Конечно, о прелестной даме неполных восемнадцати лет, блондинке, с темными глазами... - тон его был по обыкновению насмешлив, но дружелюбен.
- И не начинайте сначала, Фрэнсис. А то я все-таки вас убью.
Иронический огонек в глазах Кроуфорда потух. Он с преувеличенной вежливостью раскланялся.
- Прошу меня простить. Я не имел намерений оскорбить вас, Уильям. Если вам неприятны эти разговоры, я немедленно их прекращаю, тем более бананы еще остались. Но скажите, вам известно, какой груз вы должны доставить в Европу?
- Пока нет. Но, по всей видимости, скоро я это узнаю.
- Ага. Вот, значит, как! - непонятно сказал Кроуфорд. - А вы еще не забыли наш давний разговор? Ну тот, когда я предложил вам сменить покровителя?
- Мое мнение не изменилось.
- А вам известно, куда именно плавал на «Голове Медузы» Хансен, пока вы валялись тут в припадках? Нет? Я так и думал. Ну что же, желаю вам как можно скорее встать на ноги. Признаться, я в этом прямо заинтересован. Ведь я сейчас мечтаю только об одном - как можно скорее отбыть в родные края.
- Ага, вы собираетесь вернуться в Англию? - обрадовался Уильям.
- Конечно, мне нужна небольшая передышка после всех этих несчастий. И к тому же в Англии мне нужно сделать кое-какие распоряжения относительно моего состояния. Я намерен возместить убытки, которые причинили мне пираты. Так что хотите вы того или нет, но я составлю вам компанию...
- Разумеется! - воскликнул Уильям. - Я буду только рад. Знакомство с вами - для меня большая честь, тем более вы мне очень нравитесь. Надеюсь, что смогу получить от вас дельный совет, если что-то пойдет не так?
- Можете рассчитывать на меня, Уильям! - улыбнулся Кроуфорд. - Вместе нам море по колено!
- А вы еще собираетесь вернуться сюда, в колонии? - спросил Уильям.
- Что-то мне подсказывает, что мое возвращение обязательно состоится, - кивнул Кроуфорд. - Даже независимо от моих желаний.
- Я тоже вернусь сюда! Обязательно вернусь. Пожалуй, я буду с нетерпением ждать того дня, когда я сюда вернусь!
- Сначала нужно отсюда выбраться.
Отплыли они с Барбадоса гораздо раньше, чем оба ожидали. Уже на следующий день Уильям, посвежевший и бодрый, ходил вместе с Абрабанелем и Джоном Ивлином по кораблю и знакомился со своими обязанностями. Трюм был забит прочными джутовыми мешками и крепко сколоченными ящиками. Весь груз уже надежно закрепили, чтобы увеличить остойчивость судна и избежать его смещения во время качки. Абрабанель передал своему помощнику груза и попросил Уильяма тщательно все проверить.
- Бесконечно доверяю тебе, мой мальчик, но законы торговли одинаковы для всех, - заявил он под конец. - Ты убедился, что все товары на месте. Теперь осталось только поставить свою подпись на этой бумаге, и можно отправляться в путь. Думаю, как только рассветет, «Голова Медузы» снимется с якоря и пойдет в Плимут. Доставишь груз по назначению, явишься с докладом к господину Ван Ноорту, в его контору в Сити, и можешь возвращаться назад. Я буду ждать тебя с нетерпением.
Последний день на Барбадосе прошел как-то совсем буднично. Уильям, рассчитывавший провести остаток времени в обществе Элейны, так и не смог провести с ней наедине хотя бы минуту. Заботливый отец под разными благовидными предлогами мешал их встрече, и увиделись они только вечером, за общим ужином, который устроил губернатор по поводу скорого выхода «Головы Медузы» в море. Уильяму даже не удалось поговорить с Элейной, и они оба перешли за ужином на язык печальных и страстных взглядов, которыми обменивались, впрочем, с большой осторожностью, чтобы не вызвать недоумения присутствующих.
Присутствующим, однако, было не до них. Губернатор Джексон выглядел неестественно возбужденным, то и дело с непонятной тревогой косился в сторону невозмутимого Абрабанеля и обещал вывести на острове проклятую заразу - еретические сборища, на которых рабы поклоняются кровожадным богам.
Купец с благочестивым видом рассуждал о вещах всем известных - о пользе молитвы, о бережливости и о почтении к старшим. Ни тот и ни другой даже не заикались о драгоценном грузе, который предстояло переправить через океан на флейте. А Уильяму очень хотелось услышать их соображения по этому поводу, тем более что когда он подписывал бумаги, у него от волнения задрожали руки: трюмы корабля были забиты серебряными слитками, драгоценной ванилью, белым перцем и бобами какао - грузом, общей стоимостью как раз на триста тысяч фунтов стерлингов.
Вдруг Уильям вспомнил, что так и не успел поблагодарить губернатора за любезно предоставленный ему перед балом костюм. Он укорил себя за забывчивость и решил воспользоваться случаем.
- Сэр Джексон, мне бы не хотелось прослыть неблагодарным, поэтому хочу выразить вам свою запоздалую, но от этого вовсе не померкнувшую благодарность за вашу заботу о моей персоне, которую вы столь изящно проявили, прислав мне к балу восхитительный костюм.
Губернатор вздрогнул и с нескрываемым удивлением воззрился на Уильяма.
- Помилуйте, сэр Уильям, я вовсе не присылал вам никакого костюма!
- Как? - в свою очередь поразился Уильям. - А кто же тогда...
- Да кто бы ни прислал, он сделал это вовремя, - как всегда довольно бесцеремонно, вмешался сэр Фрэнсис. - Предлагаю выпить за успех нашего путешествия!
Он высоко поднял стеклянный бокал, и окружающим ничего не оставалось, как последовать его примеру.
«Кажется, наш мальчик заговаривается», - подумал банкир, оглядывая Харта, который и вправду выглядел несколько взволнованным.
Ужин продолжился.
Леди Мэри Джексон то и дела бросала на сэра Фрэнсиса убийственные взоры, испуская при этом такие могучие вздохи, словно у нее вместо легких были кузнечные мехи, а сэр Фрэнсис, орудуя вилкой как клинком, улыбался столь коварно и обольстительно, что щеки бедной супруги губернатора под конец ужина стали багровыми, как предзакатное небо.
Ни Абрабанель, ни губернатор так и не высказали никаких комментариев относительно драгоценного груза и предстоящего плавания, словно их вообще не волновало ни то ни другое. Уильяму показалось это немного странным, но долго думать об этом он не мог и не хотел - его мыслями все больше завладевала предстоящая разлука. Ему сделалось настолько грустно, что он едва не разрыдался за столом.
Печаль не оставляла его и на следующее утро, когда его разбудили по поручению Абрабанеля и отвезли в порт. В последнюю минуту, выезжая за ворота губернаторской резиденции, Уильям обернулся и увидел в окне хрупкую девичью фигурку - Элейна махала ему вслед платком. Уильям вскочил в безотчетном порыве, но тут повозка дернулась, кони понеслись вскачь, Уильям упал на сиденье, едва не прикусив язык, и на этом прощание закончилось. Давид Абрабанель сделал вид, будто ничего не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102