— В одном пиво, — сказал мальчик, снимая с плеча две больших глиняных бутыли, связанные кожаным ремнем, — в другом холодный пунш.
— А завтрак получился очень недурной, — заметил мистер Уэллер, с большим удовлетворением обозревая расставленные им закуски. — Ну-с, джентльмены, милости просим, как сказали, примкнув штыки, англичане французам.
Второго приглашения не понадобилось, чтобы побудить компанию воздать должное трапезе; не пришлось также настаивать, чтобы мистер Уэллер, рослый дозорщик и двое мальчиков расположились на траве неподалеку и начали уничтожать соответствующее количество яств. Старый дуб предоставил свою тень охотникам, а перед ними расстилалась широкая перспектива полей и лугов, пересеченных живыми изгородями и пышно декорированных лесом.
— Восхитительно, поистине восхитительно! — воскликнул мистер Пиквик, на чьем выразительном лице кожа под действием солнца быстро начала лупиться.
— Верно, верно, старина! — отозвался Уордль. — Ну-ка, стаканчик пунша!
— С большим удовольствием, — сказал мистер Пиквик, и довольная его физиономия, когда, пунш был выпит, подтверждала искренность ответа.
— Хорошо! — причмокивая, сказал мистер Пиквик. — Очень хорошо. Выпью еще стаканчик. Холодный, очень холодный. Ну-с, джентльмены, — продолжал мистер Пиквик, все еще не выпуская из рук кувшина, — тост! За наших друзей в Дингли Делле.
Тост был принят под громкие возгласы.
— Я вам скажу, что я намерен сделать, чтобы наловчиться в стрельбе, начал мистер Уинкль, который ел ветчину с хлебом, пользуясь складным ножом. — Я посажу чучело куропатки на столб и буду упражняться, начну с небольшого расстояния и постепенно буду его увеличивать. Мне кажется, это превосходная практика.
— Я знаю одного джентльмена, сэр, — сказал мистер Уэллер, — который так и сделал и начал с двух ярдов, но больше ему не пришлось стрелять, потому что начисто сдул птицу с первого же выстрела, так что и перышка ее никто с тех пор не видал.
— Сэм! — сказал мистер Пиквик.
— Сэр? — отозвался мистер Уэллер.
— Будьте добры, приберегите свои анекдоты, пока они не потребуются.
— Слушаю, сэр.
При этом мистер Уэллер так искусно подмигнул глазом, не заслоненным кружкой пива, которую он поднес к губам, что с двумя мальчиками сделались конвульсии и даже долговязый дозорщик снисходительно улыбнулся.
— Да, это, несомненно, превосходнейший холодный пунш, — сказал мистер Пиквик, многозначительно поглядывая на глиняную бутыль, — а день чрезвычайно жаркий, и… Тапмен, мой дорогой друг, стаканчик пунша?
— С величайшим наслаждением, — ответил мистер Тапмен, и, осушив этот стаканчик, мистер Пиквик выпил еще один, но лишь затем, чтобы узнать, нет ли в пунше апельсинной корки, ибо от апельсинной корки ему всегда бывало худо; убедившись, что ее нет, мистер Пикник выпил еще стаканчик за здоровье отсутствующего друга, а затем почувствовал безусловную необходимость выпить за неизвестного составителя пунша.
Это непрерывное осушение стаканчиков возымело заметное действие на мистера Пиквика; его физиономия сияла самыми солнечными улыбками, губы подергивались от смеха, в глазах светилось благодушное веселье. Уступая мало-помалу действию возбуждающего напитка, оказывавшего особенное влияние благодаря жаре, мистер Пиквик выразил сильное желание вспомнить песенку, которую слышал в детстве, и, так как попытка оказалась неудачной, попробовал подстегнуть свою память еще несколькими стаканчиками пунша, каковые, по-видимому, оказали как раз обратное действие; ибо, забыв слова песни, он начал забывать и членораздельное произношение слов; в заключение он встал, желая обратиться к обществу с красноречивым спичем, но свалился в тачку и моментально заснул крепким сном.
Когда корзину вновь увязали и выяснилась полная невозможность вывести мистера Пиквика из оцепенения, стали совещаться, как поступить: отвезти ли мистеру Уэллеру своего хозяина назад, или оставить его на месте пока они не соберутся в обратный путь. В конце, концов остановились на последнем решении; и так как предстоящая экспедиция должна была занять не больше часу и так как мистер Уэллер очень настойчиво просил их взять его с собой, решено было оставить мистера Пиквика спать в тачке и зайти за ним на обратном пути. Таким образом. они пустились в путь, а мистер Пиквик с полным комфортом храпел в тени.
Нет никаких разумных оснований сомневаться в том, что мистер Пиквик все храпел бы и храпел в тени, пока не вернутся его друзья или, в случае их опоздания, пока не спустятся на землю вечерние тени, — при условии, конечно, что его покой ничем не будет нарушен. По его покой был нарушен. И вот как это произошло.
Капитан Болдуиг был маленький сердитый человек в синем сюртуке и жестком черном галстуке; когда он снисходил до прогулки по своим владениям, то совершал ее в обществе толстой трости с медным наконечником, а также садовника и его помощника с раболепными физиономиями, которым (садовникам, не трости) капитан Болдуиг отдавал приказания со всем подобающим величием и строгостью; ибо свояченица капитана Болдуига была замужем за маркизом, дом капитана был виллой, а земля его «владениями», и все это было очень внушительно, даже величественно.
Мистер Пиквик не проспал и получаса, как явился маленький капитан Болдуиг в сопровождении двух садовников, шагая со всей быстротой, какую допускали его осанка и важность. Приблизившись к дубу, капитан Болдуиг остановился, глубоко перевел дух и окинул взглядом расстилавшийся перед ним пейзаж, словно этот пейзаж должен был испытывать великое удовольствие от того, что капитан Болдуиг обращает на него внимание; засим он выразительно ударил по земле тростью и позвал старшего садовника.
— Хант! — сказал капитан Болдуиг.
— Что прикажете, сэр? — сказал садовник.
— Завтра утром утрамбовать здесь, слышите, Ханг.
— Слушаю, сэр.
— И позаботьтесь о том, чтобы содержать это место в полном порядке. Слышите, Хант?
— Слушаю, сэр.
— И напомните мне сделать объявление о нарушителях права владения, пороховых ловушках и тому подобном, чтобы сюда не лазили. Слышите, Хант… Слышите?..
— Не забуду, сэр.
— Прошу прощенья, сэр, — сказал второй садовник, приподнимая шляпу.
— В чем дело, Уилкинс? — спросил капитан Болдуиг.
— Прошу прошенья, сэр, но, мне кажется, здесь кто-то уже побывал сегодня.
— Ка-ак! — сказал капитан, грозно озираясь.
— Да, сэр, мне кажется, здесь обедали, сэр.
— Проклятье! Какая наглость! Совершенно верно! — сказал капитан Болдуиг, когда его взгляд упал на корки хлеба и объедки, валявшиеся на траве. — Здесь действительно жрали. Хотел бы я застать этих бродяг! воскликнул капитан Болдуиг, сжимая свою толстую трость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263