тот, кто слушает свои стоны и стоны своих детей, тот удовлетворится мелочью в трепете перед Всевышним. Трусливый, мягкий сердцем пусть возвращается домой…».
В Коцке требования рабби Мендла к своим ученикам ещё более усилились. Он не мог слушать просьбы хасидов, связанные с их материальными нуждами. Хасиду, который передавал Ребе записку с просьбой о заработке, о том, чтобы дочери вышли замуж, рабби Мендл говорил: «Такому как ты нужно сидеть за печкой в бейт-мидраше и читать „Псалмы“, а не совать свой нос в Коцк».
Один хасид приехал к рабби Мендлу и начал жаловаться о нужде в доме:
– Я остался без заработка.
– Молись Творцу, чтобы он помог тебе, – ответил рабби Мендл.
– Я не знаю как молиться, – сказал хасид.
– Если так, то у тебя есть проблемы поважнее, чем заработок, – ты должен хотя бы научиться молиться…
Когда случаи с подачей записок с просьбами о помощи участились, рабби Мендл взорвался: «Тот, кто думает о доходе пусть идёт ко всем чертям!»
В другой раз, когда к рабби Мендлу пришёл один из учеников рабби Шломо Лейба из Лечена, то в ходе беседы с ним рабби Мендл сказал: «Спроси своего Ребе, почему он так сотрясает миры и кричит Творцу, чтобы Творец послал Машиаха? Почему он не кричит своим хасидам, чтобы те вернулись к Творцу и этим заслужили приход Машиаха?»
Природная склонность рабби Мендла к крайностям увела его с протоптанной дорожки на тропинку, по которой большинство людей пройти не сможет. Рабби Мендл следил, чтобы эта тропинка так и осталась тропинкой для избранных, а не торной дорогой, по которой могли бы идти все. По этой тропинке могут идти лишь люди, которые хотят познать Творца и готовы ради этого пожертвовать всем. Нестойким и слабохарактерным не было места в Коцке. Но и избранных ждали тяжёлые испытания, которые выдержали далеко не все. Требования рабби Мендла, сформированые в короткие, острые выражения разили как удар молота. Немногие выдерживали эти удары.
28.49 Прерваный танец
В Коцке начала возникать другая атмосфера, отличная от той которая была в Томашове. В Томашове во времена расцвета веселье царило среди хасидов. Там они были похожи на весёлую удалую компанию парней, которые хотят переплыть океан или покорить горы.
Они были полны надежд на новый путь, которым их поведёт рабби Мендл. В минуты, когда грусть входила в их сердца, они начинали петь и танцевать. Хасиды из Томашова рассказывали, какая могучая сила заключена в танце. Хорошо, что человек отрывает себя от земли хотя бы на мгновение.
Но не такой была атмосфера в Коцке. Первое время рабби Мендл ещё часто общался со своими молодыми учениками: они гуляли в лесу, в поле, доходили до реки Виэпзели, чьи воды тихо текут до самой Вислы. Но постепенно рабби Мендл всё больше уходил в себя и на Коцк спускалась всё большая и большая серьёзность.
Иногда рабби Мендл ещё выходил из своей комнаты в бейт-мидраш, танцевал и веселился вместе с остальными. Но это было только внешне. В душе у рабби Мендла уже угнездилась сжигающая всё грусть. Считанные минуты был рабби Мендл в кругу танцующих веселящихся хасидов, а потом бежал назад в свою комнату, в одиночество.
Внезапный выход рабби Мендла из круга только усиливал притягательность танца. Танец длился часами. Внешний мир забывался в это время. Танцующие оставались сами с собой, с закрытыми глазами они страстно желали слиться с Творцом. Однажды, когда пламенность танцев достигла кульминации, открылась дверь и в проёме появился рабби Мендл. Он внимательно посмотрел на танцующих и закричал:
– Что это за внезапная радость? Ценность ваших молитв как у понюшки табака, уровень ваших знаний ничтожен. А вы не стыдитесь гладить своё брюхо и говорить: «радуйтесь мои кишки». Мало вам того, что вы недостаточно служите Творцу, так вы ещё и осмелеваетесь веселиться!
Рабби Мендл сказал это и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. Песня и танцы оборвались, грустная тишина сгустилась над двором и бейт-мидрашем…
28.50 В одеянии молчания
Прошли недели, потом месяцы, а рабби Мендл не давал никому из своих учеников разрешения оставить на время Коцк. Ученики напрягали свой мозг, своё сердце чтобы постичь Творца: «В Коцке нет часов, в Коцке есть душа». Душа жаждущая слиться со своим корнем, Творцом от которого она быля отсечена.
Исчезает забота о потребностях тела. Обрываются связи с домом. Они больше не думают о пропитании жён и детей. Голодные и неопрятные ходят они, и все их мысли прикованы к одному – к Творцу.
Однажды, ещё в Томашове, рабби Мендл и его ученики, охваченные мечтаниями, вышли в горы. Когда рабби Мендл стоял у подножия горы, к нему присоединилась большая группа. Рабби Мендл карабкается и поднимается всё выше и выше, гора становится всё круче и круче.
Ноги начинают скользить. Они поднимаются и падают, пытаются карабкаться, снова и снова падают. У слабых начинается головокружение уже на первых шагах. Более сильные постепенно тоже начинают уставать и даже самые крепкие и выносливые отчаиваются достичь вершину.
Слишком велика мысленная напряжённость, которую рабби Мендл требует от них. Недели и месяцы бродят они во дворе рабби, в их сердцах зарождаются семена разочарования. Ради чего до предела напрягать свою мысль, если рано или поздно прийдётся отступить. Рабби требует от них невозможного. Для рабби нет ничего невозможного, но есть невозможное для других. По мере появления зёрен отчаяния, просыпаются от спячки грусть по семье, по детям.
Меланхолия пришла в Коцк. Отчаявшись в пути своего рава, хасиды начинают вспоминать дворы других раввинов, где климат мягче. В других местах образ рабби излучает любовь. Его слова успокаивают и наслаждают душу. В сердце просыпается грусть по нежной мелодии, сопровождающей стол Ребе, по веселью и кругу танцующих хасидов, по ласкающей руке Ребе, по приятному слову, которое успокоит сердце, нуждающееся в усилении.
Они тоскуют по тёплому взгляду, по улыбке на лице у Ребе. Они тоскуют по рабби, простирающем над ними крылья любви. А что тут, в Коцке? Пугающий кнут в руке рабби. В последнее время рабби всё время молчит, и его молчание вселяет ужас. Он не жалует никого даже взглядом. Нет ободряющего слова. Или полное молчание, или гневные окрики. Печаль витает над хасидами. Узкая тропинка, проложенная рабби Мендлом, полна острых камней, ходьба по ней больно ранит ноги идущего.
28.51 «Ангел, спустившийся в этот мир»
Рабби Ицхак Меир часто говорил:
– Наш Ребе – это ангел, спустившийся в этот мир. Лестница Якова, по которой поднимались и опускались ангелы, одним концом всё же касалась земли. Лестница же рабби Мендла вообще земли не касалась. Он поднял всю лестницу вместе с собой. Если бы это было в его власти, он вообще отрезал бы себя от всех материальных потребностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
В Коцке требования рабби Мендла к своим ученикам ещё более усилились. Он не мог слушать просьбы хасидов, связанные с их материальными нуждами. Хасиду, который передавал Ребе записку с просьбой о заработке, о том, чтобы дочери вышли замуж, рабби Мендл говорил: «Такому как ты нужно сидеть за печкой в бейт-мидраше и читать „Псалмы“, а не совать свой нос в Коцк».
Один хасид приехал к рабби Мендлу и начал жаловаться о нужде в доме:
– Я остался без заработка.
– Молись Творцу, чтобы он помог тебе, – ответил рабби Мендл.
– Я не знаю как молиться, – сказал хасид.
– Если так, то у тебя есть проблемы поважнее, чем заработок, – ты должен хотя бы научиться молиться…
Когда случаи с подачей записок с просьбами о помощи участились, рабби Мендл взорвался: «Тот, кто думает о доходе пусть идёт ко всем чертям!»
В другой раз, когда к рабби Мендлу пришёл один из учеников рабби Шломо Лейба из Лечена, то в ходе беседы с ним рабби Мендл сказал: «Спроси своего Ребе, почему он так сотрясает миры и кричит Творцу, чтобы Творец послал Машиаха? Почему он не кричит своим хасидам, чтобы те вернулись к Творцу и этим заслужили приход Машиаха?»
Природная склонность рабби Мендла к крайностям увела его с протоптанной дорожки на тропинку, по которой большинство людей пройти не сможет. Рабби Мендл следил, чтобы эта тропинка так и осталась тропинкой для избранных, а не торной дорогой, по которой могли бы идти все. По этой тропинке могут идти лишь люди, которые хотят познать Творца и готовы ради этого пожертвовать всем. Нестойким и слабохарактерным не было места в Коцке. Но и избранных ждали тяжёлые испытания, которые выдержали далеко не все. Требования рабби Мендла, сформированые в короткие, острые выражения разили как удар молота. Немногие выдерживали эти удары.
28.49 Прерваный танец
В Коцке начала возникать другая атмосфера, отличная от той которая была в Томашове. В Томашове во времена расцвета веселье царило среди хасидов. Там они были похожи на весёлую удалую компанию парней, которые хотят переплыть океан или покорить горы.
Они были полны надежд на новый путь, которым их поведёт рабби Мендл. В минуты, когда грусть входила в их сердца, они начинали петь и танцевать. Хасиды из Томашова рассказывали, какая могучая сила заключена в танце. Хорошо, что человек отрывает себя от земли хотя бы на мгновение.
Но не такой была атмосфера в Коцке. Первое время рабби Мендл ещё часто общался со своими молодыми учениками: они гуляли в лесу, в поле, доходили до реки Виэпзели, чьи воды тихо текут до самой Вислы. Но постепенно рабби Мендл всё больше уходил в себя и на Коцк спускалась всё большая и большая серьёзность.
Иногда рабби Мендл ещё выходил из своей комнаты в бейт-мидраш, танцевал и веселился вместе с остальными. Но это было только внешне. В душе у рабби Мендла уже угнездилась сжигающая всё грусть. Считанные минуты был рабби Мендл в кругу танцующих веселящихся хасидов, а потом бежал назад в свою комнату, в одиночество.
Внезапный выход рабби Мендла из круга только усиливал притягательность танца. Танец длился часами. Внешний мир забывался в это время. Танцующие оставались сами с собой, с закрытыми глазами они страстно желали слиться с Творцом. Однажды, когда пламенность танцев достигла кульминации, открылась дверь и в проёме появился рабби Мендл. Он внимательно посмотрел на танцующих и закричал:
– Что это за внезапная радость? Ценность ваших молитв как у понюшки табака, уровень ваших знаний ничтожен. А вы не стыдитесь гладить своё брюхо и говорить: «радуйтесь мои кишки». Мало вам того, что вы недостаточно служите Творцу, так вы ещё и осмелеваетесь веселиться!
Рабби Мендл сказал это и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. Песня и танцы оборвались, грустная тишина сгустилась над двором и бейт-мидрашем…
28.50 В одеянии молчания
Прошли недели, потом месяцы, а рабби Мендл не давал никому из своих учеников разрешения оставить на время Коцк. Ученики напрягали свой мозг, своё сердце чтобы постичь Творца: «В Коцке нет часов, в Коцке есть душа». Душа жаждущая слиться со своим корнем, Творцом от которого она быля отсечена.
Исчезает забота о потребностях тела. Обрываются связи с домом. Они больше не думают о пропитании жён и детей. Голодные и неопрятные ходят они, и все их мысли прикованы к одному – к Творцу.
Однажды, ещё в Томашове, рабби Мендл и его ученики, охваченные мечтаниями, вышли в горы. Когда рабби Мендл стоял у подножия горы, к нему присоединилась большая группа. Рабби Мендл карабкается и поднимается всё выше и выше, гора становится всё круче и круче.
Ноги начинают скользить. Они поднимаются и падают, пытаются карабкаться, снова и снова падают. У слабых начинается головокружение уже на первых шагах. Более сильные постепенно тоже начинают уставать и даже самые крепкие и выносливые отчаиваются достичь вершину.
Слишком велика мысленная напряжённость, которую рабби Мендл требует от них. Недели и месяцы бродят они во дворе рабби, в их сердцах зарождаются семена разочарования. Ради чего до предела напрягать свою мысль, если рано или поздно прийдётся отступить. Рабби требует от них невозможного. Для рабби нет ничего невозможного, но есть невозможное для других. По мере появления зёрен отчаяния, просыпаются от спячки грусть по семье, по детям.
Меланхолия пришла в Коцк. Отчаявшись в пути своего рава, хасиды начинают вспоминать дворы других раввинов, где климат мягче. В других местах образ рабби излучает любовь. Его слова успокаивают и наслаждают душу. В сердце просыпается грусть по нежной мелодии, сопровождающей стол Ребе, по веселью и кругу танцующих хасидов, по ласкающей руке Ребе, по приятному слову, которое успокоит сердце, нуждающееся в усилении.
Они тоскуют по тёплому взгляду, по улыбке на лице у Ребе. Они тоскуют по рабби, простирающем над ними крылья любви. А что тут, в Коцке? Пугающий кнут в руке рабби. В последнее время рабби всё время молчит, и его молчание вселяет ужас. Он не жалует никого даже взглядом. Нет ободряющего слова. Или полное молчание, или гневные окрики. Печаль витает над хасидами. Узкая тропинка, проложенная рабби Мендлом, полна острых камней, ходьба по ней больно ранит ноги идущего.
28.51 «Ангел, спустившийся в этот мир»
Рабби Ицхак Меир часто говорил:
– Наш Ребе – это ангел, спустившийся в этот мир. Лестница Якова, по которой поднимались и опускались ангелы, одним концом всё же касалась земли. Лестница же рабби Мендла вообще земли не касалась. Он поднял всю лестницу вместе с собой. Если бы это было в его власти, он вообще отрезал бы себя от всех материальных потребностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150