Само время словно бы замерло, а пространство стало бесконечным. Но, конечно, это было не так. Совсем не так. Просто…
Чудовищный вихрь катил на Эруэлла.
– Умри! – ревело из глубин вихря. – Сдохни!
Эруэлл почувствовал себя песчинкой, пытающейся противостоять буре. Маленькой жалкой песчинкой. Песчинкой, которая настолько мала, что ее, собственно, и нет вовсе. Но он был не просто песчинкой. Хотя об этом было трудно, так трудно вспомнить. Невозможно вспомнить. Но он вспомнил. Вспомнил – потому что должен был вспомнить. Он был не просто песчинкой. Он был Верховным Королем, и за его спиной был Оннер – еще не воскресшая древняя страна… Он был Королем. А Король не может быть просто песчинкой – особенно когда за его спиной целая страна. Страна, которая еще не родилась… а без него и не родится никогда…
Эруэлл поднял руку, чтоб заслониться… и проснулся.
Захлебнулся и смолк чудовищный, пожирающий пространство вой. Эруэлл поднял руку и проснулся. Рука продолжила движение, выбивая тускло сверкнувший кинжал. Пальцы другой руки впились в горло напавшего, разрывая плоть, ломая хрящи. Эруэлл не успел увернуться от хлынувшей крови.
«Отстирывай теперь!»
– Однако они хорошо подготовились, – пробормотал он, сбрасывая на пол тело убийцы и оглядываясь по сторонам.
Никого.
Что ж, спасибо и на том.
Взять меч. Утереть кровь с лица. Слушать.
Никого.
Еще слушать.
Опять никого.
Эруэлл скатился на пол. Тенью скользнул к двери. Открыл.
Никого.
Только часовой в конце коридора.
– Винк?! – возмущенно воскликнул он.
– Что, командир? – мигом отозвался тот, и тут же, охнув, подскочил к королю. – Что это с вами?
– Ты, никак, на посту дрыхнешь? – не отвечая, сердито проговорил Эруэлл. – У меня в комнате грохот, черт-те что творится, а ты…
– Грохот?! – потрясенно проговорил Винк. – Какой грохот, командир?
– Загляни внутрь, – ядовито предложил Эруэлл.
Вернувшийся Винк Соленые Пятки виновато развел руками.
– Не было грохота, командир, – потерянно промолвил он. – Правда… не было!
Эруэлл посмотрел в глаза своего разведчика – и тот не отвел взгляд.
Люди, столько пережившие вместе, не лгут друг другу. А значит, не было грохота. Не было. Если Винк говорит, что была тишина, значит, так оно и есть. Потому что если не поверить в это, тогда нужно верить очевидному. Потому что грохот был. Не могло не быть грохота. Ладно, пусть не грохота, но шум обязательно должен был быть. Когда два человека сражаются не на жизнь, а на смерть. Когда на пол падает кинжал, звеня острием. Когда громко булькает умирающий, а его длинное тело с шумом падает на пол. Всегда есть шум. То, что для обычного человека шум, для разведчика грохот несусветный. А Винк – разведчик. Один из лучших.
И он – он! – говорит, что не было грохота. Совсем не было.
Так не бывает.
Так не может быть.
А значит, придется поверить этому. Именно потому, что так не бывает. Придется. Потому что если не верить своим, очень быстро можно превратиться в того короля, которым маг хвалился. С мечом против своих и кольчугой на всякий случай, чтоб свои от великой любви не зарезали. А если быть таким – зачем тогда быть?
– Ума не приложу, откуда этот взялся? – Винк кивнул в сторону комнаты. – Я все время слышал ваше дыхание. Спокойное. А потом вы вышли. В крови…
– Это не моя кровь, – отмахнулся Эруэлл.
– Я понял, – кивнул Винк. – И все же… как такое могло случиться? Не понимаю.
– Стоп, – сказал Эруэлл. – Мне пришла в голову одна мысль.
Эруэлл стремительно шагнул вглубь коридора. На то место, где находился Винк.
– Иди-ка сюда! – позвал он своего подчиненного.
Винк подошел и замер. Лицо его вытянулось от удивления.
Из комнаты Эруэлла доносилось легкое дыхание спящего человека.
– Вот так, – сказал Эруэлл. – Спорим на что угодно – если в моей комнате орать или даже грохотать в полковые барабаны, отсюда ни черта слышно не будет. Забавно.
– Колдовство? – пробормотал Винк.
– Скорей всего, – кивнул Эруэлл. – Заклинание снять позабыли. Прости, Винк, ты и не мог ничего услышать.
– Пустое, командир, – отмахнулся тот. – Наши могучие враги что-то пронюхали?
– Похоже, – кивнул Эруэлл. – А приятель, что так сильно запачкал мои простыни, скорей всего, порталом воспользовался.
Хотел еще что-то сказать…
Не смог. Удавка. Невидимая и прочная удавка захлестнула горло. Где-то рядом болтались остатки суматошных, невероятных, опасных сновидений – видать, из них и дотянулись. Маги… они могут. Эруэлл попытался разорвать удавку… куда там… Как разорвать то, чего не существует?
Нарастающее гудение в голове, темные круги перед глазами, встревоженный голос Винка где-то далеко, все дальше и дальше, потом только эхо голоса. И нет ни верха, ни низа. Есть только падение в пустоту. Падение в никуда. В никуда, где уже поджидает маг, выпивший нехорошего вина, маг, не получивший противоядия, безумный маг, покончивший с собой.
Что? Это и есть смерть? Вот так она и выглядит?
Да ладно вам! Не смешите!
Сознание Эруэлла уже погружалось в темные пучины несуществования, но тело все еще боролось. Оно не хотело умирать. Оно слишком хотело оказаться рядом с другим телом, а для этого прежде всего следовало выжить.
Рука скользнула в потайной карман (счастье, что есть у господина коменданта и командира разведчиков такая скверная привычка – спать одетым. Служба, господа!), скользнула и вытащила серебристый шарик. Ненароком подобранная драгоценность. Серебристая смерть. Древняя тайна. Субстанция, уничтожающая любую магию. Магию и магов. Немеющие пальцы коснулись удавки, и она исчезла. Эруэлл судорожно вдохнул и с хрипом выдохнул. Серебристая смерть скользила по обрывку магической удавки, распространялась, словно огонь по запальному шнуру, и Эруэлл слышал, как корчатся магические мосты, склизкой паутиной оплетшие его сны, как истошный погибающий вой сотрясает своими стенаниями некое отдаленное место. А еще… Эруэлл видел дрожащую, как в лихорадке, башню. Колдовскую башню – обычным людям такие ни к чему. Башня кричала и корчилась. Вот на ее боку зазмеилась трещина. Зазмеилась, поползла, распахнулась страшно. Распахнулась, обнажив чудовищные бессмысленные внутренности. Захлопнулась. Вновь распахнулась, как чудовищный рот, жующий пустоту. Опять захлопнулась. Распахнулась, и… Эруэлл чуть не заорал – башня кусала губы! Еще миг – и она рухнула. И только пыль поднялась над тем местом. Злая безжизненная пыль. А потом далеко, в самом сердце древнего Голора раздался и оборвался глухой мучительный стон.
Еще миг, и все смолкло.
Эруэлл сидел, привалившись к стене. Над ним с вытаращенными глазами застыл Винк Соленые Пятки.
– Я победил! – прохрипел Эруэлл.
– Д-да здрав-ствует К-король! – дрожащими губами пробормотал Винк Соленые Пятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Чудовищный вихрь катил на Эруэлла.
– Умри! – ревело из глубин вихря. – Сдохни!
Эруэлл почувствовал себя песчинкой, пытающейся противостоять буре. Маленькой жалкой песчинкой. Песчинкой, которая настолько мала, что ее, собственно, и нет вовсе. Но он был не просто песчинкой. Хотя об этом было трудно, так трудно вспомнить. Невозможно вспомнить. Но он вспомнил. Вспомнил – потому что должен был вспомнить. Он был не просто песчинкой. Он был Верховным Королем, и за его спиной был Оннер – еще не воскресшая древняя страна… Он был Королем. А Король не может быть просто песчинкой – особенно когда за его спиной целая страна. Страна, которая еще не родилась… а без него и не родится никогда…
Эруэлл поднял руку, чтоб заслониться… и проснулся.
Захлебнулся и смолк чудовищный, пожирающий пространство вой. Эруэлл поднял руку и проснулся. Рука продолжила движение, выбивая тускло сверкнувший кинжал. Пальцы другой руки впились в горло напавшего, разрывая плоть, ломая хрящи. Эруэлл не успел увернуться от хлынувшей крови.
«Отстирывай теперь!»
– Однако они хорошо подготовились, – пробормотал он, сбрасывая на пол тело убийцы и оглядываясь по сторонам.
Никого.
Что ж, спасибо и на том.
Взять меч. Утереть кровь с лица. Слушать.
Никого.
Еще слушать.
Опять никого.
Эруэлл скатился на пол. Тенью скользнул к двери. Открыл.
Никого.
Только часовой в конце коридора.
– Винк?! – возмущенно воскликнул он.
– Что, командир? – мигом отозвался тот, и тут же, охнув, подскочил к королю. – Что это с вами?
– Ты, никак, на посту дрыхнешь? – не отвечая, сердито проговорил Эруэлл. – У меня в комнате грохот, черт-те что творится, а ты…
– Грохот?! – потрясенно проговорил Винк. – Какой грохот, командир?
– Загляни внутрь, – ядовито предложил Эруэлл.
Вернувшийся Винк Соленые Пятки виновато развел руками.
– Не было грохота, командир, – потерянно промолвил он. – Правда… не было!
Эруэлл посмотрел в глаза своего разведчика – и тот не отвел взгляд.
Люди, столько пережившие вместе, не лгут друг другу. А значит, не было грохота. Не было. Если Винк говорит, что была тишина, значит, так оно и есть. Потому что если не поверить в это, тогда нужно верить очевидному. Потому что грохот был. Не могло не быть грохота. Ладно, пусть не грохота, но шум обязательно должен был быть. Когда два человека сражаются не на жизнь, а на смерть. Когда на пол падает кинжал, звеня острием. Когда громко булькает умирающий, а его длинное тело с шумом падает на пол. Всегда есть шум. То, что для обычного человека шум, для разведчика грохот несусветный. А Винк – разведчик. Один из лучших.
И он – он! – говорит, что не было грохота. Совсем не было.
Так не бывает.
Так не может быть.
А значит, придется поверить этому. Именно потому, что так не бывает. Придется. Потому что если не верить своим, очень быстро можно превратиться в того короля, которым маг хвалился. С мечом против своих и кольчугой на всякий случай, чтоб свои от великой любви не зарезали. А если быть таким – зачем тогда быть?
– Ума не приложу, откуда этот взялся? – Винк кивнул в сторону комнаты. – Я все время слышал ваше дыхание. Спокойное. А потом вы вышли. В крови…
– Это не моя кровь, – отмахнулся Эруэлл.
– Я понял, – кивнул Винк. – И все же… как такое могло случиться? Не понимаю.
– Стоп, – сказал Эруэлл. – Мне пришла в голову одна мысль.
Эруэлл стремительно шагнул вглубь коридора. На то место, где находился Винк.
– Иди-ка сюда! – позвал он своего подчиненного.
Винк подошел и замер. Лицо его вытянулось от удивления.
Из комнаты Эруэлла доносилось легкое дыхание спящего человека.
– Вот так, – сказал Эруэлл. – Спорим на что угодно – если в моей комнате орать или даже грохотать в полковые барабаны, отсюда ни черта слышно не будет. Забавно.
– Колдовство? – пробормотал Винк.
– Скорей всего, – кивнул Эруэлл. – Заклинание снять позабыли. Прости, Винк, ты и не мог ничего услышать.
– Пустое, командир, – отмахнулся тот. – Наши могучие враги что-то пронюхали?
– Похоже, – кивнул Эруэлл. – А приятель, что так сильно запачкал мои простыни, скорей всего, порталом воспользовался.
Хотел еще что-то сказать…
Не смог. Удавка. Невидимая и прочная удавка захлестнула горло. Где-то рядом болтались остатки суматошных, невероятных, опасных сновидений – видать, из них и дотянулись. Маги… они могут. Эруэлл попытался разорвать удавку… куда там… Как разорвать то, чего не существует?
Нарастающее гудение в голове, темные круги перед глазами, встревоженный голос Винка где-то далеко, все дальше и дальше, потом только эхо голоса. И нет ни верха, ни низа. Есть только падение в пустоту. Падение в никуда. В никуда, где уже поджидает маг, выпивший нехорошего вина, маг, не получивший противоядия, безумный маг, покончивший с собой.
Что? Это и есть смерть? Вот так она и выглядит?
Да ладно вам! Не смешите!
Сознание Эруэлла уже погружалось в темные пучины несуществования, но тело все еще боролось. Оно не хотело умирать. Оно слишком хотело оказаться рядом с другим телом, а для этого прежде всего следовало выжить.
Рука скользнула в потайной карман (счастье, что есть у господина коменданта и командира разведчиков такая скверная привычка – спать одетым. Служба, господа!), скользнула и вытащила серебристый шарик. Ненароком подобранная драгоценность. Серебристая смерть. Древняя тайна. Субстанция, уничтожающая любую магию. Магию и магов. Немеющие пальцы коснулись удавки, и она исчезла. Эруэлл судорожно вдохнул и с хрипом выдохнул. Серебристая смерть скользила по обрывку магической удавки, распространялась, словно огонь по запальному шнуру, и Эруэлл слышал, как корчатся магические мосты, склизкой паутиной оплетшие его сны, как истошный погибающий вой сотрясает своими стенаниями некое отдаленное место. А еще… Эруэлл видел дрожащую, как в лихорадке, башню. Колдовскую башню – обычным людям такие ни к чему. Башня кричала и корчилась. Вот на ее боку зазмеилась трещина. Зазмеилась, поползла, распахнулась страшно. Распахнулась, обнажив чудовищные бессмысленные внутренности. Захлопнулась. Вновь распахнулась, как чудовищный рот, жующий пустоту. Опять захлопнулась. Распахнулась, и… Эруэлл чуть не заорал – башня кусала губы! Еще миг – и она рухнула. И только пыль поднялась над тем местом. Злая безжизненная пыль. А потом далеко, в самом сердце древнего Голора раздался и оборвался глухой мучительный стон.
Еще миг, и все смолкло.
Эруэлл сидел, привалившись к стене. Над ним с вытаращенными глазами застыл Винк Соленые Пятки.
– Я победил! – прохрипел Эруэлл.
– Д-да здрав-ствует К-король! – дрожащими губами пробормотал Винк Соленые Пятки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117