Вспоминая события последних дней, Уильям сделал для себя неутешительный вывод - он совершенно не знает людей и по этой причине постоянно попадает впросак. Ничего удивительного, если теперь он станет предметом насмешек всего побережья. Уильям Харт, новоиспеченный поверенный, защищая груз серебра, вступил было в схватку с пиратами, но, не успев обнажить шпагу, пал от хорошего тумака, который ему отпустил его не слишком храбрый приятель! Ничего себе слава!
Низко опустив голову и не глядя по сторонам, Уильям быстро прошел сквозь зал и сел лицом ко входу в самом дальнем углу. Ему казалось, что все вокруг знают его печальную историю и втайне посмеиваются над ним.
Зато чертов Кроуфорд придерживался совсем другого мнения об их приключении. Уильям вспомнил, как тот отыскал его в парусной камере, когда «Голова Медузы» была уже в руках пиратов. Его двуличного приятеля было не узнать - он вырядился в кафтан с позументами, напялил на голову парик Уильяма и разговаривал с каким-то диким акцентом, словно английский был для него чужим языком.
Как ни был зол на него Уильям, он все-таки не сдержал любопытства и поинтересовался причинами столь удивительного превращения.
- Вас не узнать! - сказал он язвительно. - Помнится, вы очень красиво рассказывали о настоящих мужчинах, которые в нужный момент берутся за шпагу. Где же ваша доблесть, сэр? Вы посмели даже мне помешать вступить в схватку с мерзавцами! Не сочтите за грубость, но я желаю с вами драться! Вы позволили себе унизить меня, и это вам с рук не сойдет!
- Ваша горячность делает вам, честь, Уильям! - странно улыбаясь, сказал на это Кроуфорд. - Не скрою, поступил я с вами не слишком красиво, но зато по-братски. Мне стало жаль вашей юной, нерасцветшей жизни, и я решил не наступать дважды на одни и те же грабли. Ведь я понимал, что вы обязательно броситесь со своей шпажонкой крушить толпу злодеев... Но чудес не бывает. Вас бы покрошили мелко-мелко, как повар шинкует мясо для ирландского рагу. Не знаю, как вам, а мне было за вас обидно. А самолюбие ваше ничуть не пострадало, потому что уклонились от боя вы не по своей вине. Так что хотите - обижайтесь на меня, хотите - благодарите, а я ни в чем не раскаиваюсь. Шпагу я вам верну, как только мы разделаемся с главной проблемой, а вот парик - извините. Мне он еще пригодится.
Уильям был обескуражен таким простодушием. Не то чтобы он смирился с оскорблением, но притязания свои в отношении дуэли пока оставил - без шпаги разбираться с Кроуфордом он считал бессмысленным, помня чугунную тяжесть его кулака. К тому же сам он чувствовал себя неважно - болела голова, а все тело было вялым и непослушным, точно сделанным из ваты.
Кроуфорд не стал докучать Уильяму и вскоре исчез. Пробыв порядочное время в одиночестве, Уильям заскучал и выполз из своего убежища, чтобы найти кого-нибудь из команды. В трюме он нашел не просто кого-нибудь, а всю команду. Моряки находились в самом скверном расположении духа, и разговаривать с Уильямом никто не захотел. Ему только объяснили сквозь зубы, что корабль давно захвачен пиратами, всех заперли в трюме и теперь осталось только ждать решения Черного Билла. Жизнь и смерть команды находится в его руках.
- Вы что же, проспали потеху, сэр? - спросил кто-то из матросов насмешливо. - Хорошо, когда сон крепкий, - так и в преисподнюю отправишься, сам того не заметив.
Впрочем, шутника никто не поддержал, смеяться никому не хотелось. Все мрачно ждали, как разрешится их участь.
Время тянулось невыносимо медленно. Качаясь на волнах, флейт куда-то двигался. В трюме стояли невыносимая духота и зловоние. Моряки ничего не видели, кроме нескольких лучиков солнца, падавших вниз через световой люк. Однако когда начало темнеть, наверху сжалились и открыли трюм. Всем, кроме офицеров, приказали выходить. Уильям не знал, к какой категории отнести себя, и, пока он размышлял над этим, матросы успели выбраться на палубу. Капитан и три его помощника с напряженными лицами сидели, отвернувшись друг от друга, и прислушивались к тому, что происходит на корабле, пытаясь угадать, что намерены делать дальше пираты. Люки уже захлопнулись, и Уильям остался в компании офицеров. Он тоже был полон ужасных предчувствий, но никаких звуков расправы с палубы так и не донеслось.
Напротив, немного погодя в трюм спустился матрос по имени Джереми, который принес корзину с водой и пищей для офицеров. Он сообщил, что наверху происходит нечто непонятное и «Голова Медузы», которая до сих пор следовала за пиратским кораблем, в какой-то момент резко сменила курс, оторвалась от него и пошла на юго-запад; что командует сейчас на «Медузе» какой-то одноглазый пират и что его подручные настроены миролюбиво и даже предложили освободить команду флейта, чтобы легче было управляться с парусами.
- Они и вас освободят, сэр! - заявил Джереми капитану Ивлину. - Верьте слову! Только прежде они собираются до земли добраться.
Джереми мог радоваться - ему уже ничто не угрожало, кроме разве что контракта, который с ним могли пожелать заключить пираты. Судьба офицеров, видимо, еще обдумывалась.
Уильям совсем приуныл. Все происходящее он объяснил себе таким образом: пираты добрались до богатого груза и на радостях решили пощадить команду. Теперь их всех доставят в безопасное место, где предложат на выбор либо идти на службу к Черному Биллу, либо отправляться в пекло. Это был неплохой повод для того, чтобы проявить свое благородство и напоследок продемонстрировать всем образец мужества. Однако эта гордая мысль почему-то не вызвала сейчас у Харта восторга. Какой-то предательский голос нашептывал ему, что глупо рисковать жизнью после того, как ушел живым от Черного Пастора, и это действительно было похоже на правду. Уильям подумал, что принять решение он еще успеет, когда прибудет на место.
На место они прибыли поздно ночью. «Голова Медузы» бросила якорь в виду какого-то острова, а наутро все, кто пожелал, смогли сойти на берег. Пираты отпустили даже офицеров, забрав у них лишь оружие. Никаких предложений и условий они не делали. Это было невероятно, но они все ушли из лап Черного Билла целыми и невредимыми!
Вдохновленный таким исходом, Уильям сошел на берег острова одним из первых. Бог весть, что он ожидал там увидеть, но очень скоро ему стало ясно, что из одной беды он попал в другую, возможно еще более худшую, чем первая.
Как выяснилось, флейт находился во французских владениях, на острове Мартиника, гористом клочке земли, защищенном с восточной стороны полосой опасных подводных рифов и непроходимыми лесами. Жизнь здесь кипела в основном на западном побережье, где были удобные бухты и где стоял хорошо оснащенный форт, под прикрытием которого вели свои дела мореплаватели, торговцы и плантаторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102