Флегматичный бородач тоже встал и, топча бурьян, стал выбираться на тропинку.
Беги, бегун, подумала Катя. Сейчас самое время брать ноги в руки. Догнать тебя этим уродам слабо, да и не станут они за тобой гнаться... Что тебе — больше всех надо?
Бегун, однако, не побежал, оказавшись на поверку еще и драчуном. Коротко развернувшись, он врезал сутулому в солнечное сплетение, да так, что тот, коротко заорав, отлетел на несколько шагов и остановился, ударившись спиной о корявый ствол умирающей от старости яблони.
«Ого, — с невольным уважением подумала Катя. — Не перевелись еще богатыри на земле русской. Ископаемый какой-то бегун».
Сутулый лицом вниз возился под яблоней, а бегун уже общался с усатым. Получив прямо по усам, тот послушно нырнул головой в бурьян, где что-то немедленно отозвалось жестяным грохотом и дребезжанием. Флегматичный бородач, однако, оказался парнем крепким — небрежно уклонившись от бегунова кулака, он ударил сам, да так, что бегун не устоял на ногах.
«Вот сейчас начнется настоящая потеха, — подумала Катя с сочувствием. — Как насядут они на него все втроем...»
Она немедленно и без всякого удовольствия убедилась в своей правоте — алкаши действительно насели на ее избавителя со всех сторон, и, хотя тот держался стойко, ему пришлось туго. Кате вдруг стало по-настоящему страшно — мужики дрались озверело, и она поняла, что благородный порыв может стоить вступившемуся за нее парню жизни. Дико завизжав, она бросилась вперед и, забыв все, чему когда-то учил ее тренер, вцепилась обеими руками в чьи-то сальные волосы, изо всех сил рванув их на себя. Усатый издал громкий матерный вопль и выронил подобранный в бурьяне ржавый кусок стальной арматуры с присохшим к нему бесформенным обломком бетона. Немного придя в себя от этого вопля, Катя красиво и чисто, как в спортивном зале, провела подсечку, и усатый плашмя упал спиной на тропинку.
Временно перестав брать его в расчет, Катя подхватила арматурину и с размаха огрела по спине бородача куском бетона, делавшим ее дубину похожей на каменный топор. Бородач удивленно крякнул и прогнулся, словно закончивший упражнение гимнаст, и тогда бегун, к этому моменту выглядевший, как жертва автомобильной катастрофы, ударил его ногой в пах. Ноги у этого парня были сильные, мускулистые и жилистые, и удар получился, как у Пеле, — Кате даже почудилось, что драгоценное хозяйство бородача оторвалось и пулей унеслось куда-то в пространство, кувыркаясь на лету. Это, конечно, была оптическая иллюзия, хотя Катя предпочла бы, чтобы это было правдой. Бородач схватился за пострадавшее место обеими руками — похоже, что его посетило то же видение, что и Катю, — и упал на колени.
Сутулый взмахнул ножом, бегун увернулся, и Катя снова занесла свой каменный топор, со свистом — так ей, во всяком случае, показалось, — обрушив его вниз. Она совершенно сознательно целилась в голову, но тяжелый кусок бетона, по дороге ободрав сутулому ухо, опустился на его плечо. Катя услышала отчетливый негромкий хруст, с которым сломалась ключица, и последовавший за ним дикий вопль боли и удивления. Дешевый складной нож с ядовито-зеленой пластмассовой рукояткой выпал из руки сутулого, и Катя пинком отшвырнула его в траву. В ту же секунду в ее собственном ухе словно взорвалась начиненная ослепительной белой болью граната, и она рыбкой нырнула вслед за ножом, уже в полете сообразив, что напрасно сбросила со счетов усатого.
Приземлившись на живот, она сквозь надоедливый комариный звон в казавшемся ей огромным, как автомобильная шина, ухе, услышала серию глухих ударов — там, на тропинке, кто-то кого-то добивал. На глаза ей попался нож — отвратительная ярко-зеленая рукоятка прямо-таки горела сквозь спутанные стебли травы, — и она на всякий случай схватила его, содрогнувшись от отвращения, — зеленая пластмасса была теплой и влажной.
Катя с трудом села, тряся головой, как умирающая от чумки собака, — как раз вовремя, чтобы увидеть финал: бегун, который и сам не вполне твердо стоял на ногах, свалил усатого прямым ударом в подбородок.
— Ну, чего расселась? — хрипло спросил он, протягивая Кате руку. — Вставай, пошли отсюда.
— Лучше побежали, — сказала она, хватаясь за его ладонь и с трудом поднимаясь на ноги. — Второго раунда я уже не выдержу — убью кого-нибудь к чертовой матери.
— Урою, суки, — прорычал бородатый, тяжело вставая с колен и все еще держась за промежность.
Сутулый тихо выл, прижав ладонь к переломанной ключице, а усатый уже сидел на тропинке, бессмысленно моргая и ощупывая челюсть.
Бегун рванул Катю за руку, и они бросились бежать, оставив позади поле бранной славы. По дороге Катя с удивлением обнаружила, что у нее в ладони все еще зажат нож, и на ходу зашвырнула его подальше.
Выскочив из сада на улицу, по другой стороне которой тянулся длинный ряд поставленных торцами к дороге девятиэтажек, они остановились, переводя дыхание.
— Спасибо, — сказала Катя. — Как вас зовут, сэр рыцарь?
Бегун некоторое время молча смотрел на нее, шмыгая разбитым носом.
— Обалдеть можно, — сказал он наконец. — А где истерика?
— Истерика была там, — ответила Катя, кивая в сторону сада. — А теперь-то что же... Так ты предпочитаешь сохранить инкогнито?
— Да какое инкогнито, — отмахнулся бегун. — Обалдел просто... Андреем меня зовут.
— От чего же ты обалдел? — спросила Катя. — Вот я действительно обалдела, когда ты драться полез. Я думала, на самом деле так не бывает.
— Да черт его знает, бывает или нет, — пожав плечами, сказал Андрей. — Я, кстати, тоже удивился, когда ты не убежала. Добрые дела, как правило, наказуемы. По сценарию мне полагалось сейчас валяться, откинув копыта... так что это еще большой вопрос, кто кого должен благодарить.
— Ой, только давай без реверансов, — сморщилась Катя. — И давай куда-нибудь идти, а то стоим тут, как эти...
— Тут кафе неподалеку, — сказал Андрей. — Зайдем?
— В кафе? — переспросила Катя. — На чашечку кофе, значит?
— Можно даже с коньячком, — сказал ее спаситель. — Рановато, конечно, но ради такого случая...
— Слушай, — сказала Катя, — а штаны надеть ты не хочешь? Я уж не говорю про то, что у тебя вся физиономия в крови, но без штанов тебя в кафе просто не пустят.
Андрей посмотрел вниз и схватился обеими руками за свои синие спортивные трусы, словно опасаясь потерять и их.
— Мать моя, мамочка, — удивленно сказал он. — Вот так фокус...
Он вдруг принялся хохотать, охая и морщась от боли в разбитых губах, и Катя, не удержавшись, присоединилась к нему. Они стояли и хохотали, держась за животы, и случайные прохожие обходили стороной странную парочку.
— Вот черт, — сказал Андрей, отсмеявшись. — Как же мне теперь до дома добраться с таким фасадом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Беги, бегун, подумала Катя. Сейчас самое время брать ноги в руки. Догнать тебя этим уродам слабо, да и не станут они за тобой гнаться... Что тебе — больше всех надо?
Бегун, однако, не побежал, оказавшись на поверку еще и драчуном. Коротко развернувшись, он врезал сутулому в солнечное сплетение, да так, что тот, коротко заорав, отлетел на несколько шагов и остановился, ударившись спиной о корявый ствол умирающей от старости яблони.
«Ого, — с невольным уважением подумала Катя. — Не перевелись еще богатыри на земле русской. Ископаемый какой-то бегун».
Сутулый лицом вниз возился под яблоней, а бегун уже общался с усатым. Получив прямо по усам, тот послушно нырнул головой в бурьян, где что-то немедленно отозвалось жестяным грохотом и дребезжанием. Флегматичный бородач, однако, оказался парнем крепким — небрежно уклонившись от бегунова кулака, он ударил сам, да так, что бегун не устоял на ногах.
«Вот сейчас начнется настоящая потеха, — подумала Катя с сочувствием. — Как насядут они на него все втроем...»
Она немедленно и без всякого удовольствия убедилась в своей правоте — алкаши действительно насели на ее избавителя со всех сторон, и, хотя тот держался стойко, ему пришлось туго. Кате вдруг стало по-настоящему страшно — мужики дрались озверело, и она поняла, что благородный порыв может стоить вступившемуся за нее парню жизни. Дико завизжав, она бросилась вперед и, забыв все, чему когда-то учил ее тренер, вцепилась обеими руками в чьи-то сальные волосы, изо всех сил рванув их на себя. Усатый издал громкий матерный вопль и выронил подобранный в бурьяне ржавый кусок стальной арматуры с присохшим к нему бесформенным обломком бетона. Немного придя в себя от этого вопля, Катя красиво и чисто, как в спортивном зале, провела подсечку, и усатый плашмя упал спиной на тропинку.
Временно перестав брать его в расчет, Катя подхватила арматурину и с размаха огрела по спине бородача куском бетона, делавшим ее дубину похожей на каменный топор. Бородач удивленно крякнул и прогнулся, словно закончивший упражнение гимнаст, и тогда бегун, к этому моменту выглядевший, как жертва автомобильной катастрофы, ударил его ногой в пах. Ноги у этого парня были сильные, мускулистые и жилистые, и удар получился, как у Пеле, — Кате даже почудилось, что драгоценное хозяйство бородача оторвалось и пулей унеслось куда-то в пространство, кувыркаясь на лету. Это, конечно, была оптическая иллюзия, хотя Катя предпочла бы, чтобы это было правдой. Бородач схватился за пострадавшее место обеими руками — похоже, что его посетило то же видение, что и Катю, — и упал на колени.
Сутулый взмахнул ножом, бегун увернулся, и Катя снова занесла свой каменный топор, со свистом — так ей, во всяком случае, показалось, — обрушив его вниз. Она совершенно сознательно целилась в голову, но тяжелый кусок бетона, по дороге ободрав сутулому ухо, опустился на его плечо. Катя услышала отчетливый негромкий хруст, с которым сломалась ключица, и последовавший за ним дикий вопль боли и удивления. Дешевый складной нож с ядовито-зеленой пластмассовой рукояткой выпал из руки сутулого, и Катя пинком отшвырнула его в траву. В ту же секунду в ее собственном ухе словно взорвалась начиненная ослепительной белой болью граната, и она рыбкой нырнула вслед за ножом, уже в полете сообразив, что напрасно сбросила со счетов усатого.
Приземлившись на живот, она сквозь надоедливый комариный звон в казавшемся ей огромным, как автомобильная шина, ухе, услышала серию глухих ударов — там, на тропинке, кто-то кого-то добивал. На глаза ей попался нож — отвратительная ярко-зеленая рукоятка прямо-таки горела сквозь спутанные стебли травы, — и она на всякий случай схватила его, содрогнувшись от отвращения, — зеленая пластмасса была теплой и влажной.
Катя с трудом села, тряся головой, как умирающая от чумки собака, — как раз вовремя, чтобы увидеть финал: бегун, который и сам не вполне твердо стоял на ногах, свалил усатого прямым ударом в подбородок.
— Ну, чего расселась? — хрипло спросил он, протягивая Кате руку. — Вставай, пошли отсюда.
— Лучше побежали, — сказала она, хватаясь за его ладонь и с трудом поднимаясь на ноги. — Второго раунда я уже не выдержу — убью кого-нибудь к чертовой матери.
— Урою, суки, — прорычал бородатый, тяжело вставая с колен и все еще держась за промежность.
Сутулый тихо выл, прижав ладонь к переломанной ключице, а усатый уже сидел на тропинке, бессмысленно моргая и ощупывая челюсть.
Бегун рванул Катю за руку, и они бросились бежать, оставив позади поле бранной славы. По дороге Катя с удивлением обнаружила, что у нее в ладони все еще зажат нож, и на ходу зашвырнула его подальше.
Выскочив из сада на улицу, по другой стороне которой тянулся длинный ряд поставленных торцами к дороге девятиэтажек, они остановились, переводя дыхание.
— Спасибо, — сказала Катя. — Как вас зовут, сэр рыцарь?
Бегун некоторое время молча смотрел на нее, шмыгая разбитым носом.
— Обалдеть можно, — сказал он наконец. — А где истерика?
— Истерика была там, — ответила Катя, кивая в сторону сада. — А теперь-то что же... Так ты предпочитаешь сохранить инкогнито?
— Да какое инкогнито, — отмахнулся бегун. — Обалдел просто... Андреем меня зовут.
— От чего же ты обалдел? — спросила Катя. — Вот я действительно обалдела, когда ты драться полез. Я думала, на самом деле так не бывает.
— Да черт его знает, бывает или нет, — пожав плечами, сказал Андрей. — Я, кстати, тоже удивился, когда ты не убежала. Добрые дела, как правило, наказуемы. По сценарию мне полагалось сейчас валяться, откинув копыта... так что это еще большой вопрос, кто кого должен благодарить.
— Ой, только давай без реверансов, — сморщилась Катя. — И давай куда-нибудь идти, а то стоим тут, как эти...
— Тут кафе неподалеку, — сказал Андрей. — Зайдем?
— В кафе? — переспросила Катя. — На чашечку кофе, значит?
— Можно даже с коньячком, — сказал ее спаситель. — Рановато, конечно, но ради такого случая...
— Слушай, — сказала Катя, — а штаны надеть ты не хочешь? Я уж не говорю про то, что у тебя вся физиономия в крови, но без штанов тебя в кафе просто не пустят.
Андрей посмотрел вниз и схватился обеими руками за свои синие спортивные трусы, словно опасаясь потерять и их.
— Мать моя, мамочка, — удивленно сказал он. — Вот так фокус...
Он вдруг принялся хохотать, охая и морщась от боли в разбитых губах, и Катя, не удержавшись, присоединилась к нему. Они стояли и хохотали, держась за животы, и случайные прохожие обходили стороной странную парочку.
— Вот черт, — сказал Андрей, отсмеявшись. — Как же мне теперь до дома добраться с таким фасадом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100