- Прошу меня извинить, но мне хотелось бы как можно скорее переговорить с доктором. Кажется, он был первым, кто осматривал мое бренное тело? Со мной была некая вещица, сопровождающая меня во всех странствиях. Было бы весьма прискорбно, если бы она потерялась.
Капитан невозмутимо оторвался от супа из акульих плавников и утер губы салфеткой.
- Ваш кошель у меня, - сказал он и встал тоже, поклонившись в сторону Элейны. - С ним ничего не случилось. По крайней мере, внешних повреждений на нем не было. Внутрь я, разумеется, не заглядывал.
- Что это, неужели талисман?! - оживилась Элейна. - Это так интересно!
- В тех краях, куда мы теперь с вами плывем, мисс Абрабанель, человеческая жизнь зачастую зависит от магов и жрецов, которые отчего-то выбирают для поклонения самых кровожадных и омерзительных идолов. Из этого я делаю вывод, что человек по природе в свободных обстоятельствах гораздо более склонен к жестокости, чем полагает даже ваш бедный Спиноза. Не просвещенный христианством дикарь, как и утративший христианство европеец, одинаковы в своей звериной жестокости и страстях.
- Нет, но... - попытался возразить отчего-то задетый за живое Якоб.
- Вспомните недавнее дело колдуньи Вуазьен и госпожи де Монтеспан, которое наделало так много шума в свете. Фортуна забросила эту своенравную женщину на самый верх придворного Олимпа, и как легко она в погоне за милостями короля скатилась на отвратительное дно убийства и неприкрытого служения сатане.
- Вы говорите о черных мессах? Ходят слухи, что она приносила в жертву младенцев, чтобы продлить молодость и сохранить красоту!
- Мадумуазель, это не только слухи... - Кроуфорд грустно улыбнулся. - Ну так вот, амулеты и заговоры очень в ходу у нас на островах.
Уильям невольно отметил это «у нас», несколько противное тому впечатлению легкомысленного аристократа, которое пытался произвести на слушателей их новый знакомый.
- Индейцы, не принявшие христианства, да черные рабы, завезенные с Африканского континента, пребывают во мраке язычества, предпочитая общаться с падшими духами и справлять свои кровавые ритуалы. Но мое скромное имущество не имеет ничего общего с этими темными верованиями. Это всего лишь лекарственные порошки да колода карт, с которой Бог весть отчего я не могу расстаться.
- Вы игрок? - банкир метнул на Кроуфорда быстрый взгляд.
- В игре я невезуч. О нет, я нарушаю совсем иную заповедь Иеговы, - рассмеялся Кроуфорд и посмотрел на Абрабанеля с издевкой. - Я, знаете ли, скорее гадатель.
Хансен вздрогнул и незаметно окинул фигуру Кроуфорда таким взглядом, словно увидел его в первый раз.
Несмотря на весьма практичный ум, а, может быть, и благодаря ему, Абрабанель был весьма склонен к суевериям, ведь чем больше душа человека отходит от искренней веры в Бога, тем больше она подпадает под власть страхов и суеверий. Абрабанель верил колдунам, астрологам, чародеям и прочим представителем халдейской мудрости, к которой со времен вавилонского пленения так или иначе тяготели души избранного народа. Якоб знал о склонности своего хозяина и опасался, что тот подпадет под очарование очередного шарлатана. И, вправду, глаза коадъютора зажглись любопытством. Он уже было собрался что-то сказать, как его перебила собственная дочь.
- Наша вера велит нам не общаться с гадателями, - произнесла Элейна и улыбнулась.
- Ваша? - еще раз с иронией переспросил Кроуфорд, несколько переступая границы дозволенного.
- Да, моя, лютеранская вера, - с нажимом ответила Элейна и уже без всякого смеха посмотрела ему в глаза.
- О, простите, мадемуазель, я не хотел оскорбить ничьих религиозных чувств. Просто я сам - католик, и мне хотелось лишь внести ясность, кого благодарить за свое спасение.
- Вы - католик? - удивился в свою очередь Харт. - Я, представьте себе, тоже, невзирая на то, что англикане захватили духовную власть в нашем Отечестве. Я, знаете ли, не был готов поменять десять заповедей на «Тридцать девять статей».
- Как я вас понимаю! Шутка ли - сократить список разрешенных шалостей еще на 29 пунктов! Да еще лишиться причастия! Решительно не понимаю, для чего у англикан Христос приходил на землю?!
- Видимо, чтобы прочесть нам мораль в духе «Законов против роскоши»! - рассмеялся Харт и посмотрел на Элеину. Но та опустила голову, и лишь по легкой складке между бровями было видно, что разговор этот наводит ее на мучительные раздумья.
- Я надеюсь, что наши взгляды не помешают нашей дружбе, - осторожно заметил Абрабанель.
- О нет, конечно. Сегодня религиозные взгляды вообще почти никому не мешают, особенно в делах, - невинно заметил Кроуфорд, и на его лице просияла улыбка порядочного человека. - Если только не брать в расчет проблемы гугенотов и колониальную политику.
- Но все же, как вы, католик, можете увлекаться гаданием? - Элейна снова повернула разговор в интересующее ее русло.
- Да, тем более вы нам сами ранее сказали, что глупо надеяться на звезды! - заметил банкир, поднимаясь из-за стола. - В каком же случае вы покривили душой, сэр?
- Боюсь, что я и сам этого не знаю! - небрежно обронил Кроуфорд. - Душа человека что бездна. Только Творцу под силу разобраться в том, что Он там натворил. Пожалуй, когда меня взвесят и найдут слишком легким...
- Ну, уж это чересчур мудрено! - усмехнулся Абрабанель. - Эти софизмы оставьте для модных салонов, а у меня к вам деловой разговор, не забудьте!
- Я не буду испытывать ваше терпение, - с видом полнейшей серьезности ответил Кроуфорд. - Вот только заберу кошелек. Он придаст мне весу, когда вы возьмете меня в оборот.
Более уже к этому разговору не возвращались. За десертом Кроуфорд развлекал их милой болтовней и сплетнями о нравах обитателей Нового Света.
Уильям вернулся к себе в каюту в смятенных чувствах. Его неудержимо влекло к Кроуфорду со всеми его странностями и противоречиями. Он знал этого человека всего три дня, но если бы тот позвал его за собой, Харт не стал бы долго раздумывать. И он чувствовал, что тот сам испытывает к Харту что-то вроде симпатии.
Сам Харт, имея двух старших братьев, никогда не испытывал к ним ничего подобного. Только дядя моряк, да и один мальчик, с которым они делили соседние кровати в дортуаре, вызывали в нем подобные чувства. С тем мальчиком они даже дружили, вместе совершая набеги на фермерские огороды и убегая из спальни по ночам. Но друг погиб жестокой и нелепой смертью - упав с лошади, он зацепился ногой за стремя, и лошадь раздробила ему голову о камни на пустоши. Тогда Уильям впервые увидел кровь, и, лежа ночами, он все вспоминал то их совместные проделки, то забрызганный кровью вереск рядом с бездыханным телом его друга.
Теперь Уильям увидел в Кроуфорде воплощение своих представлений о настоящем джентльмене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102