видеть весь тот ужас, который ушел со смертью старого короля, созерцать его воскрешенным – да вдобавок по мановению царственной руки ее любимого супруга. Однако она созерцала – и в глазах напуганных вельмож выглядела таким же чудовищем.
А вокруг царственной четы стояло пять телохранителей в полумасках. Пять телохранителей, в воинской доблести которых всем присутствующим довелось убедиться совсем недавно, ну вот только что. Они стояли, молча скрестив руки на груди, и вовсе не выглядели угрожающе – но все знали, что стоит только королю шевельнуть пальцем… впрочем, король не торопился шевелить пальцами. Видно, хотел все-таки соблюсти традиции.
– Прошу всех садиться! – повелел Роади и сел.
Рядом с ним величественно опустилась в кресло Оанхиль.
– Откуда столько печали на лицах? – продолжил король. – Я надеюсь, вы не перепутали свадьбу с поминками?
«Мы-то не перепутали!» – молчали придворные – но кто из них осмелился бы произнести такое вслух? Сегодня, конечно, свадьба – но кто сказал, что завтра с утра пораньше так уж хорошо помирать?
На лицах вельмож появились вымученно-кривые улыбки.
– Если б мне кто сказал, что они достают их из карманов и приклеивают наподобие фальшивых бород, я бы поверил! – сам себе пробормотал Роади – однако Оанхиль услышала его и негромко фыркнула со смеха.
– Я думаю, вы все заметили, что стульев несколько больше, чем гостей, – непринужденно продолжил он вслух. – Жалко, что я король и не могу неприлично выражаться на собственной свадьбе – а то бы я объяснил, что это не потому, что я решил, будто у кого-то из вас несколько задниц!
С перепугу кто-то не сдержался и хихикнул нервным фальцетом. Король посмотрел на него с интересом. Несчастный потерял сознание и сполз под стол – а что ему еще оставалось?
– Нет, – как ни в чем ни бывало продолжил Роади. – Дело в другом. Просто король не может приступить к своему свадебному пиру в отсутствие своих маршалов. Традиция, понимаете ли… Да и неудобно как-то. Невежливо.
Король махнул рукой – и двое его телохранителей направились в дальний угол зала. Только сейчас высокородные вельможи заметили, что угол тот отделен от остального зала плотной занавесью. Быть может, они и раньше углядели бы… если б хоть кто-то из них смог обратить внимание хоть на что-нибудь, кроме угрожающе пустых гербовых кресел.
Телохранители сорвали занавесь.
Кто знает, что ожидали увидеть за этой занавесью до дрожи напуганные вельможи? Во всяком случае, отряд головорезов, готовых к немедленному растерзанию всех и вся, их бы не удивил. Да и огнедышащий дракон, пожалуй, тоже. Потому как если этот гаденыш и в самом деле решил пойти по стопам не к ночи будь помянутого достославного душегубца Лимеа, то от него всего можно ожидать. Ну просто вот всего! И разве король, которого только что пытались убить, не может отплатить той же монетой? Ах, он не знает виновных?! Бросьте, когда это королей интересовало, кто же на самом деле виновен?
А вот чего никто из них не ожидал, так это небольшой толпы молодых нарядно одетых и чем-то сильно взволнованных людей. И вроде бы даже… знакомых людей.
Знакомых?
Испуганные взгляды вельмож шарили по внезапно появившейся толпе, не в силах узнать стоящих – но и не в силах признаться, что эти люди вовсе им незнакомы. Да нет же, знакомы! Еще как знакомы! Вот этот… и… и этот… и те двое… и вон тот… и этот!.. и эти!.. и все остальные! Отлично знакомы! Просто…
… их нет среди живых. Совсем нет. Казнены высочайшими указами Его Величества Короля Лимеа.
Перед живыми стояли мертвые. Стояли, смотрели и очень чему-то волновались. Сыновья, внуки, младшие братья сидящих в зале вельмож. Цвет молодого дворянства Аргелла – те, которые завтра должны были стать…
… те, которые никогда не станут. Никем не станут. Потому что их уже нет. Исхудавшие, с запавшими щеками, они казались выше и стройней обычного.
– А выросли-то как! – не сдержавшись, свистящим шепотом выдохнул какой-то престарелый вельможа.
Но разве мертвые растут? И как посмел Его Величество устроить этот гнусный спектакль? Как смог устроить? А если это не спектакль… тогда – что? Зачем потревожены мертвые? Какая гнусная магия привела их в мир живых? И что будет дальше? Чем еще отомстит злопамятный молодой король зарвавшейся знати? Какую кару удумает?
Некоторые уже нашли ответ на этот вопрос и со страхом глазели на пустующие гербовые кресла. Вот сейчас Его Величество прикажет… и мертвые займут места среди живых. Чтоб запомнили – чтоб надолго! – чтоб навсегда запомнили, кто здесь король. Вот посидят живые среди мертвых, поглядят на казненных и… никогда больше! слышите, никогда!
– Я приглашаю к своему королевскому свадебному столу моих маршалов! – проговорил Роади. – Ну что же вы, господа – прошу!
Молодые люди нерешительно переглядывались, кажется, не вполне понимая, к кому именно обращены слова короля. Тогда, встав из-за стола он подошел к ним – неслыханное нарушение этикета! – и сам пригласил их за стол.
Его Величество приказал – и мертвые заняли места среди живых.
Заняли – и оказались… живыми.
Лимеа не жаловал публичных казней, предпочитая в одиночестве любоваться работой палача. А еще он никогда не выдавал трупы замученных и казненных. Даже высокородных.
«Кто бунтовщик и заговорщик – тот не дворянин!» – отвечал он высокородным отцам, нижайше испрашивающим позволения хотя бы голову сына похоронить.
И вот теперь оказалось, что зря мечтали похоронить эти головы. Они еще пригодятся живым – а вновь прибывшие живы, еще как живы! В этом не было ни малейшего сомнения. Они набросились на еду с какой-то прямо-таки не дворянской жадностью… а потом один порезал палец, а другой расчихался…
Зал напрягся. Напрягся единым, невыполнимым желанием. Невыполнимым, потому что – вот он. Сидит. Его Величество. И это его королевская свадьба, а не какая-то там встреча родственников.
– Я разрешаю, – произнес Его Величество.
Единый вздох прошелестел по залу… но никто не посмел.
– Я разрешаю нарушение этикета, – добавил король.
Зал затаил дыхание… и вновь никто не осмелился.
– Я требую! Я приказываю нарушить проклятый этикет!! – заорал Роади.
И весь зал вскочил на ноги. Отцы, деды, старшие братья бросились обнимать своих мертвецов – а те были живые, живые, живые!
Говорят, именно в этот момент Главный Церемониймейстер тихонько встал и аккуратно разорвал Кодекс Древних Традиций Аргелла на две неравные части.
– С этого дня начинаются какие-то совсем другие традиции, – сказал он.
Но его никто не услышал. Все были заняты другим.
– Но как же… как… каким образом?! – вопрошал стоявший близ королевского трона герцог, притрагиваясь то к плечам, то к лицу своего вновь обретенного сына, будто не в силах поверить что это он – живой и чудом возвратившийся к живым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
А вокруг царственной четы стояло пять телохранителей в полумасках. Пять телохранителей, в воинской доблести которых всем присутствующим довелось убедиться совсем недавно, ну вот только что. Они стояли, молча скрестив руки на груди, и вовсе не выглядели угрожающе – но все знали, что стоит только королю шевельнуть пальцем… впрочем, король не торопился шевелить пальцами. Видно, хотел все-таки соблюсти традиции.
– Прошу всех садиться! – повелел Роади и сел.
Рядом с ним величественно опустилась в кресло Оанхиль.
– Откуда столько печали на лицах? – продолжил король. – Я надеюсь, вы не перепутали свадьбу с поминками?
«Мы-то не перепутали!» – молчали придворные – но кто из них осмелился бы произнести такое вслух? Сегодня, конечно, свадьба – но кто сказал, что завтра с утра пораньше так уж хорошо помирать?
На лицах вельмож появились вымученно-кривые улыбки.
– Если б мне кто сказал, что они достают их из карманов и приклеивают наподобие фальшивых бород, я бы поверил! – сам себе пробормотал Роади – однако Оанхиль услышала его и негромко фыркнула со смеха.
– Я думаю, вы все заметили, что стульев несколько больше, чем гостей, – непринужденно продолжил он вслух. – Жалко, что я король и не могу неприлично выражаться на собственной свадьбе – а то бы я объяснил, что это не потому, что я решил, будто у кого-то из вас несколько задниц!
С перепугу кто-то не сдержался и хихикнул нервным фальцетом. Король посмотрел на него с интересом. Несчастный потерял сознание и сполз под стол – а что ему еще оставалось?
– Нет, – как ни в чем ни бывало продолжил Роади. – Дело в другом. Просто король не может приступить к своему свадебному пиру в отсутствие своих маршалов. Традиция, понимаете ли… Да и неудобно как-то. Невежливо.
Король махнул рукой – и двое его телохранителей направились в дальний угол зала. Только сейчас высокородные вельможи заметили, что угол тот отделен от остального зала плотной занавесью. Быть может, они и раньше углядели бы… если б хоть кто-то из них смог обратить внимание хоть на что-нибудь, кроме угрожающе пустых гербовых кресел.
Телохранители сорвали занавесь.
Кто знает, что ожидали увидеть за этой занавесью до дрожи напуганные вельможи? Во всяком случае, отряд головорезов, готовых к немедленному растерзанию всех и вся, их бы не удивил. Да и огнедышащий дракон, пожалуй, тоже. Потому как если этот гаденыш и в самом деле решил пойти по стопам не к ночи будь помянутого достославного душегубца Лимеа, то от него всего можно ожидать. Ну просто вот всего! И разве король, которого только что пытались убить, не может отплатить той же монетой? Ах, он не знает виновных?! Бросьте, когда это королей интересовало, кто же на самом деле виновен?
А вот чего никто из них не ожидал, так это небольшой толпы молодых нарядно одетых и чем-то сильно взволнованных людей. И вроде бы даже… знакомых людей.
Знакомых?
Испуганные взгляды вельмож шарили по внезапно появившейся толпе, не в силах узнать стоящих – но и не в силах признаться, что эти люди вовсе им незнакомы. Да нет же, знакомы! Еще как знакомы! Вот этот… и… и этот… и те двое… и вон тот… и этот!.. и эти!.. и все остальные! Отлично знакомы! Просто…
… их нет среди живых. Совсем нет. Казнены высочайшими указами Его Величества Короля Лимеа.
Перед живыми стояли мертвые. Стояли, смотрели и очень чему-то волновались. Сыновья, внуки, младшие братья сидящих в зале вельмож. Цвет молодого дворянства Аргелла – те, которые завтра должны были стать…
… те, которые никогда не станут. Никем не станут. Потому что их уже нет. Исхудавшие, с запавшими щеками, они казались выше и стройней обычного.
– А выросли-то как! – не сдержавшись, свистящим шепотом выдохнул какой-то престарелый вельможа.
Но разве мертвые растут? И как посмел Его Величество устроить этот гнусный спектакль? Как смог устроить? А если это не спектакль… тогда – что? Зачем потревожены мертвые? Какая гнусная магия привела их в мир живых? И что будет дальше? Чем еще отомстит злопамятный молодой король зарвавшейся знати? Какую кару удумает?
Некоторые уже нашли ответ на этот вопрос и со страхом глазели на пустующие гербовые кресла. Вот сейчас Его Величество прикажет… и мертвые займут места среди живых. Чтоб запомнили – чтоб надолго! – чтоб навсегда запомнили, кто здесь король. Вот посидят живые среди мертвых, поглядят на казненных и… никогда больше! слышите, никогда!
– Я приглашаю к своему королевскому свадебному столу моих маршалов! – проговорил Роади. – Ну что же вы, господа – прошу!
Молодые люди нерешительно переглядывались, кажется, не вполне понимая, к кому именно обращены слова короля. Тогда, встав из-за стола он подошел к ним – неслыханное нарушение этикета! – и сам пригласил их за стол.
Его Величество приказал – и мертвые заняли места среди живых.
Заняли – и оказались… живыми.
Лимеа не жаловал публичных казней, предпочитая в одиночестве любоваться работой палача. А еще он никогда не выдавал трупы замученных и казненных. Даже высокородных.
«Кто бунтовщик и заговорщик – тот не дворянин!» – отвечал он высокородным отцам, нижайше испрашивающим позволения хотя бы голову сына похоронить.
И вот теперь оказалось, что зря мечтали похоронить эти головы. Они еще пригодятся живым – а вновь прибывшие живы, еще как живы! В этом не было ни малейшего сомнения. Они набросились на еду с какой-то прямо-таки не дворянской жадностью… а потом один порезал палец, а другой расчихался…
Зал напрягся. Напрягся единым, невыполнимым желанием. Невыполнимым, потому что – вот он. Сидит. Его Величество. И это его королевская свадьба, а не какая-то там встреча родственников.
– Я разрешаю, – произнес Его Величество.
Единый вздох прошелестел по залу… но никто не посмел.
– Я разрешаю нарушение этикета, – добавил король.
Зал затаил дыхание… и вновь никто не осмелился.
– Я требую! Я приказываю нарушить проклятый этикет!! – заорал Роади.
И весь зал вскочил на ноги. Отцы, деды, старшие братья бросились обнимать своих мертвецов – а те были живые, живые, живые!
Говорят, именно в этот момент Главный Церемониймейстер тихонько встал и аккуратно разорвал Кодекс Древних Традиций Аргелла на две неравные части.
– С этого дня начинаются какие-то совсем другие традиции, – сказал он.
Но его никто не услышал. Все были заняты другим.
– Но как же… как… каким образом?! – вопрошал стоявший близ королевского трона герцог, притрагиваясь то к плечам, то к лицу своего вновь обретенного сына, будто не в силах поверить что это он – живой и чудом возвратившийся к живым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117