Ты отлично помнишь про этот дурацкий дом со сползающей крышей.
– Помню, – кивнул Курт. – Как думаешь, там и в самом деле заклятье?
– Кто знает, – ответил Мур. – Может, и заклятье… а может из этого парня такой же строитель, как из меня баронская шляпа.
– Ладно. Поживем – увидим, – вздохнул Курт.
– Было бы о чем переживать, – заметил Мур. – Пока ты Бог, можешь не тревожиться. У тебя выйдет все, о чем попросят эти милые люди – твои верующие. Ну… почти все.
– Вот это самое «почти» меня и тревожит, – промолвил Курт.
– Пусть оно тревожит кого другого, – возразил посох. – Просто не соглашайся ни для кого доставать звезды с неба и ловить луну в реке – вот и все.
– А все остальное получится? – спросил Курт.
– А все остальное получится, – ответил Мур. – Честное слово.
– Кажется, пришли, – проговорил Курт. – Да… действительно, не перепутаешь.
Крыша дома и в самом деле основательно съехала на сторону, напоминая какую-то залихватскую и даже несколько разбойничью шляпу.
– Вот так-так, – сказал Мур.
Хозяин дома уже спешил к ним, на ходу теряя свою собственную шляпу. Второй раз уронив ее в лужу, он отказался, наконец, от попыток ее надеть и теперь нес в руке слегка, отставив в сторону. Тяжелые грязноватые капли стекали с изумрудно-зеленых полей. На хозяине были ярко-красные сапоги, коричневые с черной шнуровкой штаны и прежняя желтая куртка.
– И чего он такой пестрый? – задумчиво пробормотал Курт. – Остальные одеты просто нарядно, а этот…
– А он у них павлином работает, – хихикнул Мур.
– Павлином? – удивился Курт. – А что это?
– Ты не знаешь кто такие павлины? – шепотом возопил Мур.
– Не знаю. А что? – честно ответил Курт.
– Понятно, – фыркнул Мур. – А еще Бог…
– Сам такой! – возмутился Курт. – Богам, между прочим, необязательно знать про разных там павлинов!
– Ты дикарь, темнота и невежда, – резюмировал Мур.
– Заткнись, солнышко ясное! Он нас услышит! – прошипел Курт.
Хозяин дома со съехавшей крышей уже добрался до них и теперь размашисто кланялся.
– Ну, и что я должен делать с этой замечательной крышей? – пробормотал Курт, а вслух сказал. – Приступим!
И если первый его жест и вышел слегка неуверенным, то каждый последующий прямо-таки по ходу движения наливался могуществом и непререкаемой божественной силой.
Курт воздел руку.
Опустил.
Опять воздел и немного помахал ею, словно бы воздух перемешивал – а впрочем, может, и впрямь перемешивал? Кто их знает, этих Богов! Потом он произнес какую-то божественную тарабарщину, потом опять помахал рукой, потом…
Мур уже собрался предложить ему помахать ради разнообразия и ногой тоже, когда Курт, наконец, начал произносить нечто внятное.
– А ну-ка, родимая, стань прямо! – сказал Курт крыше.
И все наконец-то его поняли. Все, кроме крыши.
На миг встав прямо, она тут же съехала на другую сторону.
– А я сказал – стань прямо! – рассердился Курт.
И опять что-то такое божественное произнес.
– Никогда таковской ругани не слыхивал! – потихоньку восхитился Мур. – Надо будет потом слова переписать.
Крыша скрипнула и съехала на третий бок. Курт топнул ногой. Волна силы качнула воздух. Крыша подпрыгнула и съехала на четвертый бок.
– Назад! – прорычал Курт. – Кому сказано!
Крыша еще раз подпрыгнула, а потом соскочила с дома и попробовала удрать. Хозяин съехавшей крыши завопил и сиганул в случившуюся неподалеку канаву. Курт зарычал еще громче и бросился в погоню. Переваливаясь с боку на бок, крыша резво убегала вдоль по улице. Рыча от божественного гнева, Курт бежал за ней. Над его головой вспыхнул ослепительный нимб. Крыша взвизгнула от ужаса и попыталась взлететь. Курт ухватил ее за трубу и удержал.
– Покорись! – прорычал он.
– Ну ладно, – черепичным голосом промолвила крыша. – А ты драться не будешь?
– Не буду, – пообещал Курт. – Если вернешься на место и скажешь, кто тебя заколдовал.
– Я скажу, – пообещала крыша. – Но только тебе. На ушко. Потому что… в общем, когда скажу, сам поймешь.
Курт протянул крыше свое божественное ухо и услышал. И понял.
– Хорошо, – сказал он. – Я никому не скажу. Только посоху.
– Ему можно, – сказала крыша. – А теперь отпусти меня. Я ведь живая. Я все равно сбегу.
– А раньше чего не сбежала? – спросил Мур.
– А раньше я была не совсем живой, – вздохнула крыша. – Я как бы спала. Потом просыпалась. И съезжала. Съезжала не для того, чтобы позлить кого-нибудь, а чтоб убежать. Сползти на землю и уковылять тихонько. Но ничего не получалось. Я снова засыпала. А проснувшись, ползла уже почему-то на другую сторону. А теперь твой хозяин коснулся меня своей божественной силой, и я ожила. Даже летаю. А мне так давно этого хотелось! Ведь я все время была тут. Сверху. И смотрела на небо. А смотреть в небо и не летать… Ведь я теперь совсем-совсем живая. Нельзя живое существо в плену держать.
– Нельзя, – молвил Курт. – Лети. Разрешаю.
И выпустил трубу.
Крыша взлетала медленно, покачивалась, словно лодка на волнах. Вот она достигла облаков и улеглась на самое кудрявое. Курту даже казалось, что из трубы идет дым… впрочем, он не мог знать этого наверняка. Быть может, то были другие облака.
– Ужас какой! – сорванным голосом прохрипел хозяин улетевшей крыши. – Как же это я так? Животную такую… гвоздями приколачивал… ай, грех!
– Нет на тебе греха, – успокоил его Курт. – А вот тебе другая крыша взамен улетевшей. Обычная.
Всплеск силы – и над несчастным Домом Кролика возникла новая крыша.
Кто знает, в каком королевском лесу недостанет деревьев? И у какого мастера топор, пила и рубанок окажутся чуть более изношенными? В каком ящике, на каком складе станет меньше гвоздей? Бог знает, говорят люди… но Бог совсем не всегда знает. И уж наверняка ничего не скажет об этом его нечаянный заместитель. Откуда ему знать про такие вещи? Да, божественное изволение – странная штука.
Впрочем, Курт об этом не думал. Сотворение крыши его изрядно утомило. Не думал и хозяин. Он благодарил. Возможно, Мур и подумал о чем-то таком, но промолчал. Тем более что его интересовал совсем другой вопрос:"Что же такого Курту сказала крыша?"
– Кто у нас дальше? – спросил Курт.
– Весьма красивая женщина, переломавшая у себя в доме все, до чего смогла дотянуться. То, до чего не дотянулась она сама, переломали дети, вставая друг другу на головы. Муж следил, чтоб они не упали.
– Что-то я не помню таких подробностей, – заинтересовался Курт.
– А что ты вообще помнишь? – вопросом на вопрос ответил Мур.
– Помню, что в качестве Бога должен быть снисходителен к занудам, – вздохнул Курт.
– Благодарю Вас, Ваша Божественность! – ехидно фыркнул Мур.
– Ладно. Где живет эта достойная женщина? – терпеливо спросил Курт.
– Не сказала, – отозвался посох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
– Помню, – кивнул Курт. – Как думаешь, там и в самом деле заклятье?
– Кто знает, – ответил Мур. – Может, и заклятье… а может из этого парня такой же строитель, как из меня баронская шляпа.
– Ладно. Поживем – увидим, – вздохнул Курт.
– Было бы о чем переживать, – заметил Мур. – Пока ты Бог, можешь не тревожиться. У тебя выйдет все, о чем попросят эти милые люди – твои верующие. Ну… почти все.
– Вот это самое «почти» меня и тревожит, – промолвил Курт.
– Пусть оно тревожит кого другого, – возразил посох. – Просто не соглашайся ни для кого доставать звезды с неба и ловить луну в реке – вот и все.
– А все остальное получится? – спросил Курт.
– А все остальное получится, – ответил Мур. – Честное слово.
– Кажется, пришли, – проговорил Курт. – Да… действительно, не перепутаешь.
Крыша дома и в самом деле основательно съехала на сторону, напоминая какую-то залихватскую и даже несколько разбойничью шляпу.
– Вот так-так, – сказал Мур.
Хозяин дома уже спешил к ним, на ходу теряя свою собственную шляпу. Второй раз уронив ее в лужу, он отказался, наконец, от попыток ее надеть и теперь нес в руке слегка, отставив в сторону. Тяжелые грязноватые капли стекали с изумрудно-зеленых полей. На хозяине были ярко-красные сапоги, коричневые с черной шнуровкой штаны и прежняя желтая куртка.
– И чего он такой пестрый? – задумчиво пробормотал Курт. – Остальные одеты просто нарядно, а этот…
– А он у них павлином работает, – хихикнул Мур.
– Павлином? – удивился Курт. – А что это?
– Ты не знаешь кто такие павлины? – шепотом возопил Мур.
– Не знаю. А что? – честно ответил Курт.
– Понятно, – фыркнул Мур. – А еще Бог…
– Сам такой! – возмутился Курт. – Богам, между прочим, необязательно знать про разных там павлинов!
– Ты дикарь, темнота и невежда, – резюмировал Мур.
– Заткнись, солнышко ясное! Он нас услышит! – прошипел Курт.
Хозяин дома со съехавшей крышей уже добрался до них и теперь размашисто кланялся.
– Ну, и что я должен делать с этой замечательной крышей? – пробормотал Курт, а вслух сказал. – Приступим!
И если первый его жест и вышел слегка неуверенным, то каждый последующий прямо-таки по ходу движения наливался могуществом и непререкаемой божественной силой.
Курт воздел руку.
Опустил.
Опять воздел и немного помахал ею, словно бы воздух перемешивал – а впрочем, может, и впрямь перемешивал? Кто их знает, этих Богов! Потом он произнес какую-то божественную тарабарщину, потом опять помахал рукой, потом…
Мур уже собрался предложить ему помахать ради разнообразия и ногой тоже, когда Курт, наконец, начал произносить нечто внятное.
– А ну-ка, родимая, стань прямо! – сказал Курт крыше.
И все наконец-то его поняли. Все, кроме крыши.
На миг встав прямо, она тут же съехала на другую сторону.
– А я сказал – стань прямо! – рассердился Курт.
И опять что-то такое божественное произнес.
– Никогда таковской ругани не слыхивал! – потихоньку восхитился Мур. – Надо будет потом слова переписать.
Крыша скрипнула и съехала на третий бок. Курт топнул ногой. Волна силы качнула воздух. Крыша подпрыгнула и съехала на четвертый бок.
– Назад! – прорычал Курт. – Кому сказано!
Крыша еще раз подпрыгнула, а потом соскочила с дома и попробовала удрать. Хозяин съехавшей крыши завопил и сиганул в случившуюся неподалеку канаву. Курт зарычал еще громче и бросился в погоню. Переваливаясь с боку на бок, крыша резво убегала вдоль по улице. Рыча от божественного гнева, Курт бежал за ней. Над его головой вспыхнул ослепительный нимб. Крыша взвизгнула от ужаса и попыталась взлететь. Курт ухватил ее за трубу и удержал.
– Покорись! – прорычал он.
– Ну ладно, – черепичным голосом промолвила крыша. – А ты драться не будешь?
– Не буду, – пообещал Курт. – Если вернешься на место и скажешь, кто тебя заколдовал.
– Я скажу, – пообещала крыша. – Но только тебе. На ушко. Потому что… в общем, когда скажу, сам поймешь.
Курт протянул крыше свое божественное ухо и услышал. И понял.
– Хорошо, – сказал он. – Я никому не скажу. Только посоху.
– Ему можно, – сказала крыша. – А теперь отпусти меня. Я ведь живая. Я все равно сбегу.
– А раньше чего не сбежала? – спросил Мур.
– А раньше я была не совсем живой, – вздохнула крыша. – Я как бы спала. Потом просыпалась. И съезжала. Съезжала не для того, чтобы позлить кого-нибудь, а чтоб убежать. Сползти на землю и уковылять тихонько. Но ничего не получалось. Я снова засыпала. А проснувшись, ползла уже почему-то на другую сторону. А теперь твой хозяин коснулся меня своей божественной силой, и я ожила. Даже летаю. А мне так давно этого хотелось! Ведь я все время была тут. Сверху. И смотрела на небо. А смотреть в небо и не летать… Ведь я теперь совсем-совсем живая. Нельзя живое существо в плену держать.
– Нельзя, – молвил Курт. – Лети. Разрешаю.
И выпустил трубу.
Крыша взлетала медленно, покачивалась, словно лодка на волнах. Вот она достигла облаков и улеглась на самое кудрявое. Курту даже казалось, что из трубы идет дым… впрочем, он не мог знать этого наверняка. Быть может, то были другие облака.
– Ужас какой! – сорванным голосом прохрипел хозяин улетевшей крыши. – Как же это я так? Животную такую… гвоздями приколачивал… ай, грех!
– Нет на тебе греха, – успокоил его Курт. – А вот тебе другая крыша взамен улетевшей. Обычная.
Всплеск силы – и над несчастным Домом Кролика возникла новая крыша.
Кто знает, в каком королевском лесу недостанет деревьев? И у какого мастера топор, пила и рубанок окажутся чуть более изношенными? В каком ящике, на каком складе станет меньше гвоздей? Бог знает, говорят люди… но Бог совсем не всегда знает. И уж наверняка ничего не скажет об этом его нечаянный заместитель. Откуда ему знать про такие вещи? Да, божественное изволение – странная штука.
Впрочем, Курт об этом не думал. Сотворение крыши его изрядно утомило. Не думал и хозяин. Он благодарил. Возможно, Мур и подумал о чем-то таком, но промолчал. Тем более что его интересовал совсем другой вопрос:"Что же такого Курту сказала крыша?"
– Кто у нас дальше? – спросил Курт.
– Весьма красивая женщина, переломавшая у себя в доме все, до чего смогла дотянуться. То, до чего не дотянулась она сама, переломали дети, вставая друг другу на головы. Муж следил, чтоб они не упали.
– Что-то я не помню таких подробностей, – заинтересовался Курт.
– А что ты вообще помнишь? – вопросом на вопрос ответил Мур.
– Помню, что в качестве Бога должен быть снисходителен к занудам, – вздохнул Курт.
– Благодарю Вас, Ваша Божественность! – ехидно фыркнул Мур.
– Ладно. Где живет эта достойная женщина? – терпеливо спросил Курт.
– Не сказала, – отозвался посох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117