Есть такой человек. Он — известный ученый из Медицинской академии. Он очень стар и живет на пенсию недалеко от столицы. Возьмешь у меня рекомендательное письмо и тогда точно узнаешь, захочет ли он обучать тебя.
Не теряя времени, Монгаку пододвинул к себе прибор для туши и написал письмо.
Пока Монгаку и Асатори были заняты беседой, Ёмоги молча сидела, занятая мыслями о Томидзо. Потом стала торопиться домой.
— Асатори проводит тебя, — подбодрил ее Монгаку. — Я бы сам проводил, но меня могут задержать воины из Рокухары. Асатори, ты ведь пойдешь с Ёмоги?
— Конечно, — отозвался с готовностью Асатори, увидев тревожное выражение на лице Ёмоги.
Из хижины они вышли втроем, Монгаку расстался с Ёмоги и Асатори на перекрестке дорог близ Улицы торговцев быками.
Когда Ёмоги и Асатори пошли по пустынным улицам, девушка заметила, что за ними следуют два незнакомца. Однако она не придала этому значения, поскольку ни один из них не был Томидзо.
— Вон там, — сказала она, сделав жест рукой, — дом моей госпожи Токивы.
Девушка остановилась, опечалившись тем, что ее прогулка с Асатори была так коротка.
— До встречи, — попрощалась она со своим спутником, побежала и скрылась за воротами домика.
Глава 33.
Белый пион
Из той части пастбища, где днем велась торговля быками, периодически доносилось мычание. Бодрствовавший бык звал в темноте свою подругу. От его нетерпеливого топота тьма казалась окружающим еще более черной. Единственный огонек светил из домика, где несколько человек были заняты азартной игрой. В тесном помещении, насыщенном копотью лампы и парами сакэ, слышались позвякивание монет и гортанные голоса. Несколько лавочников, сидевших в компании скотников и профессиональных игроков, повышали ставки. По их сосредоточенным лицам катились капли пота, они пучили глаза, наблюдая за каждым броском игральной кости.
Томидзо ворчал:
— Опять то же самое. Когда это кончится?
Раздраженный постоянными проигрышами, он оперся спиной и затылком о стенку из тонких деревянных досок. Затем, приняв нормальную позу, потянулся к кувшину с сакэ и пробормотал:
— Удивляюсь, почему все, что я ни делал в последнее время, пошло прахом. Просто не могу понять…
Опустошив кувшин, торговец медленно покачал головой и застонал. Он судорожно похлопывал себя по бедрам в стремлении побороть какую-то внутреннюю боль. Цепь неудач началась с Токивы, думал Томидзо. Он сделал глупость, доставив ее в Рокухару. От этого не получил никакой выгоды — ни гроша. Хуже того, его посадили под замок и выпустили только после того, как избили до полусмерти. Томидзо попытался бы добиться справедливости, если бы имел доступ к Киёмори, но об этом не стоило и мечтать. Когда же он рассказывал о случившемся знакомым, те поднимали его на смех и тем самым приводили в ярость. Торговец еще больше расстроился, когда узнал, что Токива жила где-то в столице, пользуясь комфортом и престижем своего положения как наложницы Киёмори.
Сакэ, женщины и азартные игры постепенно истощили все его состояние. Утром он продал последнее стадо своих быков. После торговой сделки Томидзо снова начал метать кости, пытаясь отыграть потери, но вместо этого спустил все остальное.
— Одолжите мне немного денег до следующей сделки, — обратился он к более удачливым игрокам, но его просьба была обойдена молчанием. — Эй, вы, лучше не злите меня! У меня есть племянница, Токива, она ценнее всех денег, которыми вы располагаете, — рявкнул он и завалился спать.
На следующее утро Томидзо проснулся в полном одиночестве. Отогнав мух, ползавших по его лицу, торговец поднялся, зевнул и затем вышел на залитое солнечным светом пастбище.
— Эй, Камэ, что ты узнал вчера?
Камэ, скотник, посланный Томидзо предыдущим днем проследить за Ёмоги и Асатори, вышел из-под навеса с объяснениями.
Выслушав его, Томидзо, крайне нуждавшийся в деньгах, отправился к домику в Мибу, где жила Токива. У входа в помещение для слуг он представился:
— Я — дядя вашей госпожи, Токивы.
Слуга выслушал его и ушел. Пока Томидзо ожидал ответа, во дворике появилась Ёмоги с цветами в руках. Увидев посетителя, она застыла в ужасе.
— А, Ёмоги. Ты хорошеешь! Я только что сообщил слугам о себе. Хочу, чтобы и ты доложила госпоже о моем прибытии. Гм, у вас здесь уютное, тихое местечко.
— Ее нет дома — она сейчас в другом месте.
— Что?
— Госпожи нет дома.
— Думаешь, обманешь меня?
— Это правда, ее нет.
— Эй, малышка! О чем ты говоришь? Я — ее дядя. Скажи госпоже, что я пришел, — продолжал напирать Томидзо, глядя на оцепеневшую девушку.
Слуга, выслушавший ранее незваного гостя, вернулся в сопровождении пожилой женщины.
— Госпожа больна, — сообщила она вежливо торговцу быками.
— Больна? Это лишний повод встретиться с ней. Я не могу уйти, не навестив племянницу, — упорствовал Томидзо, усевшись на пороге дома и давая понять, что не собирается уходить.
Тем временем Ёмоги скрылась. Ее первым побуждением было позвать на помощь Монгаку, но она не знала, как его найти. «Асатори!» — подумала она вслед за этим, однако усомнилась, что он был способен одолеть Томидзо. Наконец в ее сознании мелькнуло еще одно имя — «Бамбоку!».
Придя на Пятую улицу, она обнаружила Красного Носа на месте.
— Это ужасно! Представляю, как испугается твоя госпожа! — воскликнул Бамбоку, выслушав девушку, и, приказав подать коня, помчался галопом к домику в Мибу.
Услышав у ворот ржание, Томидзо в тревоге поднялся на ноги. Между тем Бамбоку, увидев торговца, не подал никаких признаков беспокойства.
— Эй, вы, кем бы вы ни были, — подойдите ко мне на секунду.
Он поманил к себе скототорговца и вложил в его дрожащие ладони деньги. Затем Красный Нос ободряюще похлопал его по спине:
— Бросьте это, любезный! Не будьте идиотом! Если вас интересуют деньги, вы их получите. Если сакэ — то тоже. Приходите прямо на Пятую улицу к Бамбоку. Со мной можете общаться запросто, — сказал Нос улыбаясь.
Ошеломленный великодушным жестом Бамбоку, Томидзо залепетал:
— Ничего дурного я не замышлял — просто навестил любимую племянницу… Не собирался говорить ничего обидного ей, но слышал, что хозяин Рокухары плохо с ней обращается, так ведь? Он обижает ее?
Под несвязное бормотание Томидзо тщательно запрятал деньги и удалился. Но через мгновение после того, как он вышел за ворота, раздался истошный крик. Нос, который находился с внутренней стороны ворот, выбежал наружу, тоже закричал, а потом внимательно осмотрел дорогу в обоих направлениях. Ничего не было видно. Крыши соседних крестьянских хижин окутала вечерняя дымка.
— Неси факелы! Светильник тоже сойдет! Поспеши! — приказал слуге Красный Нос, склонившись над обезглавленным телом Томидзо. При свете нескольких факелов он осмотрел участок земли рядом с трупом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Не теряя времени, Монгаку пододвинул к себе прибор для туши и написал письмо.
Пока Монгаку и Асатори были заняты беседой, Ёмоги молча сидела, занятая мыслями о Томидзо. Потом стала торопиться домой.
— Асатори проводит тебя, — подбодрил ее Монгаку. — Я бы сам проводил, но меня могут задержать воины из Рокухары. Асатори, ты ведь пойдешь с Ёмоги?
— Конечно, — отозвался с готовностью Асатори, увидев тревожное выражение на лице Ёмоги.
Из хижины они вышли втроем, Монгаку расстался с Ёмоги и Асатори на перекрестке дорог близ Улицы торговцев быками.
Когда Ёмоги и Асатори пошли по пустынным улицам, девушка заметила, что за ними следуют два незнакомца. Однако она не придала этому значения, поскольку ни один из них не был Томидзо.
— Вон там, — сказала она, сделав жест рукой, — дом моей госпожи Токивы.
Девушка остановилась, опечалившись тем, что ее прогулка с Асатори была так коротка.
— До встречи, — попрощалась она со своим спутником, побежала и скрылась за воротами домика.
Глава 33.
Белый пион
Из той части пастбища, где днем велась торговля быками, периодически доносилось мычание. Бодрствовавший бык звал в темноте свою подругу. От его нетерпеливого топота тьма казалась окружающим еще более черной. Единственный огонек светил из домика, где несколько человек были заняты азартной игрой. В тесном помещении, насыщенном копотью лампы и парами сакэ, слышались позвякивание монет и гортанные голоса. Несколько лавочников, сидевших в компании скотников и профессиональных игроков, повышали ставки. По их сосредоточенным лицам катились капли пота, они пучили глаза, наблюдая за каждым броском игральной кости.
Томидзо ворчал:
— Опять то же самое. Когда это кончится?
Раздраженный постоянными проигрышами, он оперся спиной и затылком о стенку из тонких деревянных досок. Затем, приняв нормальную позу, потянулся к кувшину с сакэ и пробормотал:
— Удивляюсь, почему все, что я ни делал в последнее время, пошло прахом. Просто не могу понять…
Опустошив кувшин, торговец медленно покачал головой и застонал. Он судорожно похлопывал себя по бедрам в стремлении побороть какую-то внутреннюю боль. Цепь неудач началась с Токивы, думал Томидзо. Он сделал глупость, доставив ее в Рокухару. От этого не получил никакой выгоды — ни гроша. Хуже того, его посадили под замок и выпустили только после того, как избили до полусмерти. Томидзо попытался бы добиться справедливости, если бы имел доступ к Киёмори, но об этом не стоило и мечтать. Когда же он рассказывал о случившемся знакомым, те поднимали его на смех и тем самым приводили в ярость. Торговец еще больше расстроился, когда узнал, что Токива жила где-то в столице, пользуясь комфортом и престижем своего положения как наложницы Киёмори.
Сакэ, женщины и азартные игры постепенно истощили все его состояние. Утром он продал последнее стадо своих быков. После торговой сделки Томидзо снова начал метать кости, пытаясь отыграть потери, но вместо этого спустил все остальное.
— Одолжите мне немного денег до следующей сделки, — обратился он к более удачливым игрокам, но его просьба была обойдена молчанием. — Эй, вы, лучше не злите меня! У меня есть племянница, Токива, она ценнее всех денег, которыми вы располагаете, — рявкнул он и завалился спать.
На следующее утро Томидзо проснулся в полном одиночестве. Отогнав мух, ползавших по его лицу, торговец поднялся, зевнул и затем вышел на залитое солнечным светом пастбище.
— Эй, Камэ, что ты узнал вчера?
Камэ, скотник, посланный Томидзо предыдущим днем проследить за Ёмоги и Асатори, вышел из-под навеса с объяснениями.
Выслушав его, Томидзо, крайне нуждавшийся в деньгах, отправился к домику в Мибу, где жила Токива. У входа в помещение для слуг он представился:
— Я — дядя вашей госпожи, Токивы.
Слуга выслушал его и ушел. Пока Томидзо ожидал ответа, во дворике появилась Ёмоги с цветами в руках. Увидев посетителя, она застыла в ужасе.
— А, Ёмоги. Ты хорошеешь! Я только что сообщил слугам о себе. Хочу, чтобы и ты доложила госпоже о моем прибытии. Гм, у вас здесь уютное, тихое местечко.
— Ее нет дома — она сейчас в другом месте.
— Что?
— Госпожи нет дома.
— Думаешь, обманешь меня?
— Это правда, ее нет.
— Эй, малышка! О чем ты говоришь? Я — ее дядя. Скажи госпоже, что я пришел, — продолжал напирать Томидзо, глядя на оцепеневшую девушку.
Слуга, выслушавший ранее незваного гостя, вернулся в сопровождении пожилой женщины.
— Госпожа больна, — сообщила она вежливо торговцу быками.
— Больна? Это лишний повод встретиться с ней. Я не могу уйти, не навестив племянницу, — упорствовал Томидзо, усевшись на пороге дома и давая понять, что не собирается уходить.
Тем временем Ёмоги скрылась. Ее первым побуждением было позвать на помощь Монгаку, но она не знала, как его найти. «Асатори!» — подумала она вслед за этим, однако усомнилась, что он был способен одолеть Томидзо. Наконец в ее сознании мелькнуло еще одно имя — «Бамбоку!».
Придя на Пятую улицу, она обнаружила Красного Носа на месте.
— Это ужасно! Представляю, как испугается твоя госпожа! — воскликнул Бамбоку, выслушав девушку, и, приказав подать коня, помчался галопом к домику в Мибу.
Услышав у ворот ржание, Томидзо в тревоге поднялся на ноги. Между тем Бамбоку, увидев торговца, не подал никаких признаков беспокойства.
— Эй, вы, кем бы вы ни были, — подойдите ко мне на секунду.
Он поманил к себе скототорговца и вложил в его дрожащие ладони деньги. Затем Красный Нос ободряюще похлопал его по спине:
— Бросьте это, любезный! Не будьте идиотом! Если вас интересуют деньги, вы их получите. Если сакэ — то тоже. Приходите прямо на Пятую улицу к Бамбоку. Со мной можете общаться запросто, — сказал Нос улыбаясь.
Ошеломленный великодушным жестом Бамбоку, Томидзо залепетал:
— Ничего дурного я не замышлял — просто навестил любимую племянницу… Не собирался говорить ничего обидного ей, но слышал, что хозяин Рокухары плохо с ней обращается, так ведь? Он обижает ее?
Под несвязное бормотание Томидзо тщательно запрятал деньги и удалился. Но через мгновение после того, как он вышел за ворота, раздался истошный крик. Нос, который находился с внутренней стороны ворот, выбежал наружу, тоже закричал, а потом внимательно осмотрел дорогу в обоих направлениях. Ничего не было видно. Крыши соседних крестьянских хижин окутала вечерняя дымка.
— Неси факелы! Светильник тоже сойдет! Поспеши! — приказал слуге Красный Нос, склонившись над обезглавленным телом Томидзо. При свете нескольких факелов он осмотрел участок земли рядом с трупом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157