Он еще не видел ее, даже не имел представления о том, кто она такая и почему она рядом с ним.
— Джейк! — взывала к его сознанию девушка, с трудом переводя дыхание. — Джейк! Это всего лишь сон.
Сон! Послушай меня! Это только сон! Лан мертва! Ты слышишь меня? Мертва!
Глаза Джейка широко распахнулись Он уже сознавал, где находится, но перед его взором продолжала стоять мутная Сумчун, деревья, выворачиваемые с корнем минометным огнем, и шатающаяся фигура его давно погибшей дочери.
Ба-маак, — пронеслось у него в голове Ба-маак — это путь восстановления энергии, спокойствия и порядка внутри себя. Ба-маак — “чувство пульса”. Первый урок, преподанный ему его учителем Фо Сааном. Он попытался сосредоточиться. Итак, чувствовать пульс.
И вдруг впервые Джейк не почувствовал ровным счетом ничего Ворота ба-маака закрылись для него.
Все исчезло, остался лишь назойливый голос в голове, повторяющий без конца: Лан, Лан, Лан.
Не успев понять, что произошло, Джейк расплакался, уткнувшись лицом в плечо Блисс.
— Все в порядке, — ободряюще шептала она, стараясь утешить его. — Все в порядке.
Она нежно гладила его по голове, вытирала пот с лица, отводила назад прилипшие ко лбу волосы. Сильными, привычными движениями пальцев она растирала его одеревеневшие от напряжения мышцы, прижималась обнаженной грудью к его груди — одним словом, делала все, чтобы вернуть тепло жизни в его окоченевшее тело.
В такие моменты (а они бывали не раз и не два) у Блисс создавалось впечатление, что Джейк умер, или, по крайней мере, мертва большая и лучшая часть его. Джейк удалялся по дороге, ведущей в небытие, а Блисс старалась всеми силами удержать его. Она боялась, что однажды он зайдет слишком далеко и уже не сумеет вернуться назад, к ней. Ей стало казаться, что его припадки с каждым разом становились все сильнее и сильнее. Вначале Лан снилась Джейку раз в месяц. Теперь это происходило по нескольку раз в неделю, и к тому же разрушительная сила видений все возрастала.
Опустив руку вдоль его тела, она погладила живот и бедра Джейка затем осторожно принялась ласкать его священный член, легонько стискивая ладонью и прикасаясь кончиками ногтей к чувствительной коже. Она почувствовала, как от него начала струиться энергия, когда, направляемый ее рукой, он притронулся к створкам ее нефритовых ворот.
Медленно, словно нехотя, они раскрылись навстречу ему, усиливая возбуждение, уже охватившее Джейка.
Она вскрикнула, когда он проник внутрь ее, и крепко прижалась к нему. Ее голова откинулась назад. Джейк жадно приник губами к ее шее, и девушка застонала от удовольствия.
Ни на мгновение Блисс не позволяла ему остановиться, ни на мгновение ее умелые руки не переставали ласкать его плечи и спину.
Она плавно вращала бедрами, и при каждом движении ей казалось, будто раскаленный меч проникает в самые сокровенные глубины ее тела.
Наконец наступил момент, когда они ощутили слияние друг с другом на совершенно ином, гораздо более высоком уровне.
И тогда Блисс с помощью своего ки стала очищать память Джейка от остатков кошмарного сна.
Это взаимопроникновение становилось все более полным, пока в конце концов Джейк не мог более сдерживать себя.
Испустив глубокий стон, он кончил, дрожа всем телом. Трепещущая, точно лист в бурю, Блисс ощутила обжигающую волну его оргазма.
Беззащитная, открытая навстречу надвигающейся буре, она совершенно непреднамеренно впервые самостоятельно проникла в его да-хэй. Вместо того чтобы попасть в мир сверкающих огней поразительной ки Джейка, она наткнулась на нечто совершенно иное.
Там, в великом мраке да-хэй, вместилище квинтэссенции нематериального мира, ей открылось все, что она хотела знать. Тогда она распахнула глаза и взглянула в лицо своему возлюбленному. Он, уже успокоившись, потихоньку засыпал, нежно обнимая ее.
Я не заплачу ни за что на свете, — твердила про себя Блисс. Однако здесь она оказалась бессильной.
* * *
Маккена шел по вечернему Гонконгу в весьма возбужденном состоянии. Возбуждение охватившее его, было вызвано весьма интригующим предположением будто у “Южноазиатской банковской корпорации” имеются серьезные финансовые неприятности. Если слухи подтвердятся, — размышлял он, — то Верзила Сун окажется в настоящем дерьме. По крайней мере, половину своих денег он хранит в сейфах “Южноазиатской”. Если речь и впрямь идет о крупных махинациях, то мне, черт побери стоит узнать об этом. Именно эти соображения заставили капитана Королевской полиции отправиться в столь поздний час на поиски человека, которого звали Большая Устрица Пок.
Маккена искал его в ночных клубах в Ванчае, методично обшаривая один грязный притон за другим Это был мир красно-зеленых огней, разбавленного виски, жалких шлюх, сидящих на игле уже с двенадцати лет и ловких жуликов.
Прежде Большая Устрица встречался капитану только в таких местах, и Маккена сделал вывод что китаец здесь постоянный посетитель Среди китайцев ходили слухи, что Большой Устрице известно все, что происходит в колонии Ее Величества. Маккена нуждался в Поке и потому не трогал его.
Маккена нашел его в “Белой Чашке” Большая Устрица сидел возле стены, где свет был не так ярок музыка звучала потише и виски не разбавляли водой.
Маккена стал проталкиваться сквозь толпу матросов с таким преувеличенно важным выражением на физиономии, за которое и получил свое прозвище Напруди Лужу.
Большая Устрица сидел с женщиной явно не из местных второразрядных девиц. На ней был потрясающий наряд — у Маккены так и потекли слюнки при виде полуобнаженной груди и ножек, выглядывавших из разреза на дорогом платье.
Заметив капитана, Большая Устрица сжал локоть женщины. Та тут же поднялась и скрылась в облаке сизого дыма.
По лицу Большой Устрицы совершенно нельзя было определить, что он думает о здоровенном австралийце, сидевшем напротив него. В действительности же фигура Маккены заставила китайца всего сжаться внутри. Большая Устрица ненавидел себя за это чувство страха, но не мог ничего с ним поделать.
— Не возражаешь, если я выпью?
— Пожалуйста, — ответил Большая Устрица. Маккена наполнил себе стакан.
— Только не рассказывай мне, что ты ужинаешь в такой дыре, — он презрительно фыркнул.
— У меня здесь дело, — возразил Большая Устрица. — А ем я в “Стар Хаузе” на Козевэй бэй.
— Я в курсе, — кивнул Маккена в ответ. Он посмотрел на собеседника сквозь стакан. — Мне нужна кое-какая информация о “Южноазиатской банковской корпорации”.
Большую Устрицу всего передернуло от грубой прямолинейности Маккены. Сидя рядом с ним, невозможно не запачкаться, — подумал про себя Большая Устрица. Вслух же он осведомился:
— Что именно ты хочешь знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
— Джейк! — взывала к его сознанию девушка, с трудом переводя дыхание. — Джейк! Это всего лишь сон.
Сон! Послушай меня! Это только сон! Лан мертва! Ты слышишь меня? Мертва!
Глаза Джейка широко распахнулись Он уже сознавал, где находится, но перед его взором продолжала стоять мутная Сумчун, деревья, выворачиваемые с корнем минометным огнем, и шатающаяся фигура его давно погибшей дочери.
Ба-маак, — пронеслось у него в голове Ба-маак — это путь восстановления энергии, спокойствия и порядка внутри себя. Ба-маак — “чувство пульса”. Первый урок, преподанный ему его учителем Фо Сааном. Он попытался сосредоточиться. Итак, чувствовать пульс.
И вдруг впервые Джейк не почувствовал ровным счетом ничего Ворота ба-маака закрылись для него.
Все исчезло, остался лишь назойливый голос в голове, повторяющий без конца: Лан, Лан, Лан.
Не успев понять, что произошло, Джейк расплакался, уткнувшись лицом в плечо Блисс.
— Все в порядке, — ободряюще шептала она, стараясь утешить его. — Все в порядке.
Она нежно гладила его по голове, вытирала пот с лица, отводила назад прилипшие ко лбу волосы. Сильными, привычными движениями пальцев она растирала его одеревеневшие от напряжения мышцы, прижималась обнаженной грудью к его груди — одним словом, делала все, чтобы вернуть тепло жизни в его окоченевшее тело.
В такие моменты (а они бывали не раз и не два) у Блисс создавалось впечатление, что Джейк умер, или, по крайней мере, мертва большая и лучшая часть его. Джейк удалялся по дороге, ведущей в небытие, а Блисс старалась всеми силами удержать его. Она боялась, что однажды он зайдет слишком далеко и уже не сумеет вернуться назад, к ней. Ей стало казаться, что его припадки с каждым разом становились все сильнее и сильнее. Вначале Лан снилась Джейку раз в месяц. Теперь это происходило по нескольку раз в неделю, и к тому же разрушительная сила видений все возрастала.
Опустив руку вдоль его тела, она погладила живот и бедра Джейка затем осторожно принялась ласкать его священный член, легонько стискивая ладонью и прикасаясь кончиками ногтей к чувствительной коже. Она почувствовала, как от него начала струиться энергия, когда, направляемый ее рукой, он притронулся к створкам ее нефритовых ворот.
Медленно, словно нехотя, они раскрылись навстречу ему, усиливая возбуждение, уже охватившее Джейка.
Она вскрикнула, когда он проник внутрь ее, и крепко прижалась к нему. Ее голова откинулась назад. Джейк жадно приник губами к ее шее, и девушка застонала от удовольствия.
Ни на мгновение Блисс не позволяла ему остановиться, ни на мгновение ее умелые руки не переставали ласкать его плечи и спину.
Она плавно вращала бедрами, и при каждом движении ей казалось, будто раскаленный меч проникает в самые сокровенные глубины ее тела.
Наконец наступил момент, когда они ощутили слияние друг с другом на совершенно ином, гораздо более высоком уровне.
И тогда Блисс с помощью своего ки стала очищать память Джейка от остатков кошмарного сна.
Это взаимопроникновение становилось все более полным, пока в конце концов Джейк не мог более сдерживать себя.
Испустив глубокий стон, он кончил, дрожа всем телом. Трепещущая, точно лист в бурю, Блисс ощутила обжигающую волну его оргазма.
Беззащитная, открытая навстречу надвигающейся буре, она совершенно непреднамеренно впервые самостоятельно проникла в его да-хэй. Вместо того чтобы попасть в мир сверкающих огней поразительной ки Джейка, она наткнулась на нечто совершенно иное.
Там, в великом мраке да-хэй, вместилище квинтэссенции нематериального мира, ей открылось все, что она хотела знать. Тогда она распахнула глаза и взглянула в лицо своему возлюбленному. Он, уже успокоившись, потихоньку засыпал, нежно обнимая ее.
Я не заплачу ни за что на свете, — твердила про себя Блисс. Однако здесь она оказалась бессильной.
* * *
Маккена шел по вечернему Гонконгу в весьма возбужденном состоянии. Возбуждение охватившее его, было вызвано весьма интригующим предположением будто у “Южноазиатской банковской корпорации” имеются серьезные финансовые неприятности. Если слухи подтвердятся, — размышлял он, — то Верзила Сун окажется в настоящем дерьме. По крайней мере, половину своих денег он хранит в сейфах “Южноазиатской”. Если речь и впрямь идет о крупных махинациях, то мне, черт побери стоит узнать об этом. Именно эти соображения заставили капитана Королевской полиции отправиться в столь поздний час на поиски человека, которого звали Большая Устрица Пок.
Маккена искал его в ночных клубах в Ванчае, методично обшаривая один грязный притон за другим Это был мир красно-зеленых огней, разбавленного виски, жалких шлюх, сидящих на игле уже с двенадцати лет и ловких жуликов.
Прежде Большая Устрица встречался капитану только в таких местах, и Маккена сделал вывод что китаец здесь постоянный посетитель Среди китайцев ходили слухи, что Большой Устрице известно все, что происходит в колонии Ее Величества. Маккена нуждался в Поке и потому не трогал его.
Маккена нашел его в “Белой Чашке” Большая Устрица сидел возле стены, где свет был не так ярок музыка звучала потише и виски не разбавляли водой.
Маккена стал проталкиваться сквозь толпу матросов с таким преувеличенно важным выражением на физиономии, за которое и получил свое прозвище Напруди Лужу.
Большая Устрица сидел с женщиной явно не из местных второразрядных девиц. На ней был потрясающий наряд — у Маккены так и потекли слюнки при виде полуобнаженной груди и ножек, выглядывавших из разреза на дорогом платье.
Заметив капитана, Большая Устрица сжал локоть женщины. Та тут же поднялась и скрылась в облаке сизого дыма.
По лицу Большой Устрицы совершенно нельзя было определить, что он думает о здоровенном австралийце, сидевшем напротив него. В действительности же фигура Маккены заставила китайца всего сжаться внутри. Большая Устрица ненавидел себя за это чувство страха, но не мог ничего с ним поделать.
— Не возражаешь, если я выпью?
— Пожалуйста, — ответил Большая Устрица. Маккена наполнил себе стакан.
— Только не рассказывай мне, что ты ужинаешь в такой дыре, — он презрительно фыркнул.
— У меня здесь дело, — возразил Большая Устрица. — А ем я в “Стар Хаузе” на Козевэй бэй.
— Я в курсе, — кивнул Маккена в ответ. Он посмотрел на собеседника сквозь стакан. — Мне нужна кое-какая информация о “Южноазиатской банковской корпорации”.
Большую Устрицу всего передернуло от грубой прямолинейности Маккены. Сидя рядом с ним, невозможно не запачкаться, — подумал про себя Большая Устрица. Вслух же он осведомился:
— Что именно ты хочешь знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182