— Давай-ка я лучше сама займусь этим, — сказала Моника, сгоняя его с кресла. — Сеть АНОГ — вроде минного поля. Они так трясутся над ней, что при вызове определенных файлов автоматически включается сигнал тревоги.
— Есть ли какие-нибудь обходные пути?
— Смотря что нам нужно.
— Все те же. Задания, отпуска.
Моника стала вызывать различные файлы. Ее пальцы так и летали над клавиатурой.
— Ничего подходящего, — вздохнула она наконец. — Ни с тем, ни с другим.
— Ясно, — угрюмо буркнул Симбал.
Она уже совсем собралась выходить из сети АНОГ, как вдруг заметила маленькую звездочку на экране.
— Что это значит?
— Не знаю, — отозвалась она. — Давай посмотрим. Через мгновение на экране вспыхнула новая надпись.
— Отпуск, — прочитал Симбал. — Господи!
— Сроки совпадают, — заметила Моника. — Отпуск начался через два дня после отъезда Питера в Парагвай.
— И он ещё до сих пор не вернулся. Ты знаешь этого парня? Некто Эдвард Мартин Беннетт?
—Нет.
— Список кадров?
Моника вызвала новый файл.
— Ой, — воскликнула она. — Это заминировано. Придется идти в обход.
На окружной путь она затратила ровно двадцать минут.
— Вот, — провозгласила она, — дело мистера Беннетта. На экране стали появляться строчки из досье:
БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН, РОДИЛСЯ 3/13/36, ДУЛУТ, МИННЕСОТА, РОДИТЕЛИ...
— Пропусти это.
ОБРАЗОВАНИЕ. МЛАДШАЯ ШКОЛА ИЗ ИНДОНА, СРЕДНЯЯ ШКОЛА ТИТЦСИММОНСА. ПЕРЕВЕЛСЯ НА ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ КУРСЫ В ВЭЛЛЕЙФОРЖ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ 1/4/50. ПОЛУЧИЛ СТЕПЕНИ БАКАЛАВРА ГУМАНИТАРНЫХ И МАГИСТРА ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК В ЙЕЛЬСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, ВЫПУСК 1956 ГОДА. ЧЛЕН СБОРНЫХ УНИВЕРСИТЕТА ПО ПЛАВАНИЮ, ЛАКРОССУ И ФУТБОЛУ. ФИ БЕТА КАППА. КАПИТАН КОМАНДЫ ВАРСИТИ, 1956 ГОД. ЧЛЕН КЛУБА АДСКОГО ПЛАМЕНИ...
— Останови-ка, — попросил Симбал, чувствуя, как внутри него поднимается волнение. — Этот парень учился в Йеле вместе с Питером.
— Совпадение?
— И оба входили в этот клуб.
— Ты полагаешь, это важное обстоятельство?
— Да, — Симбал вспомнил про кольцо с печатью, обнаруженное в машине Каррена. — Точнее, оно может быть важным.
Моника вышла из файла АНОГ, и они приступили к изучению компьютерных сетей авиалиний.
— Смотри третий день после отъезда Питера, — Моника стала выводить на экран информацию транспортных агентов.
— Это займет немало времени.
— Отнюдь. — Палец Симбала уперся в экран. — Вот оно!
ПАН.АМ. РЕЙС 107, ВЫЛЕТ 11.00, ДЖ.Ф.К., ПОСАДКА 19.00, БЕННЕТТ, ЭДВАРД МАРТИН.
— Мехико, — пробормотал Симбал. Моника продолжала нажимать на клавиши.
— Оттуда нет подходящего рейса в Парагвай, но зато есть в Буэнос-Айрес, — она хмыкнула и добавила через несколько секунд: — В списке пассажиров нет его имени.
— И не удивительно. Если бы я решил лететь туда, то тоже не стал бы кричать об этом на каждом углу.
— Вот он опять, — сказала Моника. Возбуждение, охватившее Симбала, становилось, похоже, заразительным. — Порядок перелетов следующий. Вначале Мехико. Через неделю после того, как мы получили известие о смерти Питера, он отбыл оттуда в Сан-Франциско. Задержавшись там на день, он вылетел в Майами.
— Он все еще там?
Она вернулась к клавиатуре.
— Во всяком случае, — ответила она, — он не улетал оттуда самолетом.
Когда они, закончив работу, покинули компьютерный Центр, Моника промолвила:
— Жаль, что мы не можем провести этот вечер вместе.
Симбал помог надеть ей пальто.
— Ты должна в первую очередь думать о семье, — ответил он.
По правде говоря, в настоящий момент он думал совсем о другом. Например, об Эдварде Мартине Беннетте, находившемся где-то в Майами.
— Сколько ты не видела свою кузину? Год?
— Около того. — Моника замешкалась в дверях. Она вгляделась в затемненное лицо Симбала. Ее глаза заблестели.
— Ты уезжаешь в Майами, да?
Он промолчал в ответ. Моника провела его к выходу и заперла дверь. Вечер выдался не по сезону теплый. С того места, где они стояли, был хорошо виден залитый светом памятник Вашингтону.
— Только не ври мне, Тони. Не надо начинать все заново.
Помедлив, он кивнул.
— Да, уезжаю.
— Беннетт — тот, кого ты ищешь?
— Я сам узнаю это наверняка, когда окажусь на месте.
— Почему ты не хочешь, чтобы хоть на сей раз это а сделал кто-нибудь другой?
Симбал ей не ответил, и Моника, отвернувшись, быстро спустилась по мраморной лестнице. Через несколько мгновений ее “Мазда” тронулась с места.
Симбал с легкой грустью смотрел ей вслед. Ему очень хотелось провести свою последнюю ночь в Вашингтоне в объятиях Моники. Вдруг он вспомнил, что забыл узнать у нее новый входной шифр компьютерной сети УБРН. Он собирался в одиночестве как следует покопаться в прошлом Эдварда Мартина Симбала.
Он бросился вниз по ступенькам, зовя ее на бегу, но расстояние уже было слишком велико. Тогда он добежал до своего “Сааба”, запрыгнул внутрь и отправился вдогонку за Моникой.
Они мчались по ночному Вашингтону. Вокруг расстилался блистающий мир, в котором на каждом шагу попадались памятники, парки, скверы, пруды, фонтаны...
Они въехали в Джорджтаун, и тут Симбал почувствовал, как неприятный холодок подозрений закрадывается к нему в душу. Моника жила в Александрии. Чтобы попасть туда, надо было двигаться в прямо противоположном направлении. Кроме того, Моника всего несколько часов назад несколько раз говорила Симбалу, что в этот вечер из Сан-Диего прилетает ее кузина Джил, которая собирается погостить у нее несколько дней. И вот теперь, увидев, что она свернула совсем в другую сторону, у Симбала промелькнуло в голове: Какого черта! Погасив фары, он повернул за ней следом.
Он остановился на противоположной стороне улицы, не доезжая одного квартала до так хорошо знакомого ему дома. С возрастающим ужасом он наблюдал за тем, как Моника поднимается по лестнице и нажимает на кнопку звонка. Через мгновение он увидел своего старого друга Макса Треноди, отворившего дверь.
Прислушиваясь к слабому шуму вентилятора, охлаждавшего мощный двигатель, Тони Симбал сидел в темноте. Им овладело тошнотворное ощущение от сознания того, что его предали. И еще оттого, что он больше не мог чувствовать себя в безопасности дома.
* * *
Сэр Джон Блустоун обладал запоминающейся внешностью. Это был высокий, худощавый, краснощекий человек. Его орлиному носу и широкому, прямому лбу мог бы позавидовать любой римлянин. Довершали портрет светлые голубые глаза, пытливо взиравшие на окружающий мир. Он носил костюмы исключительно от Сэвил Роу, с презрением отвергая результаты усилий лучших портных Гонконга. Все его рубашки были сшиты вручную, и то же самое можно было сказать и об обуви. Сэр Джон твердо придерживался мнения, что нельзя не платить за красивую и, самое главное, удобную одежду.
— Как поживает мой цветочек? — осведомился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182