Каждая из
них была сделана из целого кедрового ствола, которые везли морем с
Гур-ат-Гура, где еще сохранились леса, а потом тащили на себе рабы по
иссушенным пустыням Атуана. Только после того, как идущий с востока
путешественник разглядит эти два храма, он заметит, почти на вершине
холма, приземистый полуразрушенный Тронный Зал, самый старый храм Империи
Каргад.
Окружая всю вершину холма, стояла на его склонах массивная,
обвалившаяся в нескольких местах каменная стена. Внутри нее торчали из
земли несколько двадцатифутовых каменных столбов, походивших на грозящие
небу пальцы. Заметив их, глаз был уже не в силах оторваться от этого
зрелища. Они стояли, полные тайны, и никто не знал, в чем смысл их
существования. Их было девять, почти все покосились, и только один стоял
прямо, а один совсем упал. Столбы были покрыты серым налетом, поросли мхом
и разноцветными лишайниками, кроме одного, обнаженного и черного, тускло
поблескивающего под лучами солнца. Наощупь он был совершенно гладким, в то
время как на остальных под мхом можно было нащупать, а иногда и увидеть
таинственную резьбу - знаки, символы. Эти девять каменных столбов и были
Гробницами Атуана. Говорили, что они стоят здесь с тех времен, когда
Архипелаг поднялся с морского дна. Они были старше Божественного Короля,
старше Богов-Братьев, старше самого света. Они были гробницами тех, кто
правил миром, когда людей еще не было. Гробницами Безымянных, и у той, что
служила им, тоже не было имени.
Нечасто приходила она сюда, и кроме нее никто не входил в
пространство за Тронным Залом, окруженное каменной стеной. Дважды в год в
полнолуния, ближе к весеннему и осеннему равноденствиям перед Троном
приносилась жертва, и она выходила из задней двери Тронного Зала с чашей,
полной дымящейся козлиной крови. Половину ее она выливала к подножию
стоящего прямо монумента, половину на один из упавших, покрытый ржавыми
пятнами прошлых жертвоприношений.
Иногда ранним утром, когда косые солнечные лучи позволяли лучше
рассмотреть резьбу на Монументах, Арха приходила сюда и бродила между них,
вглядываясь в таинственные символы. Потом она садилась и смотрела на
далекие горы, на крыши и стены Места, наблюдая за первыми признаками
дневной активности вокруг Большого Дома и в казармах, за стадами овец и
коз, которых гнали на скудные пастбища у реки. Среди Монументов нечего
было делать, и она шла сюда только потому, что ей это было разрешено и
давало возможность побыть в одиночестве. Что и говорить, место было
жуткое. Даже в самые жаркие дни пустынного лета здесь чувствовалась
прохлада. Ветер свистел между двумя столбами, которые стояли ближе всего и
наклонились к друг другу, словно поверяя соседу какую-то тайну.
От стены Гробниц отходила еще одна каменная стена, делая длинный
неправильный полукруг вокруг холма и уходя дальше на север, к реке. Она не
столько защищала Место, сколько делила его на две части: на одной стороне
- храмы, дома жриц и стражников, на другой - казармы и жилища рабов. Никто
из них не переходил на другую сторону, кроме дней священных праздников, в
которых участвовали солдаты, барабанщики и трубачи. Но внутрь храмов они
не допускались никогда: никто из посторонних не имел права входить во
внутренние дворы. Когда-то Место посещалось паломниками, королями и
вождями Четырех Стран. Первый Божественный Король, например, полтора века
назад лично освятил ритуалы поклонения своей персоне в своем собственном
храме. Но даже ему не разрешили подойти к Гробницам, даже он вынужден был
спать и принимать пищу за окружавшей Место стеной.
По трещинам и выбоинам легко было забраться на стену. Как-то весенним
днем Съеденная сидела на ней вместе с другой девочкой по имени Пенте.
Обоим было по двенадцать лет. В это время им было нужно находится в
ткацкой мастерской Большого Дома, среди гигантских станков, опутанных
черной шерстью, на которых ткался холст для одеяния жриц. Они выскочили
оттуда попить из родника, а потом Арха сказала:
- Пойдем со мной! - и повела подругу по склону холма вниз, к стене.
Теперь они сидели на ней, в десяти футах от земли, свесив босые ноги и
разглядывая пустынные равнины, уходившие от Места на север и восток.
- Как хотелось бы мне увидеть море! - воскликнула Пенте.
- Зачем? - спросила Арха, жуя сорванную по дороге горькую травинку.
Пустыня только что отцвела. Все маленькие цветочки рассыпали теперь
свои семена, пуская на ветер пушинки или зонтики. Почва под яблонями
покрылась бело-розовым ковром лепестков, а сами деревья стояли зелеными,
единственная зелень на много миль от Места. Все остальное, от горизонта до
горизонта, было грязного желто-бурого цвета, только горы слегка отливали
голубым из-за цветущего шалфея.
- О, я не знаю зачем... Просто мне хочется увидеть что-нибудь другое,
ведь здесь всегда одно и тоже. Ничего не меняется.
- Все, что случается в других местах, берет свое начало здесь, -
сказала Арха.
- Да, конечно... Но мне хочется посмотреть, к_а_к это случается!
Пенте, мягкая, какая-то особенно домашняя девочка, улыбнулась.
Почесав пятки о нагретые солнцем камни, она продолжила:
- Ты знаешь, что когда я была маленькая, то жила у моря. Наша деревня
стояла прямо за дюнами, и мы часто играли на пляже. Однажды мы увидели
много кораблей, целый флот, они плыли далеко в море. Мы прибежали в
деревню, рассказали про это, и все вышли на берег посмотреть. Корабли
выглядели как драконы с красными крыльями, а у некоторых и в самом деле
были длинные шеи с драконьими головами. Это корабли из внутренних стран,
не из Каргада, объяснил нам староста. Плыли они с запада. Они просто
прошли мимо, и никто так и не узнал, куда же они направлялись. Подумать
только, они и в самом деле явились из страны волшебников, где кожа у людей
цвета грязи и где мигнуть не успеешь, как на тебя наложат заклинание!
- Только не на меня! - яростно воскликнула Арха. - Мне даже смотреть
не хочется на них! Все они - нечистые, проклятые маги! Как они осмелились
подплыть так близко к Священному острову!
- Божественный Король скоро завоюет их всех и превратит в рабов. А
море мне и правда хочется увидеть. В лужицах после отлива остаются
маленькие осьминожки, и если крикнуть на них: "Бу!", они становятся
белыми. Смотри, Манан идет, тебя ищет!
Слуга и телохранитель Архи медленно шел вдоль стены. Иногда он
нагибался, срывал росток дикого лука, которого накопился у него порядочный
пучок, потом выпрямлялся и озирал окрестности маленькими мутными глазками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35