Лицо его было ужасно черное, распухшее, как у мумии.
Он положил руку на посох, но огонек не появился на его конце.
Магическая сила покинула волшебника.
- Ну что, колдун, хочешь увидеть сокровища Гробниц Атуана?
Человек устало посмотрел вверх, но единственное, что он мог там
увидеть, был фонарик. Через несколько мгновений лицо его исказила гримаса
(неужели улыбка?) и он кивнул. Один раз.
- Выходи отсюда налево. Сверни в первый коридор налево... - Арха
быстро отбарабанила длинный перечень поворотов и добавила: - Там ты
найдешь сокровище, за которым пришел, а может быть и воду. Что бы ты
предпочел сейчас, колдун?
Опираясь на посох, человек встал. Глядя вверх, он попробовал что-то
сказать, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Он пожал плечами и
вышел из Раскрашенного Зала.
Она не даст ему воды. Он не найдет пути в Сокровищницу. Перечень
поворотов был слишком длинным, и он не запомнил его, а даже если и
запомнил, на пути его была Яма. Он остался без света. Он заблудится,
провалится в Яму и умрет где-нибудь в Подземелье-Под-Лабиринтом. Манан
найдет его, вытащит оттуда. И это будет конец. Арха обхватила руками
голову и принялась раскачиваться взад и вперед, кусая губы, словно от
непереносимой боли. Она не даст ему воды... Она даст ему только смерть,
смерть, смерть, смерть, смерть...
В эту минуту, тяжело ступая, в храмовую сокровищницу вошла Коссил.
- Тот человек умер?
Глаза Архи были сухи и прятать их было незачем.
- Кажется, умер, - ответила она, вставая и отряхивая юбки от пыли. -
Света нигде не видно.
- Он мог притаиться где-нибудь. Таким ни в чем нельзя доверять.
- Для верности я подожду еще один день.
- Лучше два. Потом Дуби вытащит его. Он сильнее старика Манана.
- Но в отличие от Дуби Манан служит Безымянным. В Лабиринте есть
места, запретные для твоего слуги, а грабитель сейчас как раз в одном из
них.
- Оно уже осквернено...
- Смерть грабителя очистит его! - твердо сказала Арха. Судя по
взгляду Коссил, с ее собственным лицом творилось что-то непонятное. - Это
мои владения, уважаемая жрица, и я должна заботится о них так, как
подсказывают мне Хозяева. Уроки смерти мне больше не потребуются.
Лицо Коссил, казалось, втянулось в черный капюшон, как голова
пустынной черепахи в панцирь.
- Повинуюсь, госпожа.
Они расстались перед алтарем Богов-Братьев. Не торопясь больше, Арха
зашла в Малый Дом и приказала Манану сопровождать себя. Разговор с Коссил
подсказал ей, что нужно делать.
Арха и Манан спустились в Подземелье и, навалившись вместе на длинную
рукоятку, открыли железную дверь. Потом они зажгли фонари, вошли в
Лабиринт, и Арха принялась отсчитывать дорогу к Сокровищнице.
Грабитель не ушел далеко. Они наткнулись на него, не пройдя и пятисот
шагов по извилистым туннелям. Он был в беспамятстве и походил на брошенную
в спешке кучу старого тряпья. Посох лежал в некотором отдалении - он
выпустил его перед тем, как упасть. Губы волшебника были искусаны в кровь,
глаза полузакрыты.
Манан опустился на колени и своей огромной желтой ручищей нащупал
пульс на шее волшебника.
- Он жив. Задушить его, госпожа?
- Нет. Он нужен мне живым. Поднимай его и неси за мной.
- Живым? - обеспокоенно переспросил Манан. - Зачем, маленькая
госпожа?
- Он станет рабом Гробниц! А теперь придержи язык и делай, что
приказано!
С видом более печальным, чем обычно, Манан легко взвалил ношу на
плечи и, нагруженный таким образом, зашагал вслед за Архой. Но возраст
Манана в конце концов сказался, и на обратном пути им пришлось
останавливаться добрый десяток раз. На каждой остановке коридоры выглядели
совершенно одинаково: грязно-желтые стены из плотно пригнанных друг к
другу камней, сводчатый потолок, неровный пол, спертый воздух...
отдувающийся Манан, неподвижный незнакомец, два тусклых фонаря и уходящая
в оба конца туннеля непроницаемая для глаза тьма. На каждой остановке Арха
выливала немного воды в запекшийся рот волшебника, совсем чуть-чуть, чтобы
возвращающаяся жизнь не убила его.
- В Комнату Цепей? - спросил Манан, когда они подошли к туннелю,
ведущему к железной двери. При этих словах Арха впервые задумалась, куда
же девать пленника. Она не знала.
- Нет, только не туда! - воскликнула она. У Архи при воспоминаниях о
дыме, вони и безжизненных, тупых лицах узников закружилась голова и к
горлу подступила тошнота. Кроме того, в Комнату Цепей может прийти
Коссил...
- Он... он должен остаться в Лабиринте, тут он не сможет вернуть себе
магическую силу. Где-то тут есть комната...
- Госпожа, в Раскрашенном Зале есть дверь с замком и потайное
отверстие. Если он бессилен против дверей...
- Здесь, внизу, не сможет. Вернемся.
И Манан потащил его назад, а это была почти половина уже пройденного
пути. Бедняга слишком устал... Добравшись, наконец, до Раскрашенного Зала,
Арха сняла с себя длинный шерстяной плащ и расстелила его на пыльном полу.
- Клади его сюда.
Манан уставился на нее в печальном оцепенении и чихнул.
- Маленькая госпожа...
- Пойми, Манан, я хочу, чтобы этот человек жил. Тут он замерзнет,
смотри, как он дрожит!
- Одеяние твое будет осквернено. Одеяние жрицы. Он же не верит в
Безымянных, он - мужчина! - почти выкрикнул Манан, закатывая глаза в
непереносимой душевной муке.
- Тогда я сожгу плащ и велю соткать другой! Ну, давай же, Манан...
Манан послушно нагнулся, и пленник соскользнул с его плеч на черное
одеяние. Он лежал, как мертвец, и только артерия судорожно билась на его
шее и спазмы время от времени сотрясали изможденное тело.
- Нужно его приковать, - сказал Манан.
- Боишься? - с издевкой спросила Арха, но когда Манан показал ей
торчащий из стены железный стержень, к которому можно было прикрепить
цепь, она разрешила ему принести ее из одноименной комнаты. Топая и
повторяя вполголоса указания Архи, Манан удалился - он уже много раз бывал
в Лабиринте но без своей госпожи - никогда.
Архе показалось, что в свете оставшегося фонаря картины на всех
четырех стенах ожили - задвигались, задергались жуткие фигуры печальных
людей с обвисшими крыльями, пребывавшие до этого в безысходной
неподвижности.
Она нагнулась и влила еще несколько капель воды в рот пленника. На
этот раз он закашлялся и движением, в котором отсутствовала какая-либо
сила, протянул руку к фляге. Арха позволила ему выпить пару глотков, и
пленник с мокрым, перепачканным кровью и грязью лицом снова откинулся
назад и пробормотал что-то на непонятном Архе языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он положил руку на посох, но огонек не появился на его конце.
Магическая сила покинула волшебника.
- Ну что, колдун, хочешь увидеть сокровища Гробниц Атуана?
Человек устало посмотрел вверх, но единственное, что он мог там
увидеть, был фонарик. Через несколько мгновений лицо его исказила гримаса
(неужели улыбка?) и он кивнул. Один раз.
- Выходи отсюда налево. Сверни в первый коридор налево... - Арха
быстро отбарабанила длинный перечень поворотов и добавила: - Там ты
найдешь сокровище, за которым пришел, а может быть и воду. Что бы ты
предпочел сейчас, колдун?
Опираясь на посох, человек встал. Глядя вверх, он попробовал что-то
сказать, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Он пожал плечами и
вышел из Раскрашенного Зала.
Она не даст ему воды. Он не найдет пути в Сокровищницу. Перечень
поворотов был слишком длинным, и он не запомнил его, а даже если и
запомнил, на пути его была Яма. Он остался без света. Он заблудится,
провалится в Яму и умрет где-нибудь в Подземелье-Под-Лабиринтом. Манан
найдет его, вытащит оттуда. И это будет конец. Арха обхватила руками
голову и принялась раскачиваться взад и вперед, кусая губы, словно от
непереносимой боли. Она не даст ему воды... Она даст ему только смерть,
смерть, смерть, смерть, смерть...
В эту минуту, тяжело ступая, в храмовую сокровищницу вошла Коссил.
- Тот человек умер?
Глаза Архи были сухи и прятать их было незачем.
- Кажется, умер, - ответила она, вставая и отряхивая юбки от пыли. -
Света нигде не видно.
- Он мог притаиться где-нибудь. Таким ни в чем нельзя доверять.
- Для верности я подожду еще один день.
- Лучше два. Потом Дуби вытащит его. Он сильнее старика Манана.
- Но в отличие от Дуби Манан служит Безымянным. В Лабиринте есть
места, запретные для твоего слуги, а грабитель сейчас как раз в одном из
них.
- Оно уже осквернено...
- Смерть грабителя очистит его! - твердо сказала Арха. Судя по
взгляду Коссил, с ее собственным лицом творилось что-то непонятное. - Это
мои владения, уважаемая жрица, и я должна заботится о них так, как
подсказывают мне Хозяева. Уроки смерти мне больше не потребуются.
Лицо Коссил, казалось, втянулось в черный капюшон, как голова
пустынной черепахи в панцирь.
- Повинуюсь, госпожа.
Они расстались перед алтарем Богов-Братьев. Не торопясь больше, Арха
зашла в Малый Дом и приказала Манану сопровождать себя. Разговор с Коссил
подсказал ей, что нужно делать.
Арха и Манан спустились в Подземелье и, навалившись вместе на длинную
рукоятку, открыли железную дверь. Потом они зажгли фонари, вошли в
Лабиринт, и Арха принялась отсчитывать дорогу к Сокровищнице.
Грабитель не ушел далеко. Они наткнулись на него, не пройдя и пятисот
шагов по извилистым туннелям. Он был в беспамятстве и походил на брошенную
в спешке кучу старого тряпья. Посох лежал в некотором отдалении - он
выпустил его перед тем, как упасть. Губы волшебника были искусаны в кровь,
глаза полузакрыты.
Манан опустился на колени и своей огромной желтой ручищей нащупал
пульс на шее волшебника.
- Он жив. Задушить его, госпожа?
- Нет. Он нужен мне живым. Поднимай его и неси за мной.
- Живым? - обеспокоенно переспросил Манан. - Зачем, маленькая
госпожа?
- Он станет рабом Гробниц! А теперь придержи язык и делай, что
приказано!
С видом более печальным, чем обычно, Манан легко взвалил ношу на
плечи и, нагруженный таким образом, зашагал вслед за Архой. Но возраст
Манана в конце концов сказался, и на обратном пути им пришлось
останавливаться добрый десяток раз. На каждой остановке коридоры выглядели
совершенно одинаково: грязно-желтые стены из плотно пригнанных друг к
другу камней, сводчатый потолок, неровный пол, спертый воздух...
отдувающийся Манан, неподвижный незнакомец, два тусклых фонаря и уходящая
в оба конца туннеля непроницаемая для глаза тьма. На каждой остановке Арха
выливала немного воды в запекшийся рот волшебника, совсем чуть-чуть, чтобы
возвращающаяся жизнь не убила его.
- В Комнату Цепей? - спросил Манан, когда они подошли к туннелю,
ведущему к железной двери. При этих словах Арха впервые задумалась, куда
же девать пленника. Она не знала.
- Нет, только не туда! - воскликнула она. У Архи при воспоминаниях о
дыме, вони и безжизненных, тупых лицах узников закружилась голова и к
горлу подступила тошнота. Кроме того, в Комнату Цепей может прийти
Коссил...
- Он... он должен остаться в Лабиринте, тут он не сможет вернуть себе
магическую силу. Где-то тут есть комната...
- Госпожа, в Раскрашенном Зале есть дверь с замком и потайное
отверстие. Если он бессилен против дверей...
- Здесь, внизу, не сможет. Вернемся.
И Манан потащил его назад, а это была почти половина уже пройденного
пути. Бедняга слишком устал... Добравшись, наконец, до Раскрашенного Зала,
Арха сняла с себя длинный шерстяной плащ и расстелила его на пыльном полу.
- Клади его сюда.
Манан уставился на нее в печальном оцепенении и чихнул.
- Маленькая госпожа...
- Пойми, Манан, я хочу, чтобы этот человек жил. Тут он замерзнет,
смотри, как он дрожит!
- Одеяние твое будет осквернено. Одеяние жрицы. Он же не верит в
Безымянных, он - мужчина! - почти выкрикнул Манан, закатывая глаза в
непереносимой душевной муке.
- Тогда я сожгу плащ и велю соткать другой! Ну, давай же, Манан...
Манан послушно нагнулся, и пленник соскользнул с его плеч на черное
одеяние. Он лежал, как мертвец, и только артерия судорожно билась на его
шее и спазмы время от времени сотрясали изможденное тело.
- Нужно его приковать, - сказал Манан.
- Боишься? - с издевкой спросила Арха, но когда Манан показал ей
торчащий из стены железный стержень, к которому можно было прикрепить
цепь, она разрешила ему принести ее из одноименной комнаты. Топая и
повторяя вполголоса указания Архи, Манан удалился - он уже много раз бывал
в Лабиринте но без своей госпожи - никогда.
Архе показалось, что в свете оставшегося фонаря картины на всех
четырех стенах ожили - задвигались, задергались жуткие фигуры печальных
людей с обвисшими крыльями, пребывавшие до этого в безысходной
неподвижности.
Она нагнулась и влила еще несколько капель воды в рот пленника. На
этот раз он закашлялся и движением, в котором отсутствовала какая-либо
сила, протянул руку к фляге. Арха позволила ему выпить пару глотков, и
пленник с мокрым, перепачканным кровью и грязью лицом снова откинулся
назад и пробормотал что-то на непонятном Архе языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35