Едкий дым, наполнив избу, потихоньку заструился в маленькое окошко под самым скатом. Марья поставила сковороду на огонь и принялась за блины.
Вдвоем с Митей они вынесли за порог низкий дубовый стол и поставили его к скамье. Дети принялись носить из избы яства: моченые огурцы и яблоки, свеклу, сметану, молоко; поставили на стол и корчагу с медом, которую Кирилл принес.
Сам Кирилл сидел на лавке, обеими руками опершись о клюку, о чем-то задумался, глядя на солнце, уже коснувшееся кромки леса, на багряную полоску неба с серыми росчерками облаков. Глеб опять присел с ним рядом.
Как раз успели они накрыть на стол, и Марья появилась на пороге с миской блинов, когда прямо на глазах у Глеба на вершине холма выросла вдруг фигурка всадника с флажком на копье, погарцевала немного в одиночестве, затем рядом появилась еще одна, тут же еще две, четыре, десять, еще и еще.
"Кто такие? - с беспокойством подумал Глеб, стараясь разглядеть, во что они были одеты. - На дружинников княжеских как-будто не похожи. Может быть, за деревьями не заметят."
И тут же с досадой он вспомнил, что из вытяжного окошка избы вовсю валит дым.
Собравшись на вершине холма, всадники плотной толпой ринулись вниз с холма. Топот сотни копыт слился в равномерный гул и донесся до избы. Теперь уже и Кирилл заметил их, щурясь, какое-то время всматривался, затем побледнел вдруг.
- Татары, - прошептал он и поднялся на ноги. - Татары.
О татарах до сих пор Глеб знал только понаслышке. Окрест Московии были они гости редкие - за всю его жизнь в Воскресенском ни разу их не тревожили. Доходили, правда, до погоста слухи, будто бродят неподалеку баскаки, да все, слава Богу, миновала их чаша сия. Люди сказывали - они все больше по боярским селам шарят, тиунов потрошат.
На какое-то время от неожиданности Глеб оказался как-будто в столбняке. Не шевелясь, смотрел, как темная лавина скатывается с холма к его дому.
- Ну, ничего, ничего, - бормотал Кирилл тем временем. Они ж не набеги нынче чинят - дань собирают. А с тебя чего им и взять-то. Поглядят да дальше поскачут. Обойдется.
На пороге появилась Марья с тарелкой блинов, и тогда оцепенение слетело с него.
- Бери детей! - закричал он ей. - Бегите за дом, в лес! Татары! Скорее!
Каким-то вторым рассудком он успел даже удивиться, насколько быстро все она поняла и начала действовать - мигом поставила тарелку на стол, бегом бросилась к детям, схватила их за руки и они исчезли за углом избы. Сам он тем временем пытался поднять старика.
- Ступай и ты, Кирилл, от греха. Мало ль чего удумают нехристи. Я уж сам их встречу.
Старик отказывался подыматься.
- Никуда я не пойду. Оставь, Глеб. Повидал я их на своем веку. Чего мне на старости лет бояться? Сам уходи лучше, а я потолкую с ними.
Было все равно уже поздно. Татары, как видно, состязаясь друг с другом в скорости и лихости, под гору разогнались бешеным галопом. Первый появившийся из-за яблонь всадник на полном скаку направил лошадь прямо на них; казалось, неминуемо должен был растоптать их обоих и сам расшибиться о стену избы. Но за аршин перед скамейкой он резко осадил лошадь, она встала на дыбы, и прямо перед носом у Глеба на мгновение оказалось взмыленное гнедое брюхо. Копыта опустились, едва не задев уже накрытый стол.
Тут же подлетели и другие всадники, мигом заполонили весь двор. Минуту еще не слезали они с коней, гарцевали, шумно переговариваясь друг с другом на странном отрывистом языке, заливисто хохотали - обсуждали, как видно, скачку. Круглые смеющиеся лица их с глазами-щелочками, с черными узкими будто приклеенными бородками казались Глебу чужими, но не враждебными. Татарин, прискакавший первым, хохотал особенно громко. Возбужденные кони, гарцуя, закатывали глаза, мотали головами. На Глеба с Кириллом никто вообще поначалу не обращал внимания.
Но, наконец, всадники стали соскакивать с коней, привязывать их к деревьям. А к скамейке направились двое, и, взглянув на них, Глеб сразу понял про одного - главный. Лет ему, насколько мог он судить, было немного за тридцать. Лицом он был скуласт, гладок, улыбчив. Одет был в шелковый белый халат, кожаные шаровары, красные сапоги с загнутыми вверх носками. На голове надета у него была странного вида шапка, спереди у которой будто уголок был вырезан. Ни копья, ни лука за плечами, как у всех прочих, у него не было. На поясе висели кривая сабля и короткий нож.
Подойдя к скамейке, он оглядел накрытый стол, затем хитро посмотрел на Глеба.
- А ты я вижу, ждал нас, - сказал он вдруг на чистом русском языке, только со странным немного - сухим каким-то выговором. - Стол накрыл. Где хозяйка-то? Что гостей не встречает?
- Нету ее, на реку пошла стираться, - неуклюже соврал Глеб.
- На реку? А блины ты что ли сам напек? - татарин обернулся к своему спутнику, сказал ему что-то по-татарски, и оба засмеялись. - Убежала от нас твоя хозяйка. Испугалась? Или сам прогнал? Стол нам накрыла, а сама убежала. Ну, без нее тогда сядем.
Откинув за спину саблю, татарин, как был - в шапке, уселся за стол. Другие меж тем уже вовсю хозяйничали у Глеба во дворе. Один, забежав в избу, выкатил наружу кадку с квашеной капустой. Двое других за ноги несли из сарая жалобно блеющую козу. Глеб и глазом моргнуть не успел, как ее зарезали. Третьи тем временем разводили посреди двора костер. Глеб вдруг заметил, что один из татар - и одеждой и лицом такой же, как прочие - был почему-то безоружен и с закрученными за спиной руками.
Спутник главного выкрикнул что-то на весь двор, и еще трое татар подошли и сели вокруг стола.
- Ты тоже садись, чего стоишь? - пригласил Глеба сотник. Это что, отец твой?
Глеб покачал головой.
- Странник я. Друг отца его, - сказал Кирилл.
- Ну, садись тогда тоже. Расскажешь, может, чего интересное. Как зовут?
- Глеб.
- Кирилл я.
Оба продолжали стоять.
- Я Баядер, - взяв с тарелки блин, он сложил его лодочкой, зачерпнул им из миски сметану и отправил в рот. - Хорошие блины у твоей хозяйки. Так ты, выходит, сам по себе здесь живешь.
Глеб кивнул.
- Вольная жизнь, хорошая. Ни тиунов, ни князей, ни баскаков. Можешь считать тогда, что сегодня мы с тебя назад и вперед на десять лет дань возьмем. Ну, чего стоишь, как кол? Говорю тебе, садись, ешь. В ногах правды нет - так у вас на Руси говорят?
- Спасибо, конечно, - ответил Глеб, помолчав немного. Только на Руси у нас принято, чтобы хозяева гостей за стол приглашали.
Ответив, сел за угол стола.
Кирилл и Баядер посмотрели на него - Кирилл испуганно, а Баядер - с удивлением. Кирилл опустился тут же на лавку рядом с ним.
- А мы и есть тут хозяева - на Руси, - сказал Баядер. - Мы - монголы. Ты разве этого не знал? С нами и князья за стол садятся, когда мы их приглашаем. А ты харакун - черный человек, и разговариваешь дерзко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139