С удовольствием и радостью, вызванными этим событием, связаны многие сожаления при прощании с родным домом, слезы при разлуке родителей с ребенком, сознание, что покидаешь самых дорогих друзей счастливейшей поры человеческой жизни, чтобы встретиться с ее заботами и невзгодами среди новых людей, еще не испытанных и малоизвестных, — все это естественные чувства, описанием коих мы бы не хотели омрачать эту главу и тем менее вызвать к ним насмешливое отношение.
Скажем коротко, что обряд был совершен старым священником в приходской церкви Дингли Делла и что имя мистера Пиквика занесено в книгу, хранящуюся по сей день в ризнице этой церкви; что молодая леди с черными глазками написала свое имя очень нетвердым и дрожащим почерком; что подпись Эмили, так же как и других подружек, почти нельзя прочесть; что все прошло самым изумительным образом; что молодые леди нашли все это менее страшным, чем они предполагали, и что хотя обладательница черных глазок и лукавой улыбки заявила мистеру Уинклю о своей уверенности в том, будто она никогда не могла бы согласиться на нечто столь ужасное, у нас есть все основания думать, что она ошибалась. Ко всему этому можем добавить, что мистер Пиквик был первым, кто поздравил новобрачную и при этом надел ей на шею прекрасные золотые часы с цепочкой, каких еще не видели глаза ни единого смертного, кроме ювелира. Затем старый церковный колокол зазвонил так весело, как только мог, и все вернулись к завтраку.
— Куда поставить мясной паштет, юный потребитель опиума? — спросил мистер Уэллер жирного парня, помогая размещать на столе те яства, которые не были должным образом расставлены накануне вечером.
Жирный парень указал место, предназначенное для паштетов.
— Отлично, — сказал Сэм. — Воткните туда веточку рождественской елки. Другое блюдо напротив. Вот так! Теперь у нас вид приятный и аккуратный, как сказал отец, отрубив голову своему сынишке, чтобы излечить его от косоглазия.
Сделав такое сравнение, мистер Уэллер отступил шага на два, чтобы оценить эффект во всей его полноте, и с величайшим удовлетворением обозрел сделанные приготовления.
— Уордль, — сказал мистер Пиквик, как только все уселись, — стакан вина в честь этого счастливого события.
— С восторгом, мой друг, — ответил мистер Уордль. — Джо… несносный малый, он спит!
— Нет, я не сплю, сэр, — возразил жирный парень, выходя из дальнего угла, где, подобно святому патрону жирных мальчиков — бессмертному Хорнеру, пожирал рождественский пирог, не проявляя, однако, того хладнокровия и рассудительности, какие вообще характеризовали действия этого юного джентльмена.
— Налей вина мистеру Пиквику.
— Слушаю, сэр.
Жирный парень наполнил стакан мистера Пиквика и поместился за стулом своего хозяина, откуда наблюдал с какой-то мрачной и хмурой, но удивительной радостью игру ножей и вилок и путешествие лакомых кусков с тарелок к устам сотрапезников.
— Да благословит — вас бог, старина! — сказал мистер Пиквик.
— И вас также, мой друг, — отозвался Уордль, и они сердечно выпили за здоровье друг друга.
— Миссис Уордль! — сказал мистер Пиквик. — Мы, старики, должны вместе выпить винца в честь этого радостного события.
Старая леди казалась в этот момент весьма величественной, восседая в своем парчовом платье во главе стола, с новобрачной внучкой по одну руку и мистером Пиквиком, на которого была возложена обязанность резать жаркое, по другую. Мистер Пиквик говорил не очень громко, но она поняла его сразу и выпила полную рюмку вина за его здоровье и счастье. После сего достойная старушка углубилась в полный и подробный доклад о своей собственной свадьбе, присовокупив диссертацию о моде носить башмаки на высоких каблуках и некоторые детали, касающиеся жизни и приключений прекрасной леди Толлимглауэр, ныне покойной; над всем этим старая леди сама смеялась от души, смеялись и молодые леди, недоумевая, о чем в сущности толкует бабушка. Когда они смеялись, старая леди смеялась еще в десять раз веселее и объявила, что эту историю считали занимательной; это заставило всех снова расхохотаться и привело старую леди в наилучшее расположение духа. Засим разрезали и обнесли вокруг стола сладкий пирог; молодые леди припрятали по кусочку, чтобы положить под подушку и увидеть во сне своего суженого; по этому случаю они сильно раскраснелись и оживились.
— Мистер Миллер, — сказал мистер Пиквик своему старому знакомому, здравомыслящему джентльмену, — стаканчик вина?
— С большим удовольствием, мистер Пиквик, — торжественно ответил здравомыслящий джентльмен.
— Вы примете меня в компанию? — осведомился благодушный старый священник.
— И меня! — добавила его жена.
— И меня, и меня! — сказали двое бедных родственников, которые сидели на другом конце стола, ели и пили с большим увлечением и смеялись по всякому поводу.
Мистер Пиквик выражал искреннее удовольствие при каждом новом предложении; глаза у него сияли радостью и весельем.
— Леди и джентльмены! — сказал мистер Пиквик, неожиданно вставая.
— Внимание! Внимание! Внимание! — кричал от избытка чувств мистер Уэллер.
— Позовите всех слуг! — воскликнул старый Уордль, вмешиваясь, чтобы предотвратить публичный выговор, который в противном случае несомненно получил бы мистер Уэллер от своего хозяина. — Дайте каждому по стакану вина, пусть все присоединятся к тосту. Продолжайте, Пиквик!
Гости замолчали, служанки начали шептаться, слуги пребывали в неловком замешательстве. Мистер Пиквик продолжал:
— Леди и джентльмены… Нет, я не скажу — леди и джентльмены, я вас назову своими друзьями, своими дорогими друзьями, если леди разрешат мне такую вольность…
Тут леди, а за ними и джентльмены прервали мистера Пиквика оглушительными рукоплесканиями, во время которых было отчетливо слышно, как обладательница черных глазок заявила, что готова расцеловать этого милого мистера Пиквика.
Вслед за этим мистер Уинкль галантно осведомился, нельзя ли это сделать через посредника, на что юная леди с черными глазками ответила: «Отстаньте!» — и присовокупила к этому требованию взгляд, который сказал так ясно, как только может быть ясен взгляд: «Если можете».
— Мои дорогие друзья, — продолжал мистер Пиквик, — я предлагаю тост за здоровье новобрачных, да благословит их бог. (Рукоплескания и слезы.) Моего юного друга Трандля я считаю превосходнейшим и мужественным человеком; и мне известно, что его жена — очень милая и очаровательная девушка, обладающая всеми данными для того, чтобы перенести в новую сферу деятельности то счастье, какое в течение двадцати лет она изливала вокруг себя в доме своего отца. (Тут жирный парень разразился оглушительным ревом и был выведен за шиворот мистером Уэллером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
Скажем коротко, что обряд был совершен старым священником в приходской церкви Дингли Делла и что имя мистера Пиквика занесено в книгу, хранящуюся по сей день в ризнице этой церкви; что молодая леди с черными глазками написала свое имя очень нетвердым и дрожащим почерком; что подпись Эмили, так же как и других подружек, почти нельзя прочесть; что все прошло самым изумительным образом; что молодые леди нашли все это менее страшным, чем они предполагали, и что хотя обладательница черных глазок и лукавой улыбки заявила мистеру Уинклю о своей уверенности в том, будто она никогда не могла бы согласиться на нечто столь ужасное, у нас есть все основания думать, что она ошибалась. Ко всему этому можем добавить, что мистер Пиквик был первым, кто поздравил новобрачную и при этом надел ей на шею прекрасные золотые часы с цепочкой, каких еще не видели глаза ни единого смертного, кроме ювелира. Затем старый церковный колокол зазвонил так весело, как только мог, и все вернулись к завтраку.
— Куда поставить мясной паштет, юный потребитель опиума? — спросил мистер Уэллер жирного парня, помогая размещать на столе те яства, которые не были должным образом расставлены накануне вечером.
Жирный парень указал место, предназначенное для паштетов.
— Отлично, — сказал Сэм. — Воткните туда веточку рождественской елки. Другое блюдо напротив. Вот так! Теперь у нас вид приятный и аккуратный, как сказал отец, отрубив голову своему сынишке, чтобы излечить его от косоглазия.
Сделав такое сравнение, мистер Уэллер отступил шага на два, чтобы оценить эффект во всей его полноте, и с величайшим удовлетворением обозрел сделанные приготовления.
— Уордль, — сказал мистер Пиквик, как только все уселись, — стакан вина в честь этого счастливого события.
— С восторгом, мой друг, — ответил мистер Уордль. — Джо… несносный малый, он спит!
— Нет, я не сплю, сэр, — возразил жирный парень, выходя из дальнего угла, где, подобно святому патрону жирных мальчиков — бессмертному Хорнеру, пожирал рождественский пирог, не проявляя, однако, того хладнокровия и рассудительности, какие вообще характеризовали действия этого юного джентльмена.
— Налей вина мистеру Пиквику.
— Слушаю, сэр.
Жирный парень наполнил стакан мистера Пиквика и поместился за стулом своего хозяина, откуда наблюдал с какой-то мрачной и хмурой, но удивительной радостью игру ножей и вилок и путешествие лакомых кусков с тарелок к устам сотрапезников.
— Да благословит — вас бог, старина! — сказал мистер Пиквик.
— И вас также, мой друг, — отозвался Уордль, и они сердечно выпили за здоровье друг друга.
— Миссис Уордль! — сказал мистер Пиквик. — Мы, старики, должны вместе выпить винца в честь этого радостного события.
Старая леди казалась в этот момент весьма величественной, восседая в своем парчовом платье во главе стола, с новобрачной внучкой по одну руку и мистером Пиквиком, на которого была возложена обязанность резать жаркое, по другую. Мистер Пиквик говорил не очень громко, но она поняла его сразу и выпила полную рюмку вина за его здоровье и счастье. После сего достойная старушка углубилась в полный и подробный доклад о своей собственной свадьбе, присовокупив диссертацию о моде носить башмаки на высоких каблуках и некоторые детали, касающиеся жизни и приключений прекрасной леди Толлимглауэр, ныне покойной; над всем этим старая леди сама смеялась от души, смеялись и молодые леди, недоумевая, о чем в сущности толкует бабушка. Когда они смеялись, старая леди смеялась еще в десять раз веселее и объявила, что эту историю считали занимательной; это заставило всех снова расхохотаться и привело старую леди в наилучшее расположение духа. Засим разрезали и обнесли вокруг стола сладкий пирог; молодые леди припрятали по кусочку, чтобы положить под подушку и увидеть во сне своего суженого; по этому случаю они сильно раскраснелись и оживились.
— Мистер Миллер, — сказал мистер Пиквик своему старому знакомому, здравомыслящему джентльмену, — стаканчик вина?
— С большим удовольствием, мистер Пиквик, — торжественно ответил здравомыслящий джентльмен.
— Вы примете меня в компанию? — осведомился благодушный старый священник.
— И меня! — добавила его жена.
— И меня, и меня! — сказали двое бедных родственников, которые сидели на другом конце стола, ели и пили с большим увлечением и смеялись по всякому поводу.
Мистер Пиквик выражал искреннее удовольствие при каждом новом предложении; глаза у него сияли радостью и весельем.
— Леди и джентльмены! — сказал мистер Пиквик, неожиданно вставая.
— Внимание! Внимание! Внимание! — кричал от избытка чувств мистер Уэллер.
— Позовите всех слуг! — воскликнул старый Уордль, вмешиваясь, чтобы предотвратить публичный выговор, который в противном случае несомненно получил бы мистер Уэллер от своего хозяина. — Дайте каждому по стакану вина, пусть все присоединятся к тосту. Продолжайте, Пиквик!
Гости замолчали, служанки начали шептаться, слуги пребывали в неловком замешательстве. Мистер Пиквик продолжал:
— Леди и джентльмены… Нет, я не скажу — леди и джентльмены, я вас назову своими друзьями, своими дорогими друзьями, если леди разрешат мне такую вольность…
Тут леди, а за ними и джентльмены прервали мистера Пиквика оглушительными рукоплесканиями, во время которых было отчетливо слышно, как обладательница черных глазок заявила, что готова расцеловать этого милого мистера Пиквика.
Вслед за этим мистер Уинкль галантно осведомился, нельзя ли это сделать через посредника, на что юная леди с черными глазками ответила: «Отстаньте!» — и присовокупила к этому требованию взгляд, который сказал так ясно, как только может быть ясен взгляд: «Если можете».
— Мои дорогие друзья, — продолжал мистер Пиквик, — я предлагаю тост за здоровье новобрачных, да благословит их бог. (Рукоплескания и слезы.) Моего юного друга Трандля я считаю превосходнейшим и мужественным человеком; и мне известно, что его жена — очень милая и очаровательная девушка, обладающая всеми данными для того, чтобы перенести в новую сферу деятельности то счастье, какое в течение двадцати лет она изливала вокруг себя в доме своего отца. (Тут жирный парень разразился оглушительным ревом и был выведен за шиворот мистером Уэллером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263