— Без воды мы долго не протянем. Предупреждаю: Светку я хавать не буду. Лучше умру…
— Ты что говоришь, дура! — испугалась Арина, бросив взгляд к стене, где лежала Светлана. — Кто ж её есть собирается?
— А что, фильмы не смотрела? Моряки, когда с голоду помирают, жребий тянут и друг друга хавают по очереди, только бы выжить.
— Это у моряков, может, философия такая, а у меня другая, — обиженно изрекла Арина, подсаживаясь к ней на джинсы. — Я считаю, что нет смысла ради спасения жизни совершать поступки, после которых потом придётся всю жизнь от стыда умирать. На хрен такая жизнь!
— Правильно, Ариша, — поддержала я её, все ещё стоя под люком. — И вообще, нечего тут нюни распускать. Мы обязательно выберемся…
— Ой, только я тебя умоляю, — болезненно скривилась Ольга, — не начинай опять, а? И так тошно…
— Да, Машуля, сядь лучше, отдохни, водички попей, расслабься. Все же одно доброе дело ты сделала. — Арина ободряюще улыбнулась.
— Да, и какое же?
— Свет у нас теперь есть. А при свете и умирать не так страшно.
— Да, наверное, вы правы, — пробормотала я, подходя к ним и опускаясь рядом. — Пошло оно все к черту. Пусть вон там все лежит, капает, а я больше и пальцем не пошевелю.
— Правильно, не трать энергию, — Арина положила голову мне на плечо. — Давайте лучше поспим. Время уже, наверное, часа два ночи. Утро вечера мудрёнее.
— Утром нужно попробовать верёвку покидать, как лассо, — зевая, проговорила Ольга, укладываясь на мои колени. — Вдруг зацепится за что-нибудь.
— Не за что там цепляться — рядом только стол с картой и пустой коридор. Все, спим.
Шла уже моя вторая бессонная ночь, поэтому меня быстро сморило, и я незаметно уснула, убаюканная слабым биением их сердец…
Проснулась я от резкого звука. Наверху что-то загремело, и я сразу открыла глаза. Девчонки спали, положив головы с двух сторон на мои колени, и сладко посапывали. Ничего не изменилось в подвале. Страшное одноглазое лицо Лауры покоилось наверху, там горел свет. Верёвка с засохшей кровью скомканная валялась на полу. Рядом стояла бутылка, в ней ещё оставалось немного воды.
Осторожно похлопав девушек по плечам, я тихо сказала:
— Эй, просыпайтесь, в доме кто-то есть. Они сразу подняли головы и сонно уставились на меня.
— Что ты сказала? — сипло проговорила Ольга.
— Наверху кто-то гремел только что. По-моему, мы не одни.
Как по команде мы с Ариной резко поднялись, а Ольга уселась в свою излюбленную позу лотоса. Больше никаких звуков пока что до нас не доносилось.
— Может, покричим? — неуверенно предложила Арина.
— Я тебе покричу, — оборвала Ольга. — Это наверняка папаша, а он такой же псих, как и дочка. Если не хуже. Подождём, пока уйдёт, а потом начнём лассо бросать. Мне сон приснился, как это нужно делать.
— И как же? — Я сделала глоток из бутылки, чтобы промочить горло, и передала её Арине.
— Нужно сапог привязать, например, и кидать между крышкой и краем люка.
Видишь, там пространство? Если верёвка туда попадёт, то мы спасены.
Взглянув наверх, я поняла, что в её словах есть доля истины. Жаль только, что я сама до этого не додумалась. Вообще в последнее время у меня что-то с мозгами не то. Особенно когда я взялась за это злосчастное дело. А может, оно всегда так было, просто я внимания не обращала?
— Не зря ты свой авиационно-технический заканчивала, — улыбнулась я.
— Да уж, склад ума у меня чисто технический — это точно. Как у мужика…
— Клавдия, ты здесь?
Строгий мужской голос громом прокатился где-то у нас над головами, и мы испуганно переглянулись и замерли. Кто-то шёл, стуча каблуками, по коридору.
— Клава, что за шутки, черт побери!
Клава, естественно, не отвечала, глядя на нас отсутствующим глазом.
Страх сковал меня до самых пяток, я стояла и не могла пошевелиться, а человек был уже совсем близко. Похоже, он был очень сердит. Вот он вошёл в комнату, и шаги прекратились. Видимо, он смотрел на открытый люк и лежащее над ним без движения тело дочери.
— Клавдия, ты что там делаешь? Где ты взяла ключ от этой комнаты?
Голос уже был откровенно злым. Шаги возобновились, и в квадрате люка показался мужчина. Он стоял на краю, в костюме с галстуком, и удивлённо смотрел на нас, сгрудившихся внизу и дрожащих от страха. Отсюда он казался очень высоким, почти до потолка. У него были широкие плечи, сам он был поджарым, довольно красивым, властным мужчиной лет сорока пяти. Глаза его чем-то напоминали глаза Лауры, но в остальном сходства не было никакого.
— Клавдия, ты что, не слышишь меня? — раздражённо спросил он. — Вставай, мерзавка!
Дочь продолжала лежать неподвижно. На нас он уже не смотрел, словно появление в подвале трех девиц с лежащим в сторонке четвёртым трупом для него было делом обыденным и вполне естественным. Наклонившись над дочерью, он грубо взял её за свитер, рывком поднял и, повернув к себе, заглянул в лицо. Сердце у меня похолодело.
Долго, бесконечно долго он смотрел в страшное лицо своей мёртвой сумасшедшей дочери. Не знаю, что он испытывал: радость и облегчение, что наконец избавился от обузы, или горе и ненависть к тем, кто это сделал. В лице его ничего не отражалось, только глаза, холодные и злые, постепенно темнели, наливаясь то ли слезами, то ли кровью. Вдруг губы его дрогнули, лицо исказила боль, он прижал к себе Лауру и зарыдал, оглашая дом жуткими криками, от которых хотелось заткнуть уши или сбежать подальше. Он сидел у края люка, обхватив дочь обеими руками, пачкаясь кровью, вздрагивая всем телом, и слезы градом катились по загорелым щекам этого сильного и властного человека. Я же с ужасом думала, что мне теперь точно не поздоровится как минимум, а как максимум, он растерзает меня на мелкие кусочки или будет сжигать на медленном, мучительном огне в камине.
Наконец, немного успокоившись, он поднял Лауру на руки и куда-то ушёл.
Его шаги замерли где-то в коридоре, но почти сразу зазвучали вновь и стали быстро приближаться. Он подошёл к люку, осмотрел нас по очереди внимательным взглядом и глухо спросил:
— Кто это сделал?
— Она. — Ольга, не задумываясь, ткнула пальцем в тело Светланы. Голос её сильно дрожал.
— Как это произошло?
— Не знаем. Мы спали, а когда проснулись два трупа. Они как-то друг друга убили.
Мужчина не поверил. Это было ясно и без слов. Так же, как то, что объяснять ему что-либо по поводу не совсем нормальных действий покойной дочурки, развлекавшейся таким странным образом, тоже бесполезно. Губы его расползлись в зловещей ухмылке, и он сказал:
— Больше спрашивать не буду. Лучше скажите, тогда остальных отпущу. Мне нужна только убийца Клавдии, ясно вам? — Глаза его сверкнули гневом.
Что мне оставалось делать?
— Ладно, девочки, не поминайте лихом. — И я посмотрела наверх, в недобрые глаза отца Лауры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Ты что говоришь, дура! — испугалась Арина, бросив взгляд к стене, где лежала Светлана. — Кто ж её есть собирается?
— А что, фильмы не смотрела? Моряки, когда с голоду помирают, жребий тянут и друг друга хавают по очереди, только бы выжить.
— Это у моряков, может, философия такая, а у меня другая, — обиженно изрекла Арина, подсаживаясь к ней на джинсы. — Я считаю, что нет смысла ради спасения жизни совершать поступки, после которых потом придётся всю жизнь от стыда умирать. На хрен такая жизнь!
— Правильно, Ариша, — поддержала я её, все ещё стоя под люком. — И вообще, нечего тут нюни распускать. Мы обязательно выберемся…
— Ой, только я тебя умоляю, — болезненно скривилась Ольга, — не начинай опять, а? И так тошно…
— Да, Машуля, сядь лучше, отдохни, водички попей, расслабься. Все же одно доброе дело ты сделала. — Арина ободряюще улыбнулась.
— Да, и какое же?
— Свет у нас теперь есть. А при свете и умирать не так страшно.
— Да, наверное, вы правы, — пробормотала я, подходя к ним и опускаясь рядом. — Пошло оно все к черту. Пусть вон там все лежит, капает, а я больше и пальцем не пошевелю.
— Правильно, не трать энергию, — Арина положила голову мне на плечо. — Давайте лучше поспим. Время уже, наверное, часа два ночи. Утро вечера мудрёнее.
— Утром нужно попробовать верёвку покидать, как лассо, — зевая, проговорила Ольга, укладываясь на мои колени. — Вдруг зацепится за что-нибудь.
— Не за что там цепляться — рядом только стол с картой и пустой коридор. Все, спим.
Шла уже моя вторая бессонная ночь, поэтому меня быстро сморило, и я незаметно уснула, убаюканная слабым биением их сердец…
Проснулась я от резкого звука. Наверху что-то загремело, и я сразу открыла глаза. Девчонки спали, положив головы с двух сторон на мои колени, и сладко посапывали. Ничего не изменилось в подвале. Страшное одноглазое лицо Лауры покоилось наверху, там горел свет. Верёвка с засохшей кровью скомканная валялась на полу. Рядом стояла бутылка, в ней ещё оставалось немного воды.
Осторожно похлопав девушек по плечам, я тихо сказала:
— Эй, просыпайтесь, в доме кто-то есть. Они сразу подняли головы и сонно уставились на меня.
— Что ты сказала? — сипло проговорила Ольга.
— Наверху кто-то гремел только что. По-моему, мы не одни.
Как по команде мы с Ариной резко поднялись, а Ольга уселась в свою излюбленную позу лотоса. Больше никаких звуков пока что до нас не доносилось.
— Может, покричим? — неуверенно предложила Арина.
— Я тебе покричу, — оборвала Ольга. — Это наверняка папаша, а он такой же псих, как и дочка. Если не хуже. Подождём, пока уйдёт, а потом начнём лассо бросать. Мне сон приснился, как это нужно делать.
— И как же? — Я сделала глоток из бутылки, чтобы промочить горло, и передала её Арине.
— Нужно сапог привязать, например, и кидать между крышкой и краем люка.
Видишь, там пространство? Если верёвка туда попадёт, то мы спасены.
Взглянув наверх, я поняла, что в её словах есть доля истины. Жаль только, что я сама до этого не додумалась. Вообще в последнее время у меня что-то с мозгами не то. Особенно когда я взялась за это злосчастное дело. А может, оно всегда так было, просто я внимания не обращала?
— Не зря ты свой авиационно-технический заканчивала, — улыбнулась я.
— Да уж, склад ума у меня чисто технический — это точно. Как у мужика…
— Клавдия, ты здесь?
Строгий мужской голос громом прокатился где-то у нас над головами, и мы испуганно переглянулись и замерли. Кто-то шёл, стуча каблуками, по коридору.
— Клава, что за шутки, черт побери!
Клава, естественно, не отвечала, глядя на нас отсутствующим глазом.
Страх сковал меня до самых пяток, я стояла и не могла пошевелиться, а человек был уже совсем близко. Похоже, он был очень сердит. Вот он вошёл в комнату, и шаги прекратились. Видимо, он смотрел на открытый люк и лежащее над ним без движения тело дочери.
— Клавдия, ты что там делаешь? Где ты взяла ключ от этой комнаты?
Голос уже был откровенно злым. Шаги возобновились, и в квадрате люка показался мужчина. Он стоял на краю, в костюме с галстуком, и удивлённо смотрел на нас, сгрудившихся внизу и дрожащих от страха. Отсюда он казался очень высоким, почти до потолка. У него были широкие плечи, сам он был поджарым, довольно красивым, властным мужчиной лет сорока пяти. Глаза его чем-то напоминали глаза Лауры, но в остальном сходства не было никакого.
— Клавдия, ты что, не слышишь меня? — раздражённо спросил он. — Вставай, мерзавка!
Дочь продолжала лежать неподвижно. На нас он уже не смотрел, словно появление в подвале трех девиц с лежащим в сторонке четвёртым трупом для него было делом обыденным и вполне естественным. Наклонившись над дочерью, он грубо взял её за свитер, рывком поднял и, повернув к себе, заглянул в лицо. Сердце у меня похолодело.
Долго, бесконечно долго он смотрел в страшное лицо своей мёртвой сумасшедшей дочери. Не знаю, что он испытывал: радость и облегчение, что наконец избавился от обузы, или горе и ненависть к тем, кто это сделал. В лице его ничего не отражалось, только глаза, холодные и злые, постепенно темнели, наливаясь то ли слезами, то ли кровью. Вдруг губы его дрогнули, лицо исказила боль, он прижал к себе Лауру и зарыдал, оглашая дом жуткими криками, от которых хотелось заткнуть уши или сбежать подальше. Он сидел у края люка, обхватив дочь обеими руками, пачкаясь кровью, вздрагивая всем телом, и слезы градом катились по загорелым щекам этого сильного и властного человека. Я же с ужасом думала, что мне теперь точно не поздоровится как минимум, а как максимум, он растерзает меня на мелкие кусочки или будет сжигать на медленном, мучительном огне в камине.
Наконец, немного успокоившись, он поднял Лауру на руки и куда-то ушёл.
Его шаги замерли где-то в коридоре, но почти сразу зазвучали вновь и стали быстро приближаться. Он подошёл к люку, осмотрел нас по очереди внимательным взглядом и глухо спросил:
— Кто это сделал?
— Она. — Ольга, не задумываясь, ткнула пальцем в тело Светланы. Голос её сильно дрожал.
— Как это произошло?
— Не знаем. Мы спали, а когда проснулись два трупа. Они как-то друг друга убили.
Мужчина не поверил. Это было ясно и без слов. Так же, как то, что объяснять ему что-либо по поводу не совсем нормальных действий покойной дочурки, развлекавшейся таким странным образом, тоже бесполезно. Губы его расползлись в зловещей ухмылке, и он сказал:
— Больше спрашивать не буду. Лучше скажите, тогда остальных отпущу. Мне нужна только убийца Клавдии, ясно вам? — Глаза его сверкнули гневом.
Что мне оставалось делать?
— Ладно, девочки, не поминайте лихом. — И я посмотрела наверх, в недобрые глаза отца Лауры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114