Макет можно было снова везти на показ жене архитектора Бальчуриса.
Доктору Рыжикову очень бы хотелось сделать это немедленно. Может, угостят чаем с вишневым вареньем. И никакого усилия над собой, чтобы сделать разрез человеческой кожи.
Но надо было объяснить Туркутюкову закономерности рассеивания десанта при высадке из двухмоторных транспортных самолетов типа «дуглас». Туркутюков с Чикиным уже жили в одной комнате, правда разгороженные простыней. И Чикин тоже, затаив дыхание, прислушивался к воздушным приключениям доктора Рыжикова. Они втроем пили чай на половине летчика.
- Вот нас в последней операции бросили в ветер, - сказал доктор Рыжиков.
Туркутюков при слове «операция» вздрогнул.
- А если не получится? - выдавил он из себя, как всегда.
- Две тысячи девятьсот шестьдесят с лишним лет получалось, а у нас не получится? - даже обиделся за честь своей марки доктор Рыжиков.
- Две тысячи? - пригнулся под этим грузом Туркутюков.
- За тысячу лет до нашей эры в древней Индии один справедливый и мудрый… - Доктор Петрович с удовольствием опустил в чай печенье и предложил этот способ друзьям. - Один справедливый и мудрый приговаривал виноватых к отрезанию носов и губ.
- И губ?! - содрогнулся Чикин.
- И губ, - хладнокровно подтвердил доктор Петрович. - Но не расстраивайтесь. Той же ночью палач за взятку приделывал эти носы обратно.
- А губы? - Чикина почему-то волновала именно грустная судьба губ.
- С губами сложнее, - откровенно признался доктор Рыжиков, косвенно оправдывая древнеиндийского коллегу-палача.
- А откуда вы знаете? - спросил приговоренный Туркутюков.
- «Ауир Веда» - «Познание жизни», - сослался доктор Рыжиков на первоисточник. - Написал некто Суструта, хоть и древний, но очень культурный индиец. И, кстати, к его наблюдениям нравов мало что с тех пор можно прибавить.
- А красное лицо они исправляли? - грустно осведомился Чикин и вздрогнул.
В дверь постучали.
Доктор Рыжиков взглядом показал ему на всякий случай придвинуться ближе к свой койке.
Но в дверь вошел Сулейман.
- Извините, - он не удержался от улыбки, заметив поднятую им тревогу, и тут же застеснялся этой своей бестактности.
В пакете у Сулеймана было несколько больших красных гранатов и свежих помидоров необыкновенной величины. «С родины завезли, - несколько почему-то смущенно объяснил он. - Родственники жены».
- О чем здесь говорят? - Он сделал вежливый глоток из стакана, который заботливый Чикин поставил на табуретку и ему.
- О ринопластике, - ответил доктор Рыжиков. - Кстати, в Лейпцигском университете хранятся египетские папирусы, где сказано, что ринопластику делали в Тибете за три тысячи лет до новой эры…
- Какую ринопластику? - насторожились двое больных.
- Восстановление носа, - приветливо пояснили двое докторов.
Потом почему-то чисто случайно разговор повернул к судам и свидетелям. Доктор Рыжиков прочитал публике небольшую лекцию.
- Интересно, что в средневековой Руси, при Иване Грозном, доносчика так же пытали на дыбе, как и подозреваемого, - поделился он наблюдениями, как будто недавно вернулся оттуда. - Государево слово и дело - если хочешь засадить ближнего, то и сам покряхти под каленым железом.
Никогда еще доктор Рыжиков не был столь кровожадным, как сейчас, под тихим взглядом Чикина.
- Неплохой обычай был в свое время у древних египтян, - продолжил он путешествие во времени. - За лжесвидетельство заливали в горло расплавленный свинец.
Чикин вздрогнул, представив в этой сцене что-то свое.
- Римляне держали на такой случай громадного медного быка, в котором поджаривали уличенного лжесвидетеля, а его крики изнутри специальной акустикой преобразовывались в бычье мычание.
Чикин зажмурился. Туркутюков с солидарностью положил ладонь ему на руку. Он был в курсе и поддерживал. Полностью и всецело.
- Ну и греки-спартанцы не отставали. Их способ отличался спартанской решительностью. Забили в бочку с гвоздями и пустили с горы катиться…
Чикин посягнулся заткнуть уши. Очень уж он живо представлял, как с кем-то из его знакомых все это проделывают. Ему стало их жалко.
- Вы не жалейте, - сказал ему Сулейман. - Это очень полезные процедуры. Жаль, что их отменили. Вот даже доктор Рыжиков жалеет.
- Лучше не надо… - прошептал Чикин, потрясенный мучениями древних лжесвидетелей.
- И он их еще жалеет! - посмотрел вверх видит ли это аллах, Сулейман.
В дверь постучали.
Чикин пододвинулся к своей половине.
Вошла забытая ими Лариска, смесь меда с уксусной эссенцией.
- Ничего себе публика… Я дежурю, ничего не знаю, а они тут обмывают… А я паштета решила принести, поделиться. Сулейман, доктор Петрович возле больных досиделся, что от него жена сбежала. Вы что, тоже хотите? Ну-ка, подвиньтесь. Все про консультантшу небось трепетесь, облизываетесь?
37
Всем хотелось не ударить лицом в грязь перед приезжим косметологом из института красоты. Всем казалось, что она обязана, как никто, соответствовать названию своей фирмы.
Коля Козлов, например, аккуратно подстриг бородку - впервые со времени, когда начал ее отпускать.
Сулейман надел новый искристый галстук с блестящей, под золото, заколкой. Жаль, что это великолепие придется скрыть стерильным одеянием.
- Ну как? - спросили они доктора Петровича, который вел телефонные переговоры.
- Приказано начинать, - передал он. - Идет большой прием. Очередь на квартал. По ходу подойдет.
- Ну а вообще как? - вытянули свои женатые шеи Коля Козлов с Сулейманом.
- Вообще-то голос мелодичный, - неопределенно набросал образ доктор Петрович. - С глубокими грудными модуляциями. Я думаю, что-то между тридцатью и сорока…
Коля с Сулейманом переглянулись, коротко оценив каждый шансы вероятного соперника.
- А Лариса Сергеевна будет? - осторожно спросил Сулейман.
- Идет с дежурства, - пообещал доктор Рыжиков. - Сегодня комплект будет полный. Десантный батальон по полному штатному расписанию.
Машина уже закрутилась. Сильва Сидоровна сурово поставила в предбаннике три эмалированных таза для мытья рук. Кран в рукомойнике так бы и оставался один, если бы не больной Чикин. Он ловко вывел от одной трубы три крана, и это было невиданное творение рук человеческих. Правда, мыться приходилось носом к носу над маленькой раковиной.
- Вы Ларисе Сергеевне повода не давайте, - на всякий случай предупредил доктор Рыжиков. - Она женщина ревнивая, резкая. А косметолог нам нужен…
Смесь меда с уксусной эссенцией явилась тут как тут и полезла им в нос и в глаза свой рыжей проволочной щеткой. Терпеть пришлось довольно долго, так как руки им положено мыть до тех пор, пока они не перестают оставлять следы пальцев.
- Вот теперь на любое преступление можно идти, - сказал доктор Рыжиков с одобрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Доктору Рыжикову очень бы хотелось сделать это немедленно. Может, угостят чаем с вишневым вареньем. И никакого усилия над собой, чтобы сделать разрез человеческой кожи.
Но надо было объяснить Туркутюкову закономерности рассеивания десанта при высадке из двухмоторных транспортных самолетов типа «дуглас». Туркутюков с Чикиным уже жили в одной комнате, правда разгороженные простыней. И Чикин тоже, затаив дыхание, прислушивался к воздушным приключениям доктора Рыжикова. Они втроем пили чай на половине летчика.
- Вот нас в последней операции бросили в ветер, - сказал доктор Рыжиков.
Туркутюков при слове «операция» вздрогнул.
- А если не получится? - выдавил он из себя, как всегда.
- Две тысячи девятьсот шестьдесят с лишним лет получалось, а у нас не получится? - даже обиделся за честь своей марки доктор Рыжиков.
- Две тысячи? - пригнулся под этим грузом Туркутюков.
- За тысячу лет до нашей эры в древней Индии один справедливый и мудрый… - Доктор Петрович с удовольствием опустил в чай печенье и предложил этот способ друзьям. - Один справедливый и мудрый приговаривал виноватых к отрезанию носов и губ.
- И губ?! - содрогнулся Чикин.
- И губ, - хладнокровно подтвердил доктор Петрович. - Но не расстраивайтесь. Той же ночью палач за взятку приделывал эти носы обратно.
- А губы? - Чикина почему-то волновала именно грустная судьба губ.
- С губами сложнее, - откровенно признался доктор Рыжиков, косвенно оправдывая древнеиндийского коллегу-палача.
- А откуда вы знаете? - спросил приговоренный Туркутюков.
- «Ауир Веда» - «Познание жизни», - сослался доктор Рыжиков на первоисточник. - Написал некто Суструта, хоть и древний, но очень культурный индиец. И, кстати, к его наблюдениям нравов мало что с тех пор можно прибавить.
- А красное лицо они исправляли? - грустно осведомился Чикин и вздрогнул.
В дверь постучали.
Доктор Рыжиков взглядом показал ему на всякий случай придвинуться ближе к свой койке.
Но в дверь вошел Сулейман.
- Извините, - он не удержался от улыбки, заметив поднятую им тревогу, и тут же застеснялся этой своей бестактности.
В пакете у Сулеймана было несколько больших красных гранатов и свежих помидоров необыкновенной величины. «С родины завезли, - несколько почему-то смущенно объяснил он. - Родственники жены».
- О чем здесь говорят? - Он сделал вежливый глоток из стакана, который заботливый Чикин поставил на табуретку и ему.
- О ринопластике, - ответил доктор Рыжиков. - Кстати, в Лейпцигском университете хранятся египетские папирусы, где сказано, что ринопластику делали в Тибете за три тысячи лет до новой эры…
- Какую ринопластику? - насторожились двое больных.
- Восстановление носа, - приветливо пояснили двое докторов.
Потом почему-то чисто случайно разговор повернул к судам и свидетелям. Доктор Рыжиков прочитал публике небольшую лекцию.
- Интересно, что в средневековой Руси, при Иване Грозном, доносчика так же пытали на дыбе, как и подозреваемого, - поделился он наблюдениями, как будто недавно вернулся оттуда. - Государево слово и дело - если хочешь засадить ближнего, то и сам покряхти под каленым железом.
Никогда еще доктор Рыжиков не был столь кровожадным, как сейчас, под тихим взглядом Чикина.
- Неплохой обычай был в свое время у древних египтян, - продолжил он путешествие во времени. - За лжесвидетельство заливали в горло расплавленный свинец.
Чикин вздрогнул, представив в этой сцене что-то свое.
- Римляне держали на такой случай громадного медного быка, в котором поджаривали уличенного лжесвидетеля, а его крики изнутри специальной акустикой преобразовывались в бычье мычание.
Чикин зажмурился. Туркутюков с солидарностью положил ладонь ему на руку. Он был в курсе и поддерживал. Полностью и всецело.
- Ну и греки-спартанцы не отставали. Их способ отличался спартанской решительностью. Забили в бочку с гвоздями и пустили с горы катиться…
Чикин посягнулся заткнуть уши. Очень уж он живо представлял, как с кем-то из его знакомых все это проделывают. Ему стало их жалко.
- Вы не жалейте, - сказал ему Сулейман. - Это очень полезные процедуры. Жаль, что их отменили. Вот даже доктор Рыжиков жалеет.
- Лучше не надо… - прошептал Чикин, потрясенный мучениями древних лжесвидетелей.
- И он их еще жалеет! - посмотрел вверх видит ли это аллах, Сулейман.
В дверь постучали.
Чикин пододвинулся к своей половине.
Вошла забытая ими Лариска, смесь меда с уксусной эссенцией.
- Ничего себе публика… Я дежурю, ничего не знаю, а они тут обмывают… А я паштета решила принести, поделиться. Сулейман, доктор Петрович возле больных досиделся, что от него жена сбежала. Вы что, тоже хотите? Ну-ка, подвиньтесь. Все про консультантшу небось трепетесь, облизываетесь?
37
Всем хотелось не ударить лицом в грязь перед приезжим косметологом из института красоты. Всем казалось, что она обязана, как никто, соответствовать названию своей фирмы.
Коля Козлов, например, аккуратно подстриг бородку - впервые со времени, когда начал ее отпускать.
Сулейман надел новый искристый галстук с блестящей, под золото, заколкой. Жаль, что это великолепие придется скрыть стерильным одеянием.
- Ну как? - спросили они доктора Петровича, который вел телефонные переговоры.
- Приказано начинать, - передал он. - Идет большой прием. Очередь на квартал. По ходу подойдет.
- Ну а вообще как? - вытянули свои женатые шеи Коля Козлов с Сулейманом.
- Вообще-то голос мелодичный, - неопределенно набросал образ доктор Петрович. - С глубокими грудными модуляциями. Я думаю, что-то между тридцатью и сорока…
Коля с Сулейманом переглянулись, коротко оценив каждый шансы вероятного соперника.
- А Лариса Сергеевна будет? - осторожно спросил Сулейман.
- Идет с дежурства, - пообещал доктор Рыжиков. - Сегодня комплект будет полный. Десантный батальон по полному штатному расписанию.
Машина уже закрутилась. Сильва Сидоровна сурово поставила в предбаннике три эмалированных таза для мытья рук. Кран в рукомойнике так бы и оставался один, если бы не больной Чикин. Он ловко вывел от одной трубы три крана, и это было невиданное творение рук человеческих. Правда, мыться приходилось носом к носу над маленькой раковиной.
- Вы Ларисе Сергеевне повода не давайте, - на всякий случай предупредил доктор Рыжиков. - Она женщина ревнивая, резкая. А косметолог нам нужен…
Смесь меда с уксусной эссенцией явилась тут как тут и полезла им в нос и в глаза свой рыжей проволочной щеткой. Терпеть пришлось довольно долго, так как руки им положено мыть до тех пор, пока они не перестают оставлять следы пальцев.
- Вот теперь на любое преступление можно идти, - сказал доктор Рыжиков с одобрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106