя на стуле, скармливала ему сваренное вкрутую яйцо.
— Что бы я ни ел, все застревает в горле, — жаловался Том. — Дай мне еще апельсинового сока, Тина.
Она поднесла стакан с соком к его лицу, всунула соломинку в рот.
— Со стороны полеты на дельтапланах смотрятся красиво, — Флетч сидел на столе, поставив босые ноги на скамью.
— Летать на дельтаплане — одно удовольствие. Непередаваемые ощущения. Паришь, словно птица.
— А птицы часто ломают спины? — полюбопытствовал Флетч.
— Иногда посадка бывает жесткой, — пояснила Тина. — Том летал последний раз перед нашей свадьбой. Мы собирались пожениться.
— Да, — вздохнул Том, — я намеревался завязать с дельтапланами, потому что этого хотела Тина. Она опасалась, что я могу разбиться. Похоже, предчувствовала, — Том улыбнулся.
— Свадьбу перенесли? — спросил Флетч.
— Нет. Только вместо фрака Тина положит красную ленточку на мою задницу.
— Как мило, — Флетч пожал плечами. — По крайней мере, она будет знать, за кого выходит замуж. И долго ты будешь пребывать в гипсе и алюминии?
— Недели, — простонал Том. — Месяцы.
— Мы женимся надолго, — успокоила его Тина. — Несколько месяцев не имеют никакого значения.
Она предложила накормить Флетча завтраком, но тот, хоть и был голоден, отказался, резонно предположив, что ей хватает хлопот и с Томом.
— Ты слышал о моих успехах? — спросил Флетч.
— Да, — ответил Том. — Мне позвонил Джек Кэрридайн. Поначалу я подумал, что он рассказывает мне забавную историю. Потом понял, что он не находит в ней ничего смешного. Кто-то заслал твою статью об «Уэгнолл-Фиппс» на его страницы, пока он был в отъезде. Ты процитировал мертвеца, Флетч.
— За что меня и уволили.
— За что тебя и уволили. А я оказался в выигрышном положении, — Том улыбнулся Флетчу. — Мне, в данной ситуации, это только на пользу. Ты же пролетел со статьей, готовить которую поначалу поручили мне.
— Том, можешь ты назвать мне причину, побудившую Чарлза Блейна подсунуть мне служебные записки, которые он будто бы получил совсем недавно от Томаса Бредли?
— Конечно. Он — подонок. В «Уэгнолл-Фиппс» все подонки. И Томас Бредли был таким же.
— В каком смысле?
— Понимаешь, не было в нем ничего человеческого. Никакой открытости. Его словно окружала стена. Просчитанные заранее слова, выверенные жесты. Словно ему было что скрывать. Потому-то два года тому назад мы и провели расследование финансовой деятельности «Уэгнолл-Фиппс». И уж конечно, обнаружили и взятки, и тот пансионат в Аспене, где никогда не отдыхали ни он сам, ни другие высокопоставленные чиновники «Уэгнолл-Фиппс».
— Хочешь кофе, Том? — спросила Тина.
— Чуть теплое, без кофеина кофе, да через соломинку, — Том поморщился. — Нет, не хочу.
— А ты, Флетч?
— Спасибо, Тина, не надо.
— Тогда я иду мыть посуду, — она собрала чашки и тарелки и ушла в дом.
— Бредли никогда не ездил в Аспен? — переспросил Флетч.
— Никогда. Спортсменом он не был.
— Откуда ты знаешь?
— Мы тщательно проверяли, кто жил в пансионате, а кто — нет. Только политики и коммивояжеры. Он никогда не привозил туда детей. Иногда там бывал начальник отдела продаж. Если ты катаешься на лыжах и у тебя есть пансионат на лыжном курорте, ты должен им пользоваться, не так ли?
— В общем-то, да.
— У Бредли было другое хобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Далеко ехать?
— На окраину.
— Я только что провела в твоей машине два дня. Два дня в машине и ночь на пляже. Шесть сэндвичей с ореховым маслом, три бутылки апельсинового сока и мокрые спагетти с кетчупом у тебя дома.
— Ужин при свечах.
— Вот-вот. Фонарь — «молния» — просто чудо. Очень романтично. Такое ощущение, что находишься на тонущем корабле. Но, по крайней мере, мне удалось принять душ. Когда мы сидели у Френка, у меня чесалось все тело.
— Ты держалась мужественно. Никто этого не заметил.
— Мне не хотелось скрестись в присутствии этой Клары.
— Так ты не хочешь поехать со мной?
— Нет. Я еще несколько минут посплю, а потом примусь за сценарий.
— Я могу задержаться допоздна.
— Если мне станет скучно, я пойду прогуляться.
— Правильно. Пусть соседи полюбуются тобой. До встречи.
— Слушай, а еда в доме есть?
— До встречи.
Повернувшись, Флетч увидел, что четверка репортеров вкупе с фотографом пристально смотрят на него. Чувствовалось, что они внимателено слушали, пока он говорил по телефону.
— Пытаюсь найти меч для харакири, — пояснил Флетч необходимость поездки на окраину. — Вместе с инструкцией по его использованию.
— Эй, Флетч, — промурлыкал Эл.
— Что, Эл?
— Можно попросить тебя об одном одолжении?
— Конечно, Эл. Проси о чем угодно. Хочешь, чтобы я переговорил с Френком насчет твоей прибавки к жалованию? Сейчас он прислушивается к моему мнению.
— Я хотел бы, чтобы ты взял интервью у одного человека, — Эл подмигнул сгрудившимся вокруг репортерам.
— Нет проблем, Эл. У кого?
— У Дуайта Эйзенхауэра. Старине Айку есть что сказать.
— Хорошо, Эл. Я переговорю с ним перед ленчем.
— А как насчет Наполеона? — спросил фотограф.
— Беседовал с ним в прошлом месяце. Я рад, что вы читаете «Ньюс-Трибюн».
— Наполеон сказал тебе что-нибудь новенькое? — полюбопытствовал Эл.
— Да, очень сердился на Жозефину.
— Правда? А почему?
— Она ложилась в постель в бигудях. Потому-то он столько времени проводил на войне.
— Слушай, Флетч, — вступил в разговор еще один репортер, Терри, — а может, тебе перейти в один из этих спиритических журналов? Ты меня понимаешь. Там любят статьи типа «Что поведал мне Авраам Линкольн».
— Или в профессиональную газету гробовщиков, — порекомендовал фотограф. — Ты мог бы вести у них постоянную рубрику «Вести с того света».
— Смейтесь, парни, смейтесь.
— Ты мог бы вновь процитировать Томаса Бредли, — добавил еще один, ранее молчавший репортер.
Флетч глянул на большие настенные часы.
— Извините, но мне пора бежать, а то не успею на собеседование в «Нью-Йорк таймс». Нельзя заставлять их ждать. Им нужен главный редактор, знаете ли.
— Мы об этом не слышали, Флетч, — ответил фотограф.
— Едва ли тебе светит эта должность, — усмехнулся Терри.
Флетч уже шагал к двери.
— Эй, Флетч, — крикнул вслед Эл, — а разве ты не забираешь свои пожитки?
— Нет, конечно, — обернулся Флетч. — Я еще вернусь.
— Да, да, — покивал пожилой репортер. — В следующей жизни.
Глава 9
— Господи, как я все это ненавижу, — Том Джеффриз лежал на высокой металлической кровати с колесиками на ножках.
Кровать выкатили в маленький дворик за его домом, а лежал он на животе, в одних шортах, с талии до шеи закованный в гипсовую броню, стянутую металлическими обручами. Тина, его подруга, в легком, свободного покроя платье, сидя на стуле, скармливала ему сваренное вкрутую яйцо.
— Что бы я ни ел, все застревает в горле, — жаловался Том. — Дай мне еще апельсинового сока, Тина.
Она поднесла стакан с соком к его лицу, всунула соломинку в рот.
— Со стороны полеты на дельтапланах смотрятся красиво, — Флетч сидел на столе, поставив босые ноги на скамью.
— Летать на дельтаплане — одно удовольствие. Непередаваемые ощущения. Паришь, словно птица.
— А птицы часто ломают спины? — полюбопытствовал Флетч.
— Иногда посадка бывает жесткой, — пояснила Тина. — Том летал последний раз перед нашей свадьбой. Мы собирались пожениться.
— Да, — вздохнул Том, — я намеревался завязать с дельтапланами, потому что этого хотела Тина. Она опасалась, что я могу разбиться. Похоже, предчувствовала, — Том улыбнулся.
— Свадьбу перенесли? — спросил Флетч.
— Нет. Только вместо фрака Тина положит красную ленточку на мою задницу.
— Как мило, — Флетч пожал плечами. — По крайней мере, она будет знать, за кого выходит замуж. И долго ты будешь пребывать в гипсе и алюминии?
— Недели, — простонал Том. — Месяцы.
— Мы женимся надолго, — успокоила его Тина. — Несколько месяцев не имеют никакого значения.
Она предложила накормить Флетча завтраком, но тот, хоть и был голоден, отказался, резонно предположив, что ей хватает хлопот и с Томом.
— Ты слышал о моих успехах? — спросил Флетч.
— Да, — ответил Том. — Мне позвонил Джек Кэрридайн. Поначалу я подумал, что он рассказывает мне забавную историю. Потом понял, что он не находит в ней ничего смешного. Кто-то заслал твою статью об «Уэгнолл-Фиппс» на его страницы, пока он был в отъезде. Ты процитировал мертвеца, Флетч.
— За что меня и уволили.
— За что тебя и уволили. А я оказался в выигрышном положении, — Том улыбнулся Флетчу. — Мне, в данной ситуации, это только на пользу. Ты же пролетел со статьей, готовить которую поначалу поручили мне.
— Том, можешь ты назвать мне причину, побудившую Чарлза Блейна подсунуть мне служебные записки, которые он будто бы получил совсем недавно от Томаса Бредли?
— Конечно. Он — подонок. В «Уэгнолл-Фиппс» все подонки. И Томас Бредли был таким же.
— В каком смысле?
— Понимаешь, не было в нем ничего человеческого. Никакой открытости. Его словно окружала стена. Просчитанные заранее слова, выверенные жесты. Словно ему было что скрывать. Потому-то два года тому назад мы и провели расследование финансовой деятельности «Уэгнолл-Фиппс». И уж конечно, обнаружили и взятки, и тот пансионат в Аспене, где никогда не отдыхали ни он сам, ни другие высокопоставленные чиновники «Уэгнолл-Фиппс».
— Хочешь кофе, Том? — спросила Тина.
— Чуть теплое, без кофеина кофе, да через соломинку, — Том поморщился. — Нет, не хочу.
— А ты, Флетч?
— Спасибо, Тина, не надо.
— Тогда я иду мыть посуду, — она собрала чашки и тарелки и ушла в дом.
— Бредли никогда не ездил в Аспен? — переспросил Флетч.
— Никогда. Спортсменом он не был.
— Откуда ты знаешь?
— Мы тщательно проверяли, кто жил в пансионате, а кто — нет. Только политики и коммивояжеры. Он никогда не привозил туда детей. Иногда там бывал начальник отдела продаж. Если ты катаешься на лыжах и у тебя есть пансионат на лыжном курорте, ты должен им пользоваться, не так ли?
— В общем-то, да.
— У Бредли было другое хобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44