— Мокси возвращается на сцену?
— Да. Похоже на то. Точно возвращается. Наткнулся на нее у лотка, где продавали булочки с сосиской. Она, как обычно, прикинулась, что впервые меня видит.
— Ну и Мокси, — рассмеялся Олстон.
— Вот-вот.
— Она повела себя так, будто никогда раньше тебя не видела? — рассмеялась и Одри.
— Именно так. Такая уж у нее манера.
— Мокси, Мокси, — пропел Олстон, разглядывая содержимое кружки.
— Может, мы действительно встретились первый раз в жизни, — Флетч насупился. — Мокси — это множество разных людей, знаете ли.
— И все они — женщины, — добавила Одри.
— Мокси — актриса, — продолжал Флетч, — и играет всегда, хочет она того или нет. Она входит в лифт и превращает стоящих в кабине в зрителей. Однажды, когда народу набилось больше, чем сельдей в бочку, она повернулась ко мне и сказала: «Правда, Джек, почему я забеременела, если ты говорил, что такого не случится, ты же мой брат и все такое. Почему ты говорил, что это невозможно, если на самом деле все было не так? Ты слышал, что сказал нам доктор — это неважно, брат ты мне или нет. Ты обманул меня, Джек».
— И что ты сделал, Флетч? — смеясь, спросила Одри.
— Знаешь, атмосфера в лифте мгновенно накалилась. Меня буквально испепелили взглядами. Я уж подумал, что живым мне не выйти.
— Так что ты сделал? — повторила вопрос Одри.
— Ответил: «Не уверен, что это был я, Стелла. Может, папаша расстарался».
Олстон так смеялся, что пиво выплеснулось из кружки ему на рубашку.
— А почему вы расстались в последний раз? — спросила Одри.
Флетч на мгновение задумался.
— Ее папаша, рыдая, позвонил из Мельбурна. Требовал, чтобы она летела в Австралию играть Офелию, а не то ему придется отменять турне. Она собрала вещи и пятнадцать минут спустя выскочила из дома.
— Я не помню, чтобы Мокси играла Офелию в Австралии, — заметила Одри.
— Она и не играла. Когда она прилетела, оказалось, что роль уже занята. Фредди даже не помнил, что звонил ей. «Как хорошо, что моя малышка прилетела на край земли повидаться с папочкой!» — приветствовал он ее. Старый мерзавец даже не оплатил ей дорогу хотя бы в один конец. Она шесть месяцев проработала на овечьем ранчо. Наслаждаясь каждой минутой. Говорит, что более счастливых дней она еще не знала.
— Так теперь она делает вид… — Одри запнулась. — Что вы раньше не встречались?
— Да. Притворяется, что видит меня впервые, но при этом по разговору чувствуется, что знает она меня давным-давно. Странное сочетание, знаете ли.
— Вы оба одного поля ягоды, — резюмировал Олстон.
— Вы оба чокнутые, — конкретизировала его мысль Одри. — Почему бы вам не пожениться? Я уверена, что лучшего мужа или, соответственно, жены, ни одному из вас не найти.
— Мокси никогда не выйдет замуж, — возразил Флетч. — Ей необходимо влюбляться в своего партнера по пьесе или фильму. И потом, она винит Фредди в том, что ее мать угодила в дурдом.
— Она опасается, что и ты благодаря ей окажешься в аналогичном заведении? — Олстон хмыкнул. — Как бы не так.
— Трахаться с ней — одно удовольствие. Никогда не знаешь, кто лежит с тобой в постели.
Олстон откашлялся.
— Наверное, вдвоем вам в спальне тесно.
Флетч вытащил из заднего кармана конверт.
— Я приехал, потому что хочу тебя кое о чем попросить.
— Сделаю все, что в моих силах.
— В этом конверте зола. Я хочу сделать ее химический анализ.
— Нет проблем, — Олстон взял конверт и сунул в карман своих брюк.
— Далее, позволяет твоя должность в прокуратуре позвонить в посольство Соединенных Штатов в Женеве?
— Никогда туда не звонил. Думаю, сначала позвоню, а потом узнаю, имею ли я на это право. Как принято в морской пехоте.
— Хорошо. Меня интересуют подробности смерти американского гражданина Томаса Бредли. Он умер год тому назад. То ли в больнице, то ли в специализированной частной клинике. Возможно, покончил с собой.
— Жителя Калифорнии?
— Да.
— Говоришь, год тому назад?
— Его вдова говорит, что в этом месяце исполнился ровно год. Здесь его смерть не афишировалась. По меньшей мере, шесть месяцев полностью скрывалась. У Бредли семейная компания. «Уэгнолл-Фиппс». Сейчас ее возглавляет его жена, но вскоре ее должна сменить его сестра. Надо сказать, все очень запутано.
— В каком смысле?
— К сожалению, пока я ничего не понимаю. Кроме одного — запутывали все сознательно.
— Самоубийство, — протянул Олстон. — Ты говорил, что возможно самоубийство. Разве этим все не объясняется?
— Боюсь, что нет.
— Ты бы изумился, сколь часто моя контора идет навстречу людям, пытающимся скрыть факт самоубийства. В этом, кстати, я полностью согласен с руководством. Я сочувствую этим беднягам.
— Олстон, мне кажется, Флетч подозревает убийство, — вставила Одри.
— Это так, Флетч?
— Подозрительная смерть. Вроде бы этот человек уже с год, как умер. Но у меня такое ощущение, что детям сказали об этом лишь через шесть месяцев. Соседям и президенту компании — через восемь. И у меня есть все основания полагать, что вице-президент и начальник финансового отдела узнал о смерти босса лишь в этот четверг.
— Будет нелишне заглянуть в реестр завещаний.
— А оно было?
— Конечно. Ему же принадлежала собственность на территории штата.
— Буду тебе очень признателен.
— На первый взгляд причина этой таинственности такова, — продолжил Олстон. — Кто-то пытается отложить, а то и вообще избежать, выплаты налога на наследство. Сколько ему было лет?
— Меньше пятидесяти.
— Смерть наступила неожиданно. Каково финансовое состояние его компании, как там ты ее назвал?
— «Уэгнолл-Фиппс». Не знаю.
— Подозреваю, тут-то и зарыта собака. Люди не собираются умирать молодыми. Он умер в Швейцарии. Полагаю, наследники пытаются этим воспользоваться, дабы привести оставшуюся собственность в надлежащее состояние и свести к минимуму налог, взимаемый государством.
— Я даже не думал об этом, — признался Флетч.
— Потому что ты не учился на юридическом факультете.
— Понятно. Не потому ли у меня нет ни закладной, ни кредитной карточки?
— Именно поэтому, — кивнул Олстон.
— Меня ждут все эти люди, которых зовут Мокси, — Флетч встал. — Могу я позвонить тебе завтра, Олстон?
— Конечно. Анализ я проведу по категории «Сверхсрочно». Разговор со Швейцарией закажу из дома. И, возможно, еще до полудня буду знать все, что тебя интересует. В отдел регистрации завещаний я позвоню, как только приду на службу.
Одри посмотрела на мужа.
— Разве тебе больше нечем заняться? Своих дел у тебя нет?
— Я все еще помню, как в прошлом Флетч раз или два бросал все, чтобы помочь мне, — ответил Олстон. — Наверное, я уже говорил тебе, Одри, что морской пехотинец я был неважнецкий.
— До свидания, Флетч, — Одри поцеловала Флетча в щеку. — Спасибо, что спас шкуру моего мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Да. Похоже на то. Точно возвращается. Наткнулся на нее у лотка, где продавали булочки с сосиской. Она, как обычно, прикинулась, что впервые меня видит.
— Ну и Мокси, — рассмеялся Олстон.
— Вот-вот.
— Она повела себя так, будто никогда раньше тебя не видела? — рассмеялась и Одри.
— Именно так. Такая уж у нее манера.
— Мокси, Мокси, — пропел Олстон, разглядывая содержимое кружки.
— Может, мы действительно встретились первый раз в жизни, — Флетч насупился. — Мокси — это множество разных людей, знаете ли.
— И все они — женщины, — добавила Одри.
— Мокси — актриса, — продолжал Флетч, — и играет всегда, хочет она того или нет. Она входит в лифт и превращает стоящих в кабине в зрителей. Однажды, когда народу набилось больше, чем сельдей в бочку, она повернулась ко мне и сказала: «Правда, Джек, почему я забеременела, если ты говорил, что такого не случится, ты же мой брат и все такое. Почему ты говорил, что это невозможно, если на самом деле все было не так? Ты слышал, что сказал нам доктор — это неважно, брат ты мне или нет. Ты обманул меня, Джек».
— И что ты сделал, Флетч? — смеясь, спросила Одри.
— Знаешь, атмосфера в лифте мгновенно накалилась. Меня буквально испепелили взглядами. Я уж подумал, что живым мне не выйти.
— Так что ты сделал? — повторила вопрос Одри.
— Ответил: «Не уверен, что это был я, Стелла. Может, папаша расстарался».
Олстон так смеялся, что пиво выплеснулось из кружки ему на рубашку.
— А почему вы расстались в последний раз? — спросила Одри.
Флетч на мгновение задумался.
— Ее папаша, рыдая, позвонил из Мельбурна. Требовал, чтобы она летела в Австралию играть Офелию, а не то ему придется отменять турне. Она собрала вещи и пятнадцать минут спустя выскочила из дома.
— Я не помню, чтобы Мокси играла Офелию в Австралии, — заметила Одри.
— Она и не играла. Когда она прилетела, оказалось, что роль уже занята. Фредди даже не помнил, что звонил ей. «Как хорошо, что моя малышка прилетела на край земли повидаться с папочкой!» — приветствовал он ее. Старый мерзавец даже не оплатил ей дорогу хотя бы в один конец. Она шесть месяцев проработала на овечьем ранчо. Наслаждаясь каждой минутой. Говорит, что более счастливых дней она еще не знала.
— Так теперь она делает вид… — Одри запнулась. — Что вы раньше не встречались?
— Да. Притворяется, что видит меня впервые, но при этом по разговору чувствуется, что знает она меня давным-давно. Странное сочетание, знаете ли.
— Вы оба одного поля ягоды, — резюмировал Олстон.
— Вы оба чокнутые, — конкретизировала его мысль Одри. — Почему бы вам не пожениться? Я уверена, что лучшего мужа или, соответственно, жены, ни одному из вас не найти.
— Мокси никогда не выйдет замуж, — возразил Флетч. — Ей необходимо влюбляться в своего партнера по пьесе или фильму. И потом, она винит Фредди в том, что ее мать угодила в дурдом.
— Она опасается, что и ты благодаря ей окажешься в аналогичном заведении? — Олстон хмыкнул. — Как бы не так.
— Трахаться с ней — одно удовольствие. Никогда не знаешь, кто лежит с тобой в постели.
Олстон откашлялся.
— Наверное, вдвоем вам в спальне тесно.
Флетч вытащил из заднего кармана конверт.
— Я приехал, потому что хочу тебя кое о чем попросить.
— Сделаю все, что в моих силах.
— В этом конверте зола. Я хочу сделать ее химический анализ.
— Нет проблем, — Олстон взял конверт и сунул в карман своих брюк.
— Далее, позволяет твоя должность в прокуратуре позвонить в посольство Соединенных Штатов в Женеве?
— Никогда туда не звонил. Думаю, сначала позвоню, а потом узнаю, имею ли я на это право. Как принято в морской пехоте.
— Хорошо. Меня интересуют подробности смерти американского гражданина Томаса Бредли. Он умер год тому назад. То ли в больнице, то ли в специализированной частной клинике. Возможно, покончил с собой.
— Жителя Калифорнии?
— Да.
— Говоришь, год тому назад?
— Его вдова говорит, что в этом месяце исполнился ровно год. Здесь его смерть не афишировалась. По меньшей мере, шесть месяцев полностью скрывалась. У Бредли семейная компания. «Уэгнолл-Фиппс». Сейчас ее возглавляет его жена, но вскоре ее должна сменить его сестра. Надо сказать, все очень запутано.
— В каком смысле?
— К сожалению, пока я ничего не понимаю. Кроме одного — запутывали все сознательно.
— Самоубийство, — протянул Олстон. — Ты говорил, что возможно самоубийство. Разве этим все не объясняется?
— Боюсь, что нет.
— Ты бы изумился, сколь часто моя контора идет навстречу людям, пытающимся скрыть факт самоубийства. В этом, кстати, я полностью согласен с руководством. Я сочувствую этим беднягам.
— Олстон, мне кажется, Флетч подозревает убийство, — вставила Одри.
— Это так, Флетч?
— Подозрительная смерть. Вроде бы этот человек уже с год, как умер. Но у меня такое ощущение, что детям сказали об этом лишь через шесть месяцев. Соседям и президенту компании — через восемь. И у меня есть все основания полагать, что вице-президент и начальник финансового отдела узнал о смерти босса лишь в этот четверг.
— Будет нелишне заглянуть в реестр завещаний.
— А оно было?
— Конечно. Ему же принадлежала собственность на территории штата.
— Буду тебе очень признателен.
— На первый взгляд причина этой таинственности такова, — продолжил Олстон. — Кто-то пытается отложить, а то и вообще избежать, выплаты налога на наследство. Сколько ему было лет?
— Меньше пятидесяти.
— Смерть наступила неожиданно. Каково финансовое состояние его компании, как там ты ее назвал?
— «Уэгнолл-Фиппс». Не знаю.
— Подозреваю, тут-то и зарыта собака. Люди не собираются умирать молодыми. Он умер в Швейцарии. Полагаю, наследники пытаются этим воспользоваться, дабы привести оставшуюся собственность в надлежащее состояние и свести к минимуму налог, взимаемый государством.
— Я даже не думал об этом, — признался Флетч.
— Потому что ты не учился на юридическом факультете.
— Понятно. Не потому ли у меня нет ни закладной, ни кредитной карточки?
— Именно поэтому, — кивнул Олстон.
— Меня ждут все эти люди, которых зовут Мокси, — Флетч встал. — Могу я позвонить тебе завтра, Олстон?
— Конечно. Анализ я проведу по категории «Сверхсрочно». Разговор со Швейцарией закажу из дома. И, возможно, еще до полудня буду знать все, что тебя интересует. В отдел регистрации завещаний я позвоню, как только приду на службу.
Одри посмотрела на мужа.
— Разве тебе больше нечем заняться? Своих дел у тебя нет?
— Я все еще помню, как в прошлом Флетч раз или два бросал все, чтобы помочь мне, — ответил Олстон. — Наверное, я уже говорил тебе, Одри, что морской пехотинец я был неважнецкий.
— До свидания, Флетч, — Одри поцеловала Флетча в щеку. — Спасибо, что спас шкуру моего мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44