– «Омовение божественных членов», «Воздвижение атрибута», – читал Мур. – «Положение на…» Положение на … что?!! Курт! Ты рехнулся?!!
– На что надо, на то и положение! – огрызнулся Курт. – Это твоя была идея – все эти картины наколдовывать! Твоя, а не моя! Вот что наколдовалось, то и наколдовалось!
– Меньше бы думал о «положениях», наколдовалось бы что-нибудь другое! – рассердился посох. – А картины красивые. Оставь все, как есть. Только названия убери.
Курт пожал плечами и повиновался.
– И… облачко нарисуй. – добавил посох.
– Какое облачко?
– Обыкновенное. Белое, – ответил посох.
– Где нарисовать? – спросил Курт.
– Сам знаешь, где, – отрезал посох. – Вот там и нарисуй. Да как следует. Чтоб не просвечивало. А то вернувшийся хозяин и в самом деле тебе накостыляет. Только не по шее.
– Кстати, надо бы его статую на прежнее место вернуть, – вспомнил Курт. – А то все убрали, а она как валялась, так и…
– Надо, – согласился Мур. – Верни.
Курт пересек храм и приблизился к лежащей статуе.
Статуя широко улыбнулась и зевнула.
Часть 2
– Кстати, надо бы статую Бога на прежнее место вернуть, – проговорил Курт. – А то все-все убрали, а она как валялась, так и…
– Надо, – согласился Мур. – Верни.
Курт пересек храм и приблизился к статуе. Статуя широко улыбнулась и зевнула. Курт вздрогнул. Статуя открыла глаза.
– Ой… – тихо сказал Курт. И еще тише повторил, – Ой.
– Ты кто? – спросил он у статуи.
Надо же что-то спросить. Неудобно вот так вот глядеть друг на друга и молчать.
– Сам ты кто? – ответила статуя, превращаясь в человека. То есть не в человека, конечно, а… кто его знает, во что такие статуи превращаются? Курт до сего дня и вовсе не знал, что они способны превращаться – так откуда ему знать, во что?
– По-моему он – это ты! – гнусно хихикнул Мур. – Или ты – это он! Короче, познакомьтесь, мальчики! Это – вы!
«Лучше бы ты совсем молчал, чем такую чушь молоть!» – подумал Курт.
– Какие ценные замечания, уважаемый собрат! – язвительно хихикнул посох в руках ожившей статуи.
– Мур… это… ОН?! – тихо спросил Курт.
– Нет. Моя троюродная мамочка, – пробурчал посох. – Не удалось нам с тобой смыться по-тихому.
– Не удалось, – кивнула бывшая статуя. – Придется поговорить. Должен же я знать, кто вы такие и что делаете в моем храме.
На свое несчастье, именно в этот момент протрезвевший и проспавшийся жрец почел себя в состоянии выполнить жреческий долг и засвидетельствовать свое почтение божеству, у которого явно намеревался выпросить еще одно благопожелание на божественное опьянение. Совершив подобающие случаю церемониальные поклоны, он распрямился – и застыл, вытаращив глаза.
Два совершенно одинаковых Бога Повседневных Мелочей с посохами в руках глядели на него мягкими всепрощающими взглядами.
Несчастный жрец тихо икнул и зажмурился. Изо всех сил потряс головой. Открыл глаза. Поглядел.
Два.
Опять зажмурился. Опять потряс. Опять поглядел.
Два.
Протер глаза. Старательно подергал себя за нос и ущипнул за ухо.
Два.
В голове жреца медленно и неуклонно разгорался какой-то мощный теологический процесс.
– Я ведь уже трезвый… – жалобно пробормотал он. – Трезвый! Или… нет? Разве это можно, чтоб у совершенно трезвого жреца живой Бог в глазах двоился?
– Не переживай, сын мой! – откликнулся настоящий Бог Повседневных Мелочей. – У меня легкое раздвоение личности. С нами, Богами, это случается. Иди пока, выпей за мое здоровье, а я тут сам с собой за жизнь побеседую.
– Сам с собой? – пролепетал жрец.
– А ты можешь предложить мне более мудрого собеседника? – улыбнулось божество.
– Я?! – испугался жрец. – Помилуй… да я бы никогда не осмелился на подобную дерзость!
– Ну, так ступай, – пожал плечами Бог Повседневных Мелочей.
– Слушаюсь, – поклонился жрец. – А только… сделай милость… как обычно… пожелай мне чтоб опьянение… ну… того…
– «Того», говоришь? – удивился Бог. – Даже так? Надо же! Ну, быть по-твоему. Желаю, чтоб твое опьянение было божественным, а похмелье кратким.
Когда жрец, вышел Бог укоризненно посмотрел на Курта.
– Один жрец в храме – и тот по твоей милости спивается! – обвиняющим тоном начал он.
– Он и до меня спивался, просто я сделал этот процесс менее вредным и более приятным, – возразил Курт.
– Кто вы вообще оба такие? – спросил Бог Повседневных Мелочей.
– А ты, если и в самом деле Бог, воспользуйся всеведеньем, – ехидно подсказал Мур. – Даже у моего хозяина это вышло – так неужто Бог оплошает?
– Я и в самом деле Бог, – усмехнулся тот. – Воспользуюсь.
Прикрыв глаза, он на мгновение сосредоточился, брови его удивленно поднялись – а потом он неудержимо расхохотался. Расхохотался и сел на пол, уронив посох.
– Курица! – стонал он, хлопая себя по коленям. – Крыша! Чем вы тут занимались, сумасшедшие?! Нет, вы мне скажите, чем вы тут только не занимались?! И что я теперь со всем этим делать буду?! Заборы поправлять! Сараи вручную чинить! Коней ковать! Коз доить! А еще эта курица!
Он вскочил и прошелся по храму качая головой не то с удивлением, не то с недовольством.
– Так. Похоже, очень уж серьезно нам не влетит, – заметил Мур.
– Вам и вообще не влетит, – ответил лежащий неподалеку посох Бога. – Не за что. Вы делали что могли – и весьма неплохо справились. Пусть он только попробует!
– Благодарю, уважаемый собрат! – отозвался Мур. – Ох! Кажется, твой хозяин все же заметил невинные развлечения моего!
У изображений с девицами Бог и впрямь остановился надолго.
– Так, – ошарашено пробормотал он. – Ты еще и это им делал… И что теперь – получается, я тоже должен?! Ну, знаешь ли…
– А я, между прочим, на твое место и не напрашивался! – вскипел Курт. – Если б не этот ваш Всезнающий!
– Да-да, – покивал Бог Повседневных Мелочей. – Этот поганый маразматик. Он уже всех достал. Всех Богов, по крайней мере. Теперь, видать, за людей принялся. Убивать его вроде не за что, да и хлопотное это занятие – богов убивать, вот его Старшие Боги и терпят. А мы, Младшие, мучаемся. Но… все равно, девицы – это перебор!
– Я их уже всех выпроводил, – обиженно заметил Курт. – И… должно же у меня было случиться хоть что-то хорошее! Знаешь, как я с непривычки на твоей работе замаялся?! А ты-то сам где шлялся? Надрывайся тут за тебя!
– Да у любовницы я был! – фыркнул Бог Повседневных Мелочей. – Что ж мне, и отдохнуть нельзя, что ли? Любовью заняться, с Богом Вина море-другое винца молодого выпить? Если я – Бог, так уж и не человек вовсе? Ты в моей шкуре сколько просидел? Неделю? А я веками корячусь! И… хоть бы просьбы, что ли, менялись! Ладно. Наразвлекался я, аж уставать начал. Думал, здесь отдохну – так на ж тебе! Ты мне здесь целый развлекательный батальон организовал, спасибо на добром слове!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117