Сообщение это было подтверждено самим экипажем, который не замедлил появиться перед окнами вышеупомянутой половой.
Это был диковинный зеленый ящичек на четырех колесах, с низким двухместным сиденьем, напоминающим плетенку для винных бутылок, с высоким насестом спереди для одного человека, влекомый гигантской бурой лошадью, которая обнаруживала великолепный по своей симметрии костяк. Тут же стоял конюх, держа за повод оседланную для мистера Уинкля другую рослую лошадь, по-видимому, близкую родственницу животного, впряженного в экипаж.
— Господи помилуй! — воскликнул мистер Пиквик, когда они стояли на тротуаре и ждали, пока уложены будут в экипаж их вещи. — Господи помилуй, а кто ж будет править? Об этом я и не подумал.
— Вы конечно, — сказал мистер Тапмен.
— Разумеется, — сказал мистер Снодграсс.
— Я! — воскликнул мистер Пиквик.
— Не извольте беспокоиться, сэр, — вмешался конюх. — Доверьтесь ей, сэр, спокойно: грудной младенец — и тот с ней справится.
— А она не пуглива? — осведомился мистер Пиквик.
— Пуглива, сэр? Покажите ей воз обезьян с обожженными хвостами — она и то не испугается.
Такой отзыв рассеивал все сомнения. Мистер Тапмен и мистер Снодграсс влезли в ящик, мистер Пиквик взобрался на насест и поставил ноги на обитую клеенкой подножку, приспособленную специально для этой цели.
— Ну, Блестящий Уильям, — сказал конюх своему подручному, — подай джентльмену вожжи.
Блестящий Уильям (должно быть, этим прозвищем он был обязан своим прилизанным волосам и лоснящейся физиономии) вложил вожжи в левую руку мистера Пиквика, а старший конюх сунул ему хлыст в правую руку.
— Тпру! — закричал мистер Пиквик, когда рослое животное попятилось, не скрывая своего намерения ввалиться через окно в столовую.
— Тпру! — отозвались из ящика мистер Тапмен и мистер Снодграсс.
— Ничего! Это ей порезвиться вздумалось, джентльмены, — ободряюще заметил старший конюх. — Придержи-ка ее, Уильям.
Подручный укротил буйный нрав животного, а конюх поспешил на помощь к мистеру Уинклю.
— С этой стороны пожалуйте, сэр.
— Провалиться мне на этом месте, если джентльмен не собирался влезть не с той стороны, — ухмыляясь, шепнул форейтор на ухо официанту, веселившемуся от всей души.
Мистер Уинкль, следуя инструкции, уселся в седло, по с таким трудом, словно ему пришлось карабкаться на борт первоклассного военного судна.
— Все в порядке? — осведомился мистер Пиквик, предчувствуя в глубине души, что о порядке и речи быть не может.
— Все в порядке, — слабым голосом ответил мистер Уинкль.
— Пошел! — крикнул конюх. — Держите вожжи, сэр.
И вот на потеху всего двора повозка и верховой конь помчались: одна — с мистером Пикником на козлах, другой — с мистером Уинклем на спине.
— Отчего это она идет как-то боком? — обратился мистер Снодграсс из ящика к мистеру Уинклю в седле.
— Понятия не имею, — ответил мистер Уинкль.
Его лошадь несло по улице самым загадочным образом: боком вперед, головой к одной стороне улицы и хвостом — к другой.
Мистер Пиквик этого не видел и не имел времени заметить что бы то ни было, так как все его внимание было сосредоточено на лошади, впряженной в повозку и проявлявшей своеобразные наклонности, весьма интересные для постороннего наблюдателя, но отнюдь не столь занимательные для лиц. сидевших в экипаже. Не говоря уже о весьма неприятной и раздражающей привычке задирать голову и натягивать вожжи так, что мистеру Пиквику великого труда стоило удерживать их в руке, лошадь проявляла странную склонность внезапно бросаться в сторону, останавливаться, а затем в течение нескольких минут мчаться вперед с быстротой, исключающей всякую возможность управлять экипажем.
— Что она хочет показать этим? — спросил мистер Снодграсс, когда лошадь в двадцатый раз проделала этот маневр.
— Не знаю, — отозвался мистер Тапмен. — Я бы сказал, что она пуглива, а как по-вашему?
Мистер Снодграсс хотел что-то ответить, когда его прорвал возглас мистера Пиквика.
— Тпру! — воскликнул сей джентльмен. — Я уронил хлыст.
— Уинкль! — сказал мистер Снодграсс, когда всадник на рослой лошади подъехал к ним рысцой, в шляпе, надвинутой на самые уши, и сотрясаясь всем телом от резких движений, словно вот-вот рассыплется на кусочки, — Уинкль, будьте добры, поднимите хлыст.
Мистер Уинкль натягивал поводья огромной лошади, пока лицо у него не почернело; ухитрившись, наконец, остановить лошадь, он слез, подал мистеру Пиквику хлыст и, схватив поводья, приготовился снова вскочить в седло.
Захотелось ли рослой лошади, отличавшейся природной игривостью, невинно пошалить с мистером Уинклем, или она сообразила, что не менее приятную прогулку может совершить и без всадника, — эти вопросы мы, конечно, не в силах разрешить окончательно и определенно. Какими бы мотивами ни руководствовалось животное, несомненным остается один факт: едва схватил мистер Уинкль поводья, как лошадь перебросила их через голову и на всю их длину отскочила назад.
— Милая скотинка, — вкрадчиво сказал мистер Уинкль, — милая скотинка, добрая старая лошадка!
Но «милая скотинка» презирала лесть: чем упорнее старался мистер Уинкль к ней подойти, тем настойчивее она отступала, и, несмотря на уговоры и улещиванье, мистер Уинкль и лошадь кружились на одном месте в течение десяти минут, а по прошествии этого времени расстояние между ними отнюдь не уменьшилось, — положение неприятное при любых обстоятельствах, а тем более на безлюдной дороге, где никто не придет на помощь.
— Что мне делать? — крикнул мистер Уинкль после длительного кружения на одном месте. — Что мне делать? Я не могу к ней подойти.
— Ведите ее на поводу, пока мы не доберемся до заставы, — ответил мистер Пиквик.
— Да она не хочет идти! — завопил мистер Уинкль. Вылезайте и подержите ее.
Мистер Пиквик — сама доброта и человеколюбие — бросил вожжи на спину своей лошади и, спустившись с козел, заботливо повернул повозку к придорожным кустам на тот случай, если кто проедет по дороге, после чего поспешил на помощь к своему злополучному спутнику, оставив мистера Тапмена и мистера Снодграсса в экипаже.
Едва завидев мистера Пиквика, приближавшегося с хлыстом в руке, лошадь перестала упорно кружиться на одном месте и начала отступать столь решительно, что потащила за собой мистера Уинкля, не выпускавшего поводьев, и заставила его бежать в ту сторону, откуда они только что приехали. Мистер Пиквик бросился на помощь, но чем быстрее устремлялся он вперед, тем быстрее бежала от него лошадь. Послышался топот копыт, заклубилась пыль, и мистер Уинкль, едва не вывихнувший руки, благоразумно бросил повод. Лошадь остановилась, посмотрела, тряхнула головой, повернулась и спокойно побежала рысью домой в Рочестер, предоставив мистеру Уинклю и мистеру Пиквику с немым отчаянием взирать друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
Это был диковинный зеленый ящичек на четырех колесах, с низким двухместным сиденьем, напоминающим плетенку для винных бутылок, с высоким насестом спереди для одного человека, влекомый гигантской бурой лошадью, которая обнаруживала великолепный по своей симметрии костяк. Тут же стоял конюх, держа за повод оседланную для мистера Уинкля другую рослую лошадь, по-видимому, близкую родственницу животного, впряженного в экипаж.
— Господи помилуй! — воскликнул мистер Пиквик, когда они стояли на тротуаре и ждали, пока уложены будут в экипаж их вещи. — Господи помилуй, а кто ж будет править? Об этом я и не подумал.
— Вы конечно, — сказал мистер Тапмен.
— Разумеется, — сказал мистер Снодграсс.
— Я! — воскликнул мистер Пиквик.
— Не извольте беспокоиться, сэр, — вмешался конюх. — Доверьтесь ей, сэр, спокойно: грудной младенец — и тот с ней справится.
— А она не пуглива? — осведомился мистер Пиквик.
— Пуглива, сэр? Покажите ей воз обезьян с обожженными хвостами — она и то не испугается.
Такой отзыв рассеивал все сомнения. Мистер Тапмен и мистер Снодграсс влезли в ящик, мистер Пиквик взобрался на насест и поставил ноги на обитую клеенкой подножку, приспособленную специально для этой цели.
— Ну, Блестящий Уильям, — сказал конюх своему подручному, — подай джентльмену вожжи.
Блестящий Уильям (должно быть, этим прозвищем он был обязан своим прилизанным волосам и лоснящейся физиономии) вложил вожжи в левую руку мистера Пиквика, а старший конюх сунул ему хлыст в правую руку.
— Тпру! — закричал мистер Пиквик, когда рослое животное попятилось, не скрывая своего намерения ввалиться через окно в столовую.
— Тпру! — отозвались из ящика мистер Тапмен и мистер Снодграсс.
— Ничего! Это ей порезвиться вздумалось, джентльмены, — ободряюще заметил старший конюх. — Придержи-ка ее, Уильям.
Подручный укротил буйный нрав животного, а конюх поспешил на помощь к мистеру Уинклю.
— С этой стороны пожалуйте, сэр.
— Провалиться мне на этом месте, если джентльмен не собирался влезть не с той стороны, — ухмыляясь, шепнул форейтор на ухо официанту, веселившемуся от всей души.
Мистер Уинкль, следуя инструкции, уселся в седло, по с таким трудом, словно ему пришлось карабкаться на борт первоклассного военного судна.
— Все в порядке? — осведомился мистер Пиквик, предчувствуя в глубине души, что о порядке и речи быть не может.
— Все в порядке, — слабым голосом ответил мистер Уинкль.
— Пошел! — крикнул конюх. — Держите вожжи, сэр.
И вот на потеху всего двора повозка и верховой конь помчались: одна — с мистером Пикником на козлах, другой — с мистером Уинклем на спине.
— Отчего это она идет как-то боком? — обратился мистер Снодграсс из ящика к мистеру Уинклю в седле.
— Понятия не имею, — ответил мистер Уинкль.
Его лошадь несло по улице самым загадочным образом: боком вперед, головой к одной стороне улицы и хвостом — к другой.
Мистер Пиквик этого не видел и не имел времени заметить что бы то ни было, так как все его внимание было сосредоточено на лошади, впряженной в повозку и проявлявшей своеобразные наклонности, весьма интересные для постороннего наблюдателя, но отнюдь не столь занимательные для лиц. сидевших в экипаже. Не говоря уже о весьма неприятной и раздражающей привычке задирать голову и натягивать вожжи так, что мистеру Пиквику великого труда стоило удерживать их в руке, лошадь проявляла странную склонность внезапно бросаться в сторону, останавливаться, а затем в течение нескольких минут мчаться вперед с быстротой, исключающей всякую возможность управлять экипажем.
— Что она хочет показать этим? — спросил мистер Снодграсс, когда лошадь в двадцатый раз проделала этот маневр.
— Не знаю, — отозвался мистер Тапмен. — Я бы сказал, что она пуглива, а как по-вашему?
Мистер Снодграсс хотел что-то ответить, когда его прорвал возглас мистера Пиквика.
— Тпру! — воскликнул сей джентльмен. — Я уронил хлыст.
— Уинкль! — сказал мистер Снодграсс, когда всадник на рослой лошади подъехал к ним рысцой, в шляпе, надвинутой на самые уши, и сотрясаясь всем телом от резких движений, словно вот-вот рассыплется на кусочки, — Уинкль, будьте добры, поднимите хлыст.
Мистер Уинкль натягивал поводья огромной лошади, пока лицо у него не почернело; ухитрившись, наконец, остановить лошадь, он слез, подал мистеру Пиквику хлыст и, схватив поводья, приготовился снова вскочить в седло.
Захотелось ли рослой лошади, отличавшейся природной игривостью, невинно пошалить с мистером Уинклем, или она сообразила, что не менее приятную прогулку может совершить и без всадника, — эти вопросы мы, конечно, не в силах разрешить окончательно и определенно. Какими бы мотивами ни руководствовалось животное, несомненным остается один факт: едва схватил мистер Уинкль поводья, как лошадь перебросила их через голову и на всю их длину отскочила назад.
— Милая скотинка, — вкрадчиво сказал мистер Уинкль, — милая скотинка, добрая старая лошадка!
Но «милая скотинка» презирала лесть: чем упорнее старался мистер Уинкль к ней подойти, тем настойчивее она отступала, и, несмотря на уговоры и улещиванье, мистер Уинкль и лошадь кружились на одном месте в течение десяти минут, а по прошествии этого времени расстояние между ними отнюдь не уменьшилось, — положение неприятное при любых обстоятельствах, а тем более на безлюдной дороге, где никто не придет на помощь.
— Что мне делать? — крикнул мистер Уинкль после длительного кружения на одном месте. — Что мне делать? Я не могу к ней подойти.
— Ведите ее на поводу, пока мы не доберемся до заставы, — ответил мистер Пиквик.
— Да она не хочет идти! — завопил мистер Уинкль. Вылезайте и подержите ее.
Мистер Пиквик — сама доброта и человеколюбие — бросил вожжи на спину своей лошади и, спустившись с козел, заботливо повернул повозку к придорожным кустам на тот случай, если кто проедет по дороге, после чего поспешил на помощь к своему злополучному спутнику, оставив мистера Тапмена и мистера Снодграсса в экипаже.
Едва завидев мистера Пиквика, приближавшегося с хлыстом в руке, лошадь перестала упорно кружиться на одном месте и начала отступать столь решительно, что потащила за собой мистера Уинкля, не выпускавшего поводьев, и заставила его бежать в ту сторону, откуда они только что приехали. Мистер Пиквик бросился на помощь, но чем быстрее устремлялся он вперед, тем быстрее бежала от него лошадь. Послышался топот копыт, заклубилась пыль, и мистер Уинкль, едва не вывихнувший руки, благоразумно бросил повод. Лошадь остановилась, посмотрела, тряхнула головой, повернулась и спокойно побежала рысью домой в Рочестер, предоставив мистеру Уинклю и мистеру Пиквику с немым отчаянием взирать друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263