А вас, Уильям?
- А? Что? - рассеянно произнес Харт, не сводя взгляда с окна на втором этаже. - Я должен ее увидеть! Во что бы то ни стало!
Не обращая ни на кого внимания, он метнулся мимо живой изгороди прямо к дому. Кроуфорд одной рукой успел поймать его за плечо. Уильям резко обернулся.
- Не удерживайте меня! - почти грубо воскликнул он. - Если не хотите потерять моего расположения, Кроуфорд, тогда ради всего святого, не удерживайте меня!
- Вас удержать? - с едва уловимой иронией произнес Кроуфорд. - Увы, это невозможно. Влюбленные на крыльях Купидона взлетают без усилий выше крыши! Поэт был прав. Я уже вижу за вашими плечами эти крылья... Но, может быть, все-таки стоит подождать, пока закончится разговор отца с дочерью? Затевать сейчас новый скандал было бы явным излишеством. Прислушайтесь к словам опытного человека... Остановись, безумец! - железной рукой сэр Фрэнсис схватил Уильяма и рванул на себя. Кровь ударила Харту в голову, и он в бешенстве оттолкнул Кроуфорда, схватившись за шпагу.
Лицо сэра Фрэнсиса потемнело. Уильям заметил, как рука его метнулась к эфесу, но на полпути замерла, и он рассмеялся.
- Сдаюсь, сдаюсь! - весело сказал он, отступая от Уильяма на шаг и поднимая вверх руки.
Харт убрал шпагу, уже наполовину извлеченную из ножен, и глухо проговорил:
- Простите, сэр Фрэнсис. Но вы не должны были так...
- Смотрите, Уильям, ваш будущий тесть выходит из гостиницы! - невинно обронил Кроуфорд. - Еще немного, и вы смело можете бежать...
Но Уильям уже ничего не слышал. Придерживая шпагу, он помчался к дому не разбирая дороги.
Ум Харта был занят мыслями об Элейне, и он в горячке проскочил мимо идущего ему навстречу коренастого толстячка в шляпе, с до того низко опущенной головой, что, казалось, она тонет в ослепительно белом воротничке. Это был почтенный Давид Малатеста Абрабанель собственной персоной, спешащий в глубоких раздумьях по неотложным делам. Он не мог припомнить, когда в последний раз пребывал в состоянии такого раздражения и растерянности, как сейчас, ведь все шло совсем не так, как было задумано и как ожидалось в расчетливых мечтах. Мир на его глазах вдруг перевернулся с ног на голову, и события посыпались на него, как горох из прохудившегося мешка.
Сначала эта сумасшедшая шпионка, потом ночная стычка на Барбадосе, повлекшая за собой ранение Хансена, вдобавок эта совершенно безумная идея поисков на Тортуге... Кстати сказать, господин Абрабанель не считал, что идея была нелепой. Она была именно безумной, потому что вообразить себя в этом гнезде разбоя Абрабанель не мог и в страшном сне, ведь на этом огрызке суши у него не было ни влиятельных связей, ни верных людей. Но не плыть он тоже никак не мог. Во-первых, невозможно оставить без присмотра эту гадину-вдову. Во-вторых, за визит на Тортугу высказались Ван Дер Фельд и Хансен - они тоже почуяли запах золота. А вслед за Ван Дер Фельдом пришлось тащить за собой и Элейну, потому что он не мог оставить в заложницах у Джексона свою единственную дочь. А теперь, когда наконец хоть что-то прояснилось, взбрыкнула сама девчонка. Не хочет, видишь ли, покидать Тортугу! Глупее этого Абрабанель ничего в жизни не слыхал. Да будь его воля, он потопил бы эту проклятую Черепаху вместе со всеми её нечестивыми обитателями! Вдобавок он где-то застудил седалищный нерв, и теперь от ягодицы до колена правую ногу сводила ноющая боль. К тому же он отнюдь не любитель менять каждый день квартиры, а за эту, вопреки своим правилам, он выложил кругленькую сумму вперед, даже не успев теперь толком ею воспользоваться. Конечно, он, как многострадальный Иов, терпеливо и безропотно сносит все удары судьбы, хотя, как злосчастного Иова, его то и дело подмывает возопить, воздевая к небу короткие ручки: «За что мне это все?» Он не так глуп, чтобы не понимать очевидного - они должны как можно скорее покинуть Тортугу. Но почему вдруг заартачилась Элейна, что ее здесь держит? Беда с этими дочерьми!..
В расстроенных чувствах Абрабанель тоже проскочил мимо Уильяма, и только пробежав добрую сотню шагов, он задумался о том, чье это взволнованное лицо промелькнуло сейчас перед ним. Тут его осенило, и он в сердцах даже хлопнул себя ладонью по лбу! Н, конечно же! Это же тот самый упрямый щенок Уильям Харт! Черный Билл, Веселый Дик да он - теперь это одна шайка. Они все здесь! И этот разбойник Харт сумел каким-то образом проведать о том, что его девочка на острове, нашел способ снестись с ней, смутить ее неопытное доверчивое сердце, настроить единственную дочь против собственного отца и теперь покушается на самое дорогое, что есть в семействе Абрабанелей!
Негодование не лишило господина Давида обычной осторожности, и вместо того, чтобы в ярости ринуться вслед за Уильямом, коадъютор подумал о том, что его верные голландцы покинули его, только что отправившись в порт вместе с багажом, а гарнизонные солдаты неизвестно где шляются. Потратив пару секунд на размышление, коадъютор развернулся и храбро бросился в противоположную от дома сторону. Кряхтя и стеная, он рысцой трусил вслед за неторопливо громыхающей вниз по улице повозкой, в которой невозмутимо восседал Ван Дер Фельд со своими офицерами.
- Стойте, стойте! - истошно завопил он, догоняя голландцев. - Там пираты, там Харт, там моя дочь!
Ворвавшись в дом, Уильям без стеснения отпихнул попавшегося ему на пути негра с мокрым бельем и помчался вверх по лестнице. Птицей взлетев на второй этаж, он оказался в длинном коридоре между совершенно одинаковыми запертыми дверьми. Не раздумывая, он принялся толкать одну дверь за другой, как вдруг одна из них распахнулась сама, и прямо перед Уильямом возникла женщина.
- Элейна? О нет!..
Уильям отшатнулся от молодой женщины, пробормотав какие-то извинения и кинувшись было дальше, но взгляды их внезапно встретились, и Уильям застыл, онемев от невольного восхищения. Зеленые глаза прелестной незнакомки пригвоздили его к порогу, и на секунду мысли об Элейне улетучились из его головы.
- Простите, миледи, - невольно вырвалось из его уст, пока глаза его пожирали это безупречно прекрасное лицо.
Незнакомка вздрогнула.
- Вы англичанин?
- Да, миледи.
- Откуда вам известно... - Но тут женщина овладела собой и уже другим тоном произнесла: - Постойте, прекрасный юноша! Кажется, я начинаю догадываться, кто вы! - Она дотронулась до него холодной как мрамор рукой. - Вы Уильям, Уильям Харт! Я помогу вам, идемте! - Она решительно взяла его под руку и увлекла за собой.
- Но, миледи...
- Я отведу вас к вашей возлюбленной! - она улыбнулась, и Уильям подумал, что за такую улыбку можно отдать жизнь.
- Уильям, глядя на вас, я понимаю, почему вас полюбила такая девушка, как Элейна, - мелодичный голос незнакомки проникал в самое сердце, - и я даже немного завидую ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- А? Что? - рассеянно произнес Харт, не сводя взгляда с окна на втором этаже. - Я должен ее увидеть! Во что бы то ни стало!
Не обращая ни на кого внимания, он метнулся мимо живой изгороди прямо к дому. Кроуфорд одной рукой успел поймать его за плечо. Уильям резко обернулся.
- Не удерживайте меня! - почти грубо воскликнул он. - Если не хотите потерять моего расположения, Кроуфорд, тогда ради всего святого, не удерживайте меня!
- Вас удержать? - с едва уловимой иронией произнес Кроуфорд. - Увы, это невозможно. Влюбленные на крыльях Купидона взлетают без усилий выше крыши! Поэт был прав. Я уже вижу за вашими плечами эти крылья... Но, может быть, все-таки стоит подождать, пока закончится разговор отца с дочерью? Затевать сейчас новый скандал было бы явным излишеством. Прислушайтесь к словам опытного человека... Остановись, безумец! - железной рукой сэр Фрэнсис схватил Уильяма и рванул на себя. Кровь ударила Харту в голову, и он в бешенстве оттолкнул Кроуфорда, схватившись за шпагу.
Лицо сэра Фрэнсиса потемнело. Уильям заметил, как рука его метнулась к эфесу, но на полпути замерла, и он рассмеялся.
- Сдаюсь, сдаюсь! - весело сказал он, отступая от Уильяма на шаг и поднимая вверх руки.
Харт убрал шпагу, уже наполовину извлеченную из ножен, и глухо проговорил:
- Простите, сэр Фрэнсис. Но вы не должны были так...
- Смотрите, Уильям, ваш будущий тесть выходит из гостиницы! - невинно обронил Кроуфорд. - Еще немного, и вы смело можете бежать...
Но Уильям уже ничего не слышал. Придерживая шпагу, он помчался к дому не разбирая дороги.
Ум Харта был занят мыслями об Элейне, и он в горячке проскочил мимо идущего ему навстречу коренастого толстячка в шляпе, с до того низко опущенной головой, что, казалось, она тонет в ослепительно белом воротничке. Это был почтенный Давид Малатеста Абрабанель собственной персоной, спешащий в глубоких раздумьях по неотложным делам. Он не мог припомнить, когда в последний раз пребывал в состоянии такого раздражения и растерянности, как сейчас, ведь все шло совсем не так, как было задумано и как ожидалось в расчетливых мечтах. Мир на его глазах вдруг перевернулся с ног на голову, и события посыпались на него, как горох из прохудившегося мешка.
Сначала эта сумасшедшая шпионка, потом ночная стычка на Барбадосе, повлекшая за собой ранение Хансена, вдобавок эта совершенно безумная идея поисков на Тортуге... Кстати сказать, господин Абрабанель не считал, что идея была нелепой. Она была именно безумной, потому что вообразить себя в этом гнезде разбоя Абрабанель не мог и в страшном сне, ведь на этом огрызке суши у него не было ни влиятельных связей, ни верных людей. Но не плыть он тоже никак не мог. Во-первых, невозможно оставить без присмотра эту гадину-вдову. Во-вторых, за визит на Тортугу высказались Ван Дер Фельд и Хансен - они тоже почуяли запах золота. А вслед за Ван Дер Фельдом пришлось тащить за собой и Элейну, потому что он не мог оставить в заложницах у Джексона свою единственную дочь. А теперь, когда наконец хоть что-то прояснилось, взбрыкнула сама девчонка. Не хочет, видишь ли, покидать Тортугу! Глупее этого Абрабанель ничего в жизни не слыхал. Да будь его воля, он потопил бы эту проклятую Черепаху вместе со всеми её нечестивыми обитателями! Вдобавок он где-то застудил седалищный нерв, и теперь от ягодицы до колена правую ногу сводила ноющая боль. К тому же он отнюдь не любитель менять каждый день квартиры, а за эту, вопреки своим правилам, он выложил кругленькую сумму вперед, даже не успев теперь толком ею воспользоваться. Конечно, он, как многострадальный Иов, терпеливо и безропотно сносит все удары судьбы, хотя, как злосчастного Иова, его то и дело подмывает возопить, воздевая к небу короткие ручки: «За что мне это все?» Он не так глуп, чтобы не понимать очевидного - они должны как можно скорее покинуть Тортугу. Но почему вдруг заартачилась Элейна, что ее здесь держит? Беда с этими дочерьми!..
В расстроенных чувствах Абрабанель тоже проскочил мимо Уильяма, и только пробежав добрую сотню шагов, он задумался о том, чье это взволнованное лицо промелькнуло сейчас перед ним. Тут его осенило, и он в сердцах даже хлопнул себя ладонью по лбу! Н, конечно же! Это же тот самый упрямый щенок Уильям Харт! Черный Билл, Веселый Дик да он - теперь это одна шайка. Они все здесь! И этот разбойник Харт сумел каким-то образом проведать о том, что его девочка на острове, нашел способ снестись с ней, смутить ее неопытное доверчивое сердце, настроить единственную дочь против собственного отца и теперь покушается на самое дорогое, что есть в семействе Абрабанелей!
Негодование не лишило господина Давида обычной осторожности, и вместо того, чтобы в ярости ринуться вслед за Уильямом, коадъютор подумал о том, что его верные голландцы покинули его, только что отправившись в порт вместе с багажом, а гарнизонные солдаты неизвестно где шляются. Потратив пару секунд на размышление, коадъютор развернулся и храбро бросился в противоположную от дома сторону. Кряхтя и стеная, он рысцой трусил вслед за неторопливо громыхающей вниз по улице повозкой, в которой невозмутимо восседал Ван Дер Фельд со своими офицерами.
- Стойте, стойте! - истошно завопил он, догоняя голландцев. - Там пираты, там Харт, там моя дочь!
Ворвавшись в дом, Уильям без стеснения отпихнул попавшегося ему на пути негра с мокрым бельем и помчался вверх по лестнице. Птицей взлетев на второй этаж, он оказался в длинном коридоре между совершенно одинаковыми запертыми дверьми. Не раздумывая, он принялся толкать одну дверь за другой, как вдруг одна из них распахнулась сама, и прямо перед Уильямом возникла женщина.
- Элейна? О нет!..
Уильям отшатнулся от молодой женщины, пробормотав какие-то извинения и кинувшись было дальше, но взгляды их внезапно встретились, и Уильям застыл, онемев от невольного восхищения. Зеленые глаза прелестной незнакомки пригвоздили его к порогу, и на секунду мысли об Элейне улетучились из его головы.
- Простите, миледи, - невольно вырвалось из его уст, пока глаза его пожирали это безупречно прекрасное лицо.
Незнакомка вздрогнула.
- Вы англичанин?
- Да, миледи.
- Откуда вам известно... - Но тут женщина овладела собой и уже другим тоном произнесла: - Постойте, прекрасный юноша! Кажется, я начинаю догадываться, кто вы! - Она дотронулась до него холодной как мрамор рукой. - Вы Уильям, Уильям Харт! Я помогу вам, идемте! - Она решительно взяла его под руку и увлекла за собой.
- Но, миледи...
- Я отведу вас к вашей возлюбленной! - она улыбнулась, и Уильям подумал, что за такую улыбку можно отдать жизнь.
- Уильям, глядя на вас, я понимаю, почему вас полюбила такая девушка, как Элейна, - мелодичный голос незнакомки проникал в самое сердце, - и я даже немного завидую ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102